Война Гнева

Мы проигрываем. Противник у стен. Стальные ворота глухо стонут, едва сдерживая натиск эльфийских таранов. Тангородрим дрожит — но не от страха. Тягучее ожидание переполняет раскаленный от напряжения воздух, защитники черной крепости застыли каменными истуканами. Враги радуются, празднуя победу над пока не взятой твердыней. Тангородрим дрожит в предвкушении. Еще есть надежда. Я расправляю затекшие крылья и черной стрелой пронзаю тучи. Я зол на тех, кто потревожил мой сон и ломится в мой дом отнимать мое золото. Я раздраженно щелкаю зубами, показывая солнцу — оно будет следующим, — и камнем падаю вниз, распахивая крылья у самой земли. Я выдыхаю свой гнев — и мелкие букашки-эльдар корчатся в пламени, едва успевая пищать. Кричите громче, подлые твари, мне не слышно вас сквозь свинцовую пелену туч. Визжите, разбегайтесь, топчите друг друга, прячьтесь за щитами, срыгивайте завтрак, едва вдохнув восхитительный аромат паленой плоти ваших товарищей! Этот запах кружит мне голову, заставляет желудок протестующе урчать — и я снова падаю карающим молотом с небес, на лету хватая парочку еще живых эльфов. О, как сладко они воют, когда я тщательно пережевываю их, перемалывая зубами доспехи и кости в мягкую кашицу. Я хочу еще! Еще! Мне все мало, я хочу пить — но они такие худосочные, что их кровь выкипает от моего дыхания. Нескольких я ради интереса разрываю когтями в воздухе. Крики снизу становятся громче, когда на головы пока еще живых падают окровавленные петли кишок. Но я не могу остановиться — мой гнев жарко клокочет в груди, вырываясь раскаленными струями из ноздрей и горла. И тогда я расправляю крылья и устремляюсь к солнцу, разметав каких-то пичуг. Их подозрительно много, но мне не до них. Солнечный луч слепит один глаз, я запоздало понимаю, что свет не может быть таким холодным и острым. Я падаю, не успевая сложить крылья. Они ломаются и рвутся о встречные потоки воздуха. Больно. Больно! Мне больно!!! Я кричу так, что головы эльфов взрываются, не выдерживая моей боли. Я выдыхаю пламя, бессильно царапая уцелевшей лапой камни. Я бью хвостом, круша и ломая все вокруг. Тангородрим стонет от моей боли. — Прости, сынок, — уцелевшим глазом я замечаю выточенный из мрака силуэт Мастера и тянусь к нему изо всех сил, виляя хвостом. Он и только он может помочь мне. Мой отец. Мой учитель. Мой Бог. Я вижу, как он заносит молот, жмурясь от моей боли и... — Прости, Анкалагон, величайший из урулоки. Покойся с миром, — едва слышно шепчет Мелькор, поглаживая изуродованный страшным ударом череп.