Незабываемая

Я уже совсем не помню, как оказался в Перу, каким ветром меня туда занесло. Скажу лишь, что подлетев к одному из окон причудливого темно-фиолетового здания, мое дыхание остановилось. Окно, оказалось, вело в спальню, где, развалившись на громадной кровати и пуская слюну в подушку, лежала сморщенная пожилая дама с гримасой ненависти на сиреневатом лице. Очень худая, с лысой головой, напоминающей голый череп, и тонкими бескровными губами... она была прекрасна! Я даже не мог бы описать, что почувствовал, когда увидел ее. Как будто сердце остановилось, сжалось до размеров маленького комка и вдруг забилось с новой скоростью. Я влюбился, впервые в жизни, но она была слишком далека от меня. С тех пор я стал приходить к ней каждую ночь и, прижавшись к оконному стеклу, молча наблюдал, как она ворочается в постели, бормочет что-то, иногда даже храпит. Я, наверное, уже не мог бы жить без нее. Я не знал ни кто она такая, ни чем она занимается... даже не мог выведать ее имени. Но что-то тянуло меня к ней и, каждый день, когда над головой зажигались тысячи звезд, уже не мог оторвать взгляда от моей тайной возлюбленной. Наконец, я решил признаться, что люблю ее, и в одну из ночей подбросил в спальню записку с самыми чуткими и пылкими словами, которые только мог выдумать. Я прекрасно помню, как, не разглядев моих чувств, она просто смяла ненужный клочок бумаги и кинула его в камин, приказав какому-то громиле Кронку закрыть «это чертово окно». Я расценил это, как еще один шанс объясниться, рассказать о своих чувствах. Ведь, услышав ее голос, я никогда б не смог его забыть. На следующий день я узнал, что ее зовут Изма, что работает она директором в императорской школе, а так же тайно помышляет самолично занять трон. Я не мог ей в этом помочь, но все-таки решил разделить с ней ее переживания, которых, явно, было немало. И вот, однажды, я пригласил ее на ужин, на край живописного холма, на который заглядывать могла одна лишь луна. Кряхтя, она поднималась вверх, бурча под нос что-то про артрит и боли в спине, но я не обратил на это внимания и, усадив ее рядом с собой, рассказал ей все, что чувствовал, не утаив ни одной детали. И, каково же было мое торжество, когда она призналась, что чувствует то же самое. Правда, она была слегка расстроена, что я подглядывал за ней, но как это было неважно. Она все-таки разделила мою любовь. С тех пор мы стали встречаться, скрытно, чтобы никто не узнал о нашей тайной симпатии, на том самом холме, который мы позже окрестили «Холмом Встреч». Изма рассказывала мне о зельях, о своих успехах и неудачах, об этом лентяе Кузко, которого я тоже возненавидел после нескольких ее рассказов. А я просто слушал, наслаждаясь ею и ее историями. Но кто-то прознал о наших встречах и растрепал об этом на весь город. Мою возлюбленную подняли на смех, и меня вместе с нею. Я предлагал, а позже и умолял ее переехать в Нетландию, где мы могли бы скрыться от насмешливых взоров и жить дальше, позабыв обо всем и обо всех. Но она была непреклонна, и я понял, что тяга к власти для нее важнее моих чувств. Нам пришлось расстаться. Но я все еще не могу перестать любить ее, и каждый Божий день возвращаюсь на Холм Встреч и гляжу на круглую луну, медленно проплывающую над головой. Я вспоминаю ее истории, временами грустные, а временами настолько веселые, что перестать смеяться над ними, казалось, было невозможно. А потом я подлетаю к наглухо закрытому окну ее спальни, где она, не замечая моего присутствия, грустно сидит у камина и томно глядит на кусок обгорелой бумажки с неразборчивым почерком... «Дорогая Изма, я должен во всем признаться...»