Записки о моем муже.

Настроение сейчас: невеселое недоумение. Музыка: Chris Coco - Falling. Часть задуманного у ФБР получилась. Узнав, что мне рекомендовали не покидать Вашингтон, Рэймонд был вынужден приехать сам. Услышав, что Том улетел на собеседование по поводу новой работы в Линкольне, настоящий муж разделил мои подозрения относительно попытки бегства. Но пока мы ничего не могли предпринять. В любом случае, придется ждать следующего шага учителя-притворщика. Чтобы не терять времени даром, Рэд предложил мне последовать совету Гарольда Купера – подготовить необходимые отчеты и отправиться к психологу Бюро, для проверки. Потому что у нас есть новая цель из Черного Списка. Я так и сделала. Отчеты приняли, а вот с психологом возникла заминка. Не знаю, было ли моей коллеге что-то приказано заранее, или в моих продуманных, но старательно выдаваемых за непринужденные, ответах нашлось нечто странное. Мне отказали в допуске к полевой работе. Отобрали табельный пистолет и предписали посещать психолога, еще некоторое время. Пока она не решит, что я в порядке. Не спеша. Максимум, по два сеанса в неделю. Разрешили заниматься исключительно бумагами. Спрашивали о Томе. Рэд попытался отказаться от сотрудничества, до тех пор, пока меня не восстановят во всех правах агента. Но Куперу удалось надавить на то, что формально придраться не к чему. Информатор все еще может говорить со мной, сколько ему угодно. Отсутствие полевой работы для меня не означает, что я не работаю вообще. Короче, на следующие два месяца я оказалась завалена отчетами. «Тебе же все равно больше нечего делать» – сформулировал как-то непосредственный Арам. А я даже съязвить не смогла в ответ. Чтобы не вызывать дополнительных подозрений. Том, за эти месяцы, так и не вернулся. Мы с Рэдом оказались правы на его счет. Спустя три дня после отъезда, я получила смс: «Знаю, что ты знаешь, кто я. Не ищи меня. Прощай. Кстати, не доверяй Реддингтону. Он использует тебя». Помня о вопросах на работе, я переставила сим-карту в старый телефон и отнесла туда. К сожалению, это ничего не дало. Номер, по которому я несколько лет звонила суррогатному мужу, был заблокирован. В Линкольне, про который сказал, уезжая, он не появлялся. Более того – к концу января, при содействии бывших коллег Миры Малик из ЦРУ, удалось достоверно установить, что все данные человека по имени Том Кин были сфальсифицированы. Не существовало ни его, ни его брата, Крэйга, ни их погибших родителей. Точнее, были найдены Эндрю и Филис Кин, из Бэйкер Сити, штат Орегон. Семейная пара, в возрасте под девяносто, проживающая в доме престарелых. Имеющая сыновей, Крэйга и Тома, Пятидесяти семи и пятидесяти трех лет, соответственно. Три года назад, как раз, перед тем как Рэд нанял Джейкоба Фелпса присматривать за мной, в местной газете Бэйкер Сити писали о шестидесятой годовщине свадьбы супругов Кин, на которой присутствовали трое детей, восемь внуков и двенадцать правнуков. Вероятно, из той газеты Джейкоб и взял имена и фамилию. Остальное сочинил. Как сказал Рэд, у него была такая работа. И он делал ее почти безупречно. Почти. Благодаря доказанным фактам подделки документов и личной просьбе Заместителя Директора ФБР, наш с Томом брак аннулировали, еще до конца февраля. Мой настоящий муж был очень доволен, когда вновь стал единственным. Но отпраздновать это мы не смогли – за мной следили. Хвалившие мой кофе, парни из фургона под окном, никуда не делись. На попытку возмутиться их присутствию я получила ответ: «Цените, что за вами наблюдают открыто. Это значит, что вы все еще одна из нас». С информатором ФБР, Рэймондом Реддингтоном, я теперь встречалась в разных точках Вашингтона. Церкви, парки, склады, магазины. Он демонстративно отказался появляться на Почтамте. Заявил, что там до сих пор находится «крот». Почивший Грей не мог работать один. Слишком многое было сделано для того, чтобы Энсло Гэррик сумел проникнуть на охраняемый секретный объект поблизости от Белого Дома. Мой начальник и сослуживцы в наличии предателя сомневались. Но на визитах Рэда в офис никто не настаивал. В его шее все еще был микрочип, он продолжал передавать мне информацию. Слежка за мной, вероятно, подтверждала все, что необходимо. Так и жили. Чтобы не скомпрометировать наши настоящие отношения, приходилось импровизировать. Мою смс-переписку могли отслеживать, как и телефонные разговоры. Говорить о личном на рабочих встречах было нельзя, из-за внешнего наблюдения. Выход нашелся своеобразный. Будете смеяться, но мы стали обмениваться крошечными