Битва за Любовь

Высоко, где-то там, под звездами Прям по облакам бежали мы. Босиком танцевали с ветрами. Помнишь, счастливы были мы? Полина Гагарина

      Кажется, это была худшая ночь в жизни Александра. Неизвестность пугала, разрушала, больными пульсациями отдаваясь в голове. Он не заснул ни на секунду, ровно также как и Виктория, находившаяся на грани истерики. Медиум никогда не видел Райдос такой, даже в тот день, когда начали угрожать её семье. Тогда ведьму успокаивала мысль, что Василий во всём разберется, и он это сделал. А вот сегодня Вика ни в чем не была уверена. Бесконечные гудки в телефоне в очередной раз давали понять, что эстонка не ответит на звонок. Это убивало, разъедало, и с каждой минутой Виктория чувствовала, как ноги становятся ватными. — Да, да! Мэ-ри-лин Кер-ро, — громкий голос Саши вывел питерскую ведьму из раздумий и подарил надежду, словно оживив её сердце. — Не регистрировалась? Извините, спасибо.       Шепс, разочаровавшись, печально завершил вызов. Взглянув на список ближайших гостиниц, он досадно вычеркнул очередной провальный вариант и глубоко вздохнул. Это уже одиннадцатая по счёту, а результатов нет. Осталось всего несколько гостиниц, а это значит, что шансов найти любимую девушку всё меньше. — Так, давай знаешь, как сделаем, — Виктория пыталась казаться спокойной, но отчаяние уже читалось в её глазах. — Сейчас мы проверим оставшиеся, и если никаких результатов не будет, то я перехвачу её на испытании. Оно уже через три часа. Сомневаюсь, что она не придет. — Ты представляешь, в каком состоянии она туда придёт? — Шепс закипал, и руки, которые уже не слушались медиума, непроизвольно тряслись. — Еле держащейся на ногах? Мне надо поговорить с ней. Чёрт! Что натворил, а. Виктория, кажется, не слушала медиума. Она лихорадочно набирала номер очередной гостиницы, проговаривая про себя одну цифру за другой: — Алло, да, здравствуйте. Вы не подскажите к вам не заселялась вчера вечером Мэрилин Керро? Да, я жду. Посмотрите, пожалуйста, — сердце питерской ведьмы заколотилось, когда она почувствовала, что администратору имя подруги показалось знакомым. — Да? Спасибо, я Вас поняла. Спасибо! Райдос отключилась и с надеждой посмотрела на медиума. Закрыв глаза, она легко выдохнула, словно ночной кошмар закончился. — Вот по этому адресу, она там, — протянув листок бумаги, Виктория кинулась к Саше в объятия, и они оба почувствовали долю облегчения, которое словно по венам пронеслось по их телам, возвращая к жизни. — Девушка сказала, что Мэри со вчерашнего вечера закрылась в номере, никого к себе не пускала и даже не выходила сегодня на завтрак. — Вик, а она не могла... — Шепс, ты с ума сошёл?! Думай, блять, что говоришь? — крикнула Райдос, но через минуту ей словно пришло осознание. — Хотя я уже ни в чем не уверена.

