«Усопп, ты веришь в предназначение?..»

Усопп метался. Его душевные терзания заключались в пресловутой, казалось бы, проблеме выбора. Но всё было не так просто. Уезжая из родной деревни, Усопп был преисполнен надежд, связанных с миловидной светловолосой девушкой – Каей. Ему представлялись прекрасные картины будущего: вот он, бывалый пират, Великий Воин Моря, капитан Усопп, после таких же великих, как он сам, приключений, возвращается обратно в Ист Блю. А там его ждет Кая и при встрече непременно бросается ему на шею, со словами, что все это время она ждала и любила только его одного. Подобные мысли грели душу и позволяли чувствовать себя не таким одиноким, если уж накатывало на канонира ощущение, что никому-то он не нужен. Правда, всё немного поменялось, когда… Впрочем, обо всем по порядку. После очередного, как это называл Луффи, приключения (сам Усопп предпочитал называть такие «приключения» смертельно-опасными передрягами), Мугивары закатили небольшую (по меркам Луффи, опять же) вечеринку. Осознание того, что они вновь победили и живы, пьянило не хуже алкоголя. Веселый гвалт и звон посуды заполонили собой весь корабль. Быть частью всеобщего праздника была невыразимо приятно. Дурачились, пели и обнимались все, но когда Усоппа в порыве чувств обняла Нами, решившая, по её собственным словам, временно забыть про обязанности навигатора, внутри у парня что-то ёкнуло. Причем – как-то совершенно неправильно. Критериев правильности, он, возможно, и не знал, но сейчас осознавал абсолютно точно, что это неправильно – и всё тут. Потому как портрет Каи, который всегда был перед внутренним взором великого капитана Усоппа, предательски дрогнул и на секунду пропал. Это повергло канонира в полнейшую душевную сумятицу. Он никогда не сомневался в своих чувствах к Кае, а теперь вот, понимаешь, ёкнуло… что-то… Продолжалось всё это недолго, но вот мыслей и противоречий в бедную кудрявую голову парня набежало несметное количество, и все они отчаянно между собой перепутались. Остаток вечера великий капитан чувствовал себя совершенно потерянным. На самом деле, где-то в глубине души Усопп понимал, что его чувства к Кае отнюдь не взаимны. По девушке невооруженным взглядом было видно, что она влюблена в Курахадола. После событий с пиратами куранеко она, конечно, похоронила свою любовь к нему. Но и Усопп девушке нравился не больше, чем брат или добрый друг. Парню же очень хотелось, чтобы Кая поняла, что он идеальный для неё вариант. Чтобы она всё переосмыслила за время разлуки. Чтобы… впрочем, много еще было сокровенных желаний в его сердце. Всё-таки Кая – его первая (и, как Усопп думал, единственная) любовь. Однако непонятно откуда взявшиеся, непонятно какого рода, да и вообще все из себя непонятные чувства к рыжеволосой воровке внесли изрядный сумбур в его, казалось бы, устоявшееся будущее. Когда Усопп присоединился к команде Мугивар, с Нами он подружился сразу. В конце концов, они были «обычными людьми среди монстров», и это их здорово сближало. При лучшем узнавании друг друга оказалось, что Нами вполне мила, когда не думает о деньгах и не развешивает направо и налево тумаки, а Усопп умеет говорить правду. Много правды. Вместе ребята проводили куда больше времени, чем с остальными членами команды, разговаривая обо всем на свете. О своем прошлом, мечтах, сиюминутных событиях и мыслях… Усопп часто просил Нами ему позировать. Он рисовал её с особым удовольствием, поскольку лицо девушки, её изящная фигура, да вся она была словно специально создана для того, чтобы вдохновлять художников своей необычной, но очень притягательной красотой. Нами же охотно соглашалась, поскольку любила, когда её внешность ценят по достоинству. Но никогда до