записками. Как в школе. Я оставляла свои под шляпой мужа. Ради этого, он каждый раз при встрече снимал ее и устраивал между нами, на разных сидениях. Он же незаметно подкладывал бумажки в карманы моего пальто или в сумочку. До личного досмотра, перед приходом домой, к счастью не доходило. А дома я читала его послания и сжигала их, опасаясь обыска. Поэтому, к сожалению, до сегодняшнего дня эти записочки не дожили. И дословно я все не помню. Только ощущения. Нежность и тоску по своему мужчине. За прошедшие месяцы, на работе мы сумели отследить парня, который был способен подделывать основные приметы человека с такой точностью, что даже ДНК-тесты оказывались ошибочными. И, с помощью этих навыков, укрывал от преследования или правосудия десятки таких же как он преступников, готовых щедро заплатить. Рэймонд назвал этого человека «Алхимиком» и говорил о нем даже с некоторой завистью. Тот увел у Рэда несколько сделок. Но мы с ним справились. Рэду, после всего, достался список его клиентов. Следующим пунктом в Списке стал не человек, а организация. Агентство по усыновлению «Кипр». Похищающее молодых женщин, чтобы оплодотворять их и использовать в качестве живых инкубаторов, для заказанных потенциальными родителями малышей. Отвратительное дело. Но, таким образом, муж напомнил мне кое о чем важном. Хотя, к началу работы над расследованием по агентству «Кипр», документы о признании нашего с Томом Кином брака недействительным еще не были готовы, мне нужно было отказаться от удочерения, которое мы запланировали. Которое я спровоцировала, точнее. Подавшись панике перед возвращением Рэда. Одна из многих моих глупостей, периода нашей разлуки. Одна из, но самая серьезная. Дженни, девушка что надеялась передать свою будущую дочь мне и Тому, должна была родить в середине марта. Хорошо, что я успела подписать отказ от передачи ребенка, до ее родов. Оставалась надежда найти для ни в чем неповинной крохи лучших родителей. Свой отказ я, почти честно, объяснила случившимся с Томом. Муж сбежал, а потом еще и оказался лгуном и мошенником. Кто стал бы винить несчастную обманутую женщину? Меня поняли. Но легче от этого не становилось. Я чувствовала, что подвела маленького человечка. Долго не могла заставить себя хотя бы собрать вещи, которые мы с Томом купили, за все время после первого решения усыновить ребенка. Я скучала по Рэду до слез, снова с трудом удерживая себя от ежевечерней бутылки вина, за ужином или вместо него. Парадокс. Я была, наконец, хоть отчасти свободна – без необходимости притворяться перед тем, кто сам лжет мне в глаза. Но никогда еще я не ощущала себя настолько запертой в клетку. Лучше бы меня посадили в камеру. Подозреваю, что этого не сделали специально. Психологическое давление можно оказывать разными способами. Учитывая все вышесказанное, даже смешно, что в конце февраля, когда от тоски я готова была выть по ночам на луну, мой психолог, наконец, дала добро на работу «в поле» и ношение оружия. Узнав об этом, агент Купер пожал мне руку и поздравил, отмечая, что наблюдение с меня лично и моего дома будет снято, немедленно. Я сделала вид, что рада. Уже давно привыкла правдоподобно притворяться. Потом посетила оружейный арсенал, чтобы забрать табельный пистолет. С улыбкой приняла одобрительные слова от Миры, Дональда и Арама. И, наведя порядок в бумагах на своем рабочем столе, отправилась вечером в дом учителя, как все еще про себя называла опустевшее жилище, компанию в котором мне составлял лишь Хадсон. Теперь он – только моя собака. В своем смс Джейкоб Фелпс ни слова не написал о питомце. Видимо, любовь к животным тоже была частью легенды, не более. Фургон наружного наблюдения около дома действительно отсутствовал, но я не бросилась в нашу с Рэдом квартиру, сразу же. Сначала выгуляла и накормила пса и дождалась наступления полуночи. Чтобы улицы опустели и меня не заметили случайные прохожие. Осторожность это или уже паранойя, я не хотела думать. Могла только предвкушать объятия любимого. Но в нашей квартире меня ждало разочарование. Рэда там не оказалось. Номер «Пиццы от Ника» находился вне зоны действия сети, хотя об отъезде он не предупреждал. Единственное, что пришло мне в голову, ближе к четырем утра, когда поняла, что муж не появится – напиться. Вместо вина, в баре нашлась бутылка виски. Мы с ней быстро подружились. Как уснула той ночью, я не помню. Теги: работа, слежка, правда, свобода, напряжение, тоска. Доступ к записи имеют только зарегистрированные пользователи. Нажмите, чтобы войти или зарегистрироваться.