***

      Полтора часа до испытания "Битвы экстрасенсов" — не обрадовавшись и не огорчившись такому положению вещей, Мэрилин сидела за столиком и пыталась привести себя в порядок. Косметики у неё с собой не было, поэтому всё, что я она могла сделать — это вытереть черные разводы от туши и собрать волосы в хвост. Взглянув на себя в зеркало, эстонка не увидела ничего кроме пустоты. С каждой минутой всё, что окружало Мэри расплывалось, растворяясь где-то далеко.       Эстонская ведьма сразу поняла, что происходит. Она медленно нащупала край стола, будто искала в нем поддержку и опору, и так же не торопясь попыталась встать. Её небольшой одноместный номер словно затягивало в огромную воронку, образовавшуюся в центре. Чувство паники с бешеной скоростью нарастало внутри, отчего Мэрилин едва могла дышать. Девушке казалось, что она привыкла к столь знакомому состоянию, но почему-то сегодня всё ощущалось сильнее обычного. Таблеток нет. Звонить на стойку-ресепшен не в её правилах. Она слишком сильная, чтобы просить помощь. Она справится сама. У нее есть еще максимум минут десять — "Битва" ждать не будет. Остаётся надеяться, что всё чудом пройдёт само. Или кто-то сам появиться в нужный момент. Стук в дверь. Открыть нет сил, да и желания тоже. — Мэри, я знаю, что ты здесь, — от этих слов у Мэрилин тут же пошли мурашки, а сердце бешено заколотилось.       Он там, прямо за дверью. Ей нужна помощь. Эстонка не хочет этого признавать, но с сожалением она это понимает. Сейчас она не чувствует защищённости, сейчас она разбита. Ей нужен воздух. Ей нужно тепло, которое согреет её ледяные онемевшие пальцы. Ей нужна хоть доля внимания родного человека. Родного. А за дверью такого человека нет. — Мэри, пожалуйста, открой. Нам надо поговорить. Мне надо поговорить, — голос Александра становился всё тише, будто слёзы прерывают его слова.       Медиум стоял, прикоснувшись спиной к двери и сжимал в руке три красные розы. Цветы в этом случае — глупость. Цветы в этом случае никому не нужны. Но почему-то Саша чувствовал, что обязан держать их в своих руках, даже если ему придётся с ними и уйти. И всё-таки между ними осталась связь. Мэрилин на мгновение почувствовала, что ей стало легче. Парадоксально, но от боли её избавил человек, который является тому причиной. Тяжело поднявшись с кровати, Мэри подошла к двери и медленно опустилась на пол. Словно почувствовав энергетику любимой девушки где-то рядом, медиум в точности повторил её движение. Теперь, сидя на полу по ту сторону двери, он точно ощущал её присутствие. — Прости, — Александр почти шептал, а Мэрилин слышала крик. Невыносимый, оглушающий крик. Крик его души. Она чувствовала. — Я не могу объяснить даже самому себе, что вчера произошло. Это моя ошибка. Большая ошибка. Я знаю, что ты терпела слишком много. Я знаю, что ты плачешь сейчас.       Мэрилин действительно плакала. Одна слеза за другой быстро катились по щекам, падая и разбиваясь об холодный пол. Что творилось у неё внутри не знала и она сама. Есть ли такому название? Жадно хватая воздух, Мэрилин обхватила руками голову, которая, казалось, вот-вот расколется от пронзающей боли. — А ещё я знаю, что ты меня любишь, — немного эгоистично, но Шепс знал, что говорит правду. Он чувствовал. — Прости, родная. Прости.       С этими словами Александр бережно положил три одинокие розы на пол, еще раз прислонился к двери, как будто именно она связывала сейчас две страдающие души, и медленно спустился вниз. Выйдя на улицу, медиум пройдя всего несколько метров остановился и решил, что всё-таки дождется Мэри, которая вот-вот должна выйти из гостиницы и отправиться на испытание "Битвы".

***

      Мэрилин стояла в коридоре гостиницы и с болью смотрела на цветы. Почему он не сказал, что эта девушка сама его поцеловала? Почему он не сказал, что не хотел идти с ней в кафе? Эстонская ведьма знала. Потому что Шепс не хотел врать. Потому что поцелуя хотела не только Кристина, но и он сам. И осознание этого наступало больно и мучительно. Взяв себя в руки, девушка сдала ключи администратору и поспешно вылетела из гостиницы. Взглянув еще раз на цветы, Мэри выбросила их в первую же попавшуюся урну рядом с выходом. Увидев это, Саша, который стоял в десяти шагах, всё моментально понял. Для разговора не время. Но наступит ли когда-нибудь это время? В этом уже не было уверенности. Парень, нервно вздохнув, сел в автомобиль и скрылся за ближайшим поворотом.