того злополучного (а злополучного ли?) вечера Усопп не испытывал к навигатору ничего, кроме сильной дружеской симпатии. Теперь, правда, он и в этом сомневался. Несколько последующих дней канонир избегал столь близкого, как прежде, общения, надеясь разобраться в себе. Самокопание, впрочем, ни к чему путному не привело, и надежды его не оправдались. Нами определенно привлекала его куда больше, чем просто друг. Его это почему-то пугало. В общем-то, несмотря на трясущиеся порой коленки, Усопп был довольно смелым человеком, да и нельзя с Мугиварами и их «приключениями» иначе. Но вот в делах сердечных от смелости не оставалось и следа. К тому же, какая-то противная дрянь (которую, возможно, правильнее назвать совестью, если бы она не была столь муторной и отвратительной) подсовывала внутреннему взору будущего Великого Воина Моря смеющуюся Каю, и, укоризненно качая головой, как-то совершенно не в тему и мерзко хихикала. Поэтому, когда Усопп, всё еще находясь в состоянии перманентного противоречия, вошел в любимую мастерскую и обнаружил там Нами, то застыл на месте как вкопанный. Рыжеволосая девушка стояла около мольберта и яростно размахивала кисточкой («Это для души, – часто говорила навигатор, улыбаясь. – Чтобы выплеснуть эмоции и никого не убить»). Длинноносый парень же пытался унять не столько пропустившее пару ударов, а затем начавшее стучать с удвоенной скоростью сердце, но разбушевавшиеся мысли, которые абсолютно заслонили реальность и мешали адекватно оценивать ситуацию. – А, Усопп, – Нами отложила очередной рисунок мандариновой рощи и взяла чистый лист, – Садись во-он туда, – она указала кисточкой на дальний угол комнаты, – только поближе к окну. Я хочу тебя нарисовать. Канонир ошалело моргнул. Нами нетерпеливо мотнула головой и безапелляционно заявила: – У меня так мало практики! Ты не можешь мне отказать. Я хочу красиво рисовать не только карты, но и вообще всё, так что придется тебе побыть моим подопытным! Тут девушка улыбнулась и довольно завершила: – Да и погода сегодня хорошая, у меня есть немного больше свободного времени. Подгоняемый её указаниями, Усопп уселся у окна и повернулся в профиль. Постепенно он успокоился и решил не думать вообще ни о чем. Смотрел себе в окно на мирно плескавшиеся волны, растворялся понемногу в тишине, нарушаемой лишь их с Нами дыханием, да чуть слышным шорохом кисти. А потом Нами заговорила. Звук её речи плавно разливался по всей каюте, не исчезая, а, кажется, скапливаясь по углам мягкими клубками. Однако смысл её слов вновь поверг бедного парня в состояние крайней душевной смуты. – Эй, Усопп, – не отрываясь от работы, которая на данный момент заключалась в тщательном вырисовывании носа канонира, девушка бросила на непосредственного обладателя носа быстрый взгляд, – Нет-нет, не двигайся, я же рисую! Я хотела кое-что спросить… Ты веришь в предназначение? Ну, что люди предназначены друг другу судьбой и их встреча предопределена где-то там?.. – Она неопределенно махнула рукой в сторону потолка. – Эээ… – глубокомысленно изрек канонир и замолк. Ну вот с чего эта рыжая бестия спрашивает подобные вещи?! Молчание, впрочем, длилось недолго. Нами легкомысленно бросила: – А ладно, не бери в голову. Эту чушь, наверное, придумали невыносимые романтики! – И она насмешливо высунула язык. Усопп облегченно вздохнул и поспешно закивал. – Точно-точно, и не говори! Вот чушь, хаха… – натянутый смех его, казалось, повис где-то посередине комнаты, да так бы и весел, неприкаянный, если бы не грозный окрик Нами «Усопп, я же сказала тебе не двигаться! У тебя теперь нос будет кривой!». После этого разговора (хотя это и разговором-то назвать можно лишь с большой натяжкой) дело приняло критический