Муза и Чайник

Всем нам было, что сказать друг другу. Но мы молчали. Чимин не была пьяна вчера, и все помнила сегодня. Я тоже отдавал вчера себе отчёт в своих действия, а сегодня хотел иметь ее ещё больше. Хончоль…Вчера он жалел, что оставил Чимин одну, а сегодня понимал, где она провела ночь. Я не знаю точно, догадывался ли он о том, чем мы занимались, но одно ясно: только тот факт, что она была в моей квартире бесил его. В глазах нуны метались вопросы. Она искала ответы в нас. Она решала, кого она действительно хочет вдохновлять. Муза давно запуталась, а мы не могли ей помочь. Хончоль, возможно, толком и не понимал ничего, потому что не собирался что-либо предпринимать, стоя неподвижно. Я тоже не спешил "зарабатывать баллы". Как-то сейчас стало все равно. До вчерашней ночи я просто не имел и шанса показать себя, заявить о своих чувствах, и всегда было чувство чего-то упущенного. Теперь же, когда Чимин все знает, мне уже не будет грустно, если она выберет Хончоля. Я ведь хотя бы попытался. Только теперь я не знал, что буду делать дальше. Каким бы ни был выбор Чимин, друга у меня больше нет. Нет и прошлого, которое все связано с Хончолем. А с уходом человека из твоей жизни меняется и мечта. Неужели вчерашняя ночь перечеркнула все последующие дни? Хончоль устал стоять и ждать чего-то, наблюдая в глазах своей девушки подготовку длинной речи. Он вытер мокрый после выступления лоб и прошёл в раздевалку, чтобы переодеться. Мы остались вдвоём. Она не поднимала на меня взгляд, но и с ним я бы, думаю, не понял, что она все-таки решила. - Пойдем?- обратился Хончоль к Чимин. Так быстро прошло время. Ничего не замечают вокруг, когда смотрю на нее. Она тоже была удивлена скоротечности времени. Она, опредленно, ещё не решила, признаться ли Хончолю. Мне не долго пришлось ждать. Все также не поднимая глаз, она протянула ему руку, и, не дожидаясь меня, они ушли. Что ж, это ее выбор, а я не имею на нее прав все также, даже не смотря на то, что было. Но теперь мне будет определённо легче: я не буду видеть этих двоих. Я думал, что за печалью от потери друга и нуны последует безразличие, а затем и попытки найти замену. Но что-то опять пошло не так. В 11 вечера в дверь квартиры снова постучали. Это была Чимин. На минуту мне показалось, что это мираж, глюк мозга, ведь весь вечер только она занимала мои мысли, как бы я ни старался от них избавиться. -Почему ты не забрал меня?- начала она прямо с порога. -Откуда?- я пытался вспомнить, просила ли она меня о чем-то. -От Хончоля. Я ведь учила тебя вчера. Если хочешь- просто… Или ты не хочешь? Нуна сейчас выглядела такой беспомощной и невинной, что моё желание двукратного увеличилось. Но что я мог ответить? Я правда слабак? -Ты делала выбор, не я,- сдержанно проговорил я. Она сделала шаг вперёд. Я отступил. - Я не могу сделать его… Я так слаба. Нет, Нуна, не говори, что ты слаба. Не говори. Ведь я сейчас так силён. - Ты уже его сделала, раз пришла сюда,- ухмыльнулся я.- Только Хончолю никак сказать не можешь. Она, услышав его имя, словно почувствовала стыд, занервничала, стала отступать назад, но я приблизился к ней и прижал к себе, лишая ее возможности двигаться. Ее руки неуверенно коснулись моего лица, а глаза все никак не могли посмотреть на меня. -Смотри,- попросил ее я. Она обвила своей рукой мою шею и, предварительно закрыв глаза, протянулась к моим губам. -Смотри!- приказал я, но она продолжала целовать меня с закрытыми глазами. Я резким рывком прижал ее к стене, разорвав поцелуй и искренне надеясь сделать ей больно. Я хотел ей отомстить за все те страдания, что она причиняла мне своей улыбкой, своими прикосновениями… Но это был мой максимум. Я просто хочу любить ее, забыв о прошлых обидах.- Смотри!- рявнул я и она, наконец, открыла глаза. Капля тёплой заботы, желание и совсем немного стыда. Чимин уже сделала выбор. Я скользнул губами по ее шее. Она судорожно выдохнула. Я обвил руками ее талию и прошептал в губы: - Ты скажешь ему? -С-скажу,- промямлила она, прикрыв глаза и запустив руку в мои волосы. -Обещай, нуна. -Клянусь…-не в силах больше сдерживать стоны, выдавила она. Не сказала. Она не сказала ему ни слова. Ни о первой ночи, ни о последующих. Чимин продолжала целовать его на моих глазах, а ночью кричать моё имя. Нуна играла в любовь днём, а ночью делала то, что хотела. Я не знаю, подозревает ли Хончоль, но он вдруг стал вновь добр ко мне, по-настоящему, не на глазах нуны. Так мы и продолжали дружить втроём. Я по-прежнему плелся за ними третьим-лишним, изредка ловя ее взгляды и ощущая ее прикосновения. А ночью я, снова словно чайник, вскипал и мстил ей за каждую улыбку и шутку, отпущенную в мой адрес во время прогулки по парку. Муза запуталась. Ей стало страшно, что она обнаружила в себе такую же зависимость от творца, как творец от музе. Ей стало страшно, что она вдруг нашла вдохновение в ком-то другом. Как известно, музы неверные и ветренные создания, но она была не такой. Поэтому менять творца было для нее дикостью. Поэтому она стабильно навещала меня, высасывая все соки из меня ночью и отдавая их другому днем, потому что он требовал, а она не могла больше дать.