***

— В смысле? А как я слушаю, если я не слушаю? — задание Мэрилин сразу не понравилось, но провалиться сейчас она просто не имела права — слишком многое уже за плечами. Эстонка встала спиной к экрану, и тут же картинки одна за другой начали всплывать у неё в подсознании. Мэри не понимала, что происходит. Всё, что она ощущала, казалось ей странным и практически невозможным. — Там же Саша? — Керро не понимала. Она отчетливо видела мужчину, очень похожего на Александра. — Саша. Странно. Как будто это он там, странно. И себя! Я ощущаю себя, как будто там я. Как будто мы там. Мэрилин уже с трудом понимала, где реальность. Сосредотачиваться на задании становилось всё труднее, словно мысли о её личной трагедии мешали ей, путаясь в её голове. — Там как будто про нас, как будто какой-то история. Очень много эмоций, — эстонская ведьма едва себя контролировала, а слезы уже медленно подступали и душили её изнутри. — Как страшный сон. Как будто ранило что-то прямо. Как будто не хочется жить. Просто хочется прятаться где-то, уйти. Потому что вокруг будто всё не то. Мне больше интересно, кто это поёт, потому что много похожего на меня. Слова давались ведьме всё труднее. Личные переживания захватили Мэри полностью и не хотели отпускать. Невыносимо. Но эстонка держалась. — Какой-то мужчина, который сделал больно. Прямо ощущение, как будто её просто использовали. Использовали, но я еще покажу, какой я сильная на самом деле, — ведьма уже с трудом себя контролировала. — Мэрилин, — Сафронов аккуратно прервал Мэри, замечая её состояние. — Мне просто казалось, что я просто говорю о себе, — девушка постепенно приходила в себя. — Очень странные ощущения. Линда плакала, и Мэрилин больше не скрывала слезы. — Это прям точь-в-точь, как я ощущаю мир. Сердце, оно... Но никто не слушает, — Мэри дала волю эмоциям. Сдерживать рыдания стало невозможно. Боль в груди нарастала и отдавалась с большей силой. — И эта любовь... Простите.       Линда, заключив Мэрилин в объятия, слышала, как сердце бешено бьётся её сердце. Сейчас эстонская ведьма чувствовала родственную душу, поддержку, что-то близкое и такое нужное. Благодарность. Впервые она так сильно благодарна этому проекту. Именно эти объятия ей были так необходимы. — Любил очень сильно...пх... и всё, — почти шёпотом.

***

      Закончив беседовать с Линдой, эстонская ведьма поспешила выйти за дверь в комнату, в которой собирались все экстрасенсы перед испытанием. Мэрилин была последней, поэтому в том, что все коллеги по Битве разошлись, девушка не сомневалась. Всё кружилось. Перед глазами всё расплывалось и никак не хотелось собираться в единую картинку. Глубоко дыша, эстонка держалась за всё, что попадалось ей под руки, и с трудом передвигала ноги. Мысли сильно пульсировали в висках, и Керро кривилась от боли. Тусклый свет ослеплял, отчего глаза девушки непроизвольно закрывались. — Мэри! — Виктория, которая осталась ждать подругу, словно предвидя её плохое самочувствие, пришла в ужас, увидев Мэрилин в таком состоянии. — Керро, какого черта?! — Всё в порядке, — осипший голос. — Воды. Пожалуйста. — Тихо, аккуратно, — Райдос, подхватив эстонку под руку, дрожала от страха. Никто никогда не поверил бы, что серьёзная "железная леди" способна на такие эмоции, не скрывая их ни от кого. — Только держись, Керро.       Но, кажется, Мэрилин уже не слышала подругу. Она не помнила, в какой момент она потеряла контроль надо собой, когда вокруг неё сбежались все операторы, почему Вика сидела перед ней на корточках, и слезы текли из её глаз. Такой, окутанной страхом и переживаниями, Мэрилин свою подругу еще не видела. — Мэрилин, Вы слышите нас? — тихо спросил Сафронов, не находивший себе место все тридцать пять минут, которые девушка провела без сознания. — Вам лучше? — Керро, никогда не делай так больше, слышишь, — к Райдос, наконец, возвращалось прежнее спокойствие. — Твою мать, я как чувствовала, что надо остаться. — Всё хорошо, — Мэрилин всё ещё тяжело дышала, но тусклый свет больше не пугал её. — Чуть-чуть кружится голова, но всё нормально. — Так, как хочешь, но я везу тебя домой, — уверенно и чётко. Вика попала в точку, зная, что у подруги нет сил спорить. — Поднимайся, только я прошу тебя, без резких движений. Сафронов, потерянный и напуганный, аккуратно взял Мэрилин на руки, и они вместе с питерской ведьмой вышли на улицу. Но идти к машине Мэри не спешила. — Стойте, отпустить меня, пожалуйста. Я хочу немного побыть здесь, —почувствовав под ногами асфальт, девушка благодарно улыбнулась Сергею.       Придерживая эстонку за талию, Сафронов наблюдал, как та медленно делает глубокий вздох, насыщая лёгкие кислородом. Мэрилин ощутила, как она снова живет. Кажется, за эту минуту она вспомнила всё, что связывало их с Александром. И связывает до сих пор.       Она подняла глаза, и, как ни странно, в это мгновение две птицы взлетели высоко в небо, и закружившись в безмолвном танце, через несколько секунд стремительно опустились на землю. Они спускались так быстро, словно падали. Падение всегда быстротечно. Так же как и любовь, стремительно разрушающаяся из-за того, что в этот хрупкий мир для двоих ворвался третий. Слеза. Еще одна. Любил очень сильно...пх... и всё.