оборот. Усопп шугался Нами, будто бы она была не красивой девушкой, а двуглавым монстром с ядовитыми клыками. Если она просила передать что-нибудь и, нечаянно («Специально, не иначе!»), касалась руки канонира, тот молниеносно отдергивал многострадальную конечность свою, пытаясь проделать это как можно незаметнее. Если же они с Нами встречались глазами, то темноволосый парень опускал глаза первым, а то и пытался куда-нибудь уползти тихонько по стеночке. В голове Усоппа будто что-то перемкнуло, его мучил какой-то невыразимый, необоснованный долг перед Каей. Обоснован долг подобного рода, правда, всё же был, но разве что в сказках, ведь именно в них принц, спасший принцессу, непременно должен на ней жениться. Только вот прежней, пылкой юношеской влюбленности уже и помине не было. Светловолосая девушка из родной деревни, несомненно, оставалась для Усоппа очень дорогим человеком, но… Но Нами, рыжая воровка со взрывным характером, целиком и полностью заняла все его мысли. Однако, хуже было другое – он боялся невзаимности своих чувств к Нами (то, что чувства были, он даже не пытался уже отрицать). Противоречия весело и задорно разрывали бравого канонира. *** Робин на корабле частенько играла роль доброй феи-крестной. Археолог и сама не понимала, как так получилось, но факт оставался фактом – жаловаться на жизнь и просить совета приходили именно к ней. Вот и теперь взбешенная мисс навигатор мерила шагами каюту Робин, едва сдерживаясь, чтобы не разнести всё вокруг, и говорила, говорила, говорила… – Я абсолютно не понимаю, что происходит! Но Усопп точно меня избегает! Он даже в свою мастерскую не заходит, когда я там рисую! Что я такого сделала?! Я думала, что мы чуть ли не лучшие друзья, он мне даже нравился (хотя мне и не верится, что я говорю это вслух!), а теперь… Чёрте что! – голос Нами сорвался на крик и она умолкла. Подруга сочувственно покачала головой. – Знаешь, мне кажется скоро, совсем скоро всё само собой уладится. Если длинноносик-сан так себя ведет, значит, у него есть на то причины. Надо просто подождать. – Ох, Робин, – Нами вздохнула, – Иногда ну никаких сил нет следовать твоим советам. С куда большим удовольствием я бы прямо сейчас нашла Усоппа и как следует его побила. Мне бы точно стало легче, - она ехидно усмехнулась, но тут же стала серьезной, – Ладно, будь, что будет, но для начала мне, видимо, нужно разобраться в себе. – Всё получится, – Робин ободряюще улыбнулась, а Нами лишь еще раз вздохнула: рядом с этой женщиной даже истерить особо не хотелось, настолько она была спокойна. Мугивары всё также продолжали попадать в смертельно-опасные передряги («Приключения!!!» – радостно вопил Луффи), и Усопп замечал, что каждый раз старается защитить Нами. И защищал. Порой неловко и неумело, но защищал! Только вот о прежнем общении, совместных посиделках в мастерской и позировании друг другу речи до сих пор и не шло. Но и Нами, и Усопп делали вид, будто бы так и надо, старательно игнорируя друг друга в мирное, так сказать, время. Дни летели, события набирали обороты. Пиком напряжения стал Триллер Барк: живой скелет, сражение за свою жизнь и жизнь своих накама, злые гении, скопища монстров и зомби, голая Нами в ванной, Нами, дерущаяся с носорогом-Лолой, Нами в свадебном платье… Еще были безумные гонки по лестницам с Нами, сумасшедшие наполовину прыжки - наполовину полеты с Нами, болезненные падения – снова с Нами. Нами, Нами, Нами… В эти моменты, Усопп, как никогда, понимал, чувствовал, знал, что любит эту рыжую девушку. И никуда они друг от друга не денутся. «Усопп, ты веришь в предназначение?..» Когда всё закончилось, хотя никому поначалу и не верилось, что все они живы, относительно здоровы и могут отправляться дальше по Гранд Лайн, было решено закатить вечеринку. В конце концов, они этого заслужили. Мысли Усоппа теперь радовали своего хозяина удивительной ясностью. Возможно, помогла такая вот масштабная встряска, возможно, он просто исчерпал лимит своей нерешительности, да мало ли еще причин для того, чтобы наконец-то сказать человеку, что любишь его? Например, осознание того, что можно потерять жизнь, так и не сказав заветных слов. Поэтому, когда канонир утянул вяло-сопротивляющуюся Нами в какой-то укромный закуток, ему даже не понадобилось время на то, чтобы еще раз мысленно сформулировать свои слова – они и так уже давно готовы были сорваться с его губ. – Я идиот, – сказал он, пристально глядя на воровку, – И я понимаю, что ты можешь меня не простить за такое идиотское поведение, но всё-таки.. всё-таки прости меня, если сможешь. Нами яростно сверкнула глазами: – Интересно, с чего бы мне тебя прощать? Меня еще никто так потрясающе не игнорировал! – Потому что я тебя люблю, – произнесенные слова, казалось, отдались эхом в голове канонира. Всё-таки он не переставал бояться. Девушка отвела глаза и с чрезмерным интересом принялась разглядывать стену. Усопп же не знал, что еще сказать, а повторять как заведенный «Я тебя люблю, я тебя люблю, правда-правда люблю, я тебя люблю…» было бы верхом глупости. Хорошо, что хотя бы это он понимал четко. Теперь ему хотелось только одного – провалиться под землю. От позорного бегства в подземное королевство его спас голос Нами. – Странный у тебя способ признания в любви, Усопп, – голос её чуть дрожал, а возможно, здесь просто была специфическая акусстика, – Так или иначе, я точно не прощу тебя, пока не сделаю одну вещь… Усопп непонимающе уставился на девушку, с трудом удержавшись от вопля «Да всё, что угодно!!!». Вместо ответа Нами влепила Великому Воину Моря такую же великую затрещину. Пока длинноносый валялся на полу в отключке, рыжая отряхнула руки и прошептала: «Какой же ты идиот, Усопп, какой идиот…». Канонир открыл сначала один глаз, и лишь удостоверившись, что опасность ему вроде бы больше не угрожает, открыл второй. Нами протянула ему руку и помогла подняться. Наплевав на все затрещины, которые могли последовать за подобной выходкой и не тратя времени на раздумья, Усопп заключил навигатора в объятья. Опасения его, однако, не оправдались: Нами не только не прибила распоясавшегося накама, но и отстраняться сразу не стала, подарив не в меру счастливому от подобной милости парню несколько блаженных секунд. Проворчала только, что ему еще долго придется вымаливать полноценное прощение, потому что сегодняшней мести за все причиненные ей, прекрасной и великолепной девушке, страдания, хватит только на день. Если бы Усоппа спросили, что такое счастье, он бы не задумываясь ответил, что это его жизнь: великое плавание, верные накама, приключения (ну и что, что опасные)… И Нами. Пока команда плыла на Архипелаг Сабаоди, он именно так и думал. На архипелаге он тоже так думал. Чуть позже, правда, решил, что можно было бы обойтись и без приключений («У меня болезнь "хватит-с-меня-этих-ваших-смертельно-опасных-приключений"!»). И после того, как Кума отправил Усоппа в полет, он оставался при своем мнении, что счастье – это Нами и накама. И твердая почва. А когда приземлился на Архипелаг Бойн добавил про себя, что счастье – это еще и отсутствие плотоядных растений. В состоянии полной неопределенности, постоянно пытаясь выжить, он точно знал только одно: они все живы и снова будут вместе. Он обязательно выберется отсюда и встретится со своими накама. А Нами за это время его уже простит и, увидев Усоппа еще издалека, кинется на встречу со словами, что она любит только его – Великого Капитана Усоппа.