***
Благополучно приземлившись в Самаре, Александр и Мэрилин облегчённо выдохнули. Они на земле. Они не упали. Они избежали смерти, ровно также как и те люди, которые послушались их совета, их просьбы, их мольбы о собственном спасении. Уже утро. На часах десять, и солнечные лучи радостно встречают ведьму и медиума в Самаре. Здесь оказалось теплее, чем они думали, и довольные погодой, которая словно подстроилась под их визит, Саша и Мэри поспешили поймать такси, чтобы добраться до дома Шепсов. Заехав по дороге в цветочный магазин и купив прекрасный букет, влюбленная пара уже подъезжала к нужному месту. Олег Григорьевич просил ничего не дарить, но какой же праздник без цветов? Тем более юбилей. Поэтому проигнорировав просьбу отца, Шепс, всё таки, купил букет, в надежде, что папе точно будет приятно. Заплатив водителю и улыбнувшись на прощание, эстонка и медиум вышли из автомобиля. Александр, взглянув на счастливую Мэрилин, приобнял её за плечи и решился задать вопрос, который уже очень давно его беспокоил. — Мэри, я хотел спросить, — робко начал Саша, целуя эстонку в шею. — Я могу говорить, что у нас всё хорошо? — В каком смысле? — не поняла ведьма, поморщив лоб. — Ну, что между нами всё хорошо, — всё также неуверенно пояснил парень, который никак не мог простить себя за всё, что случилось в последний месяц. — После всего, что... — После чего? Я ничего не помню, Саш, — с улыбкой произносит Мэрилин, прижимаясь к медиуму сильнее. — И не хочу вспоминать. Сегодня мы начинаем новая жизнь, с чистого листа. Забудь прошлое, я тебя давно за всё простила. — Я люблю тебя, Мэри, — нежно произносит Александр, осознавая, что самая лучшая, самая сильная девушка рядом с ним. Главный подарок, главная награда. — И я, — с тем же трепетом произносит эстонка, целуя парня в губы. — Пойдём, или ты уже забыть, что у твоего папы сегодня большой праздник? Довольные и счастливые, они забегают в подъезд и быстро поднявшись на нужный этаж, настойчиво стучат в дверь, желая поскорее увидеться с родственниками. Мэрилин, на удивление, совсем не переживала, а даже наоборот, чувствовала, что соскучилась по этой семье. С Людмилой Шотовной у Мэри сразу сложились замечательные отношения. Прекрасная добрая женщина сразу понравилась эстонке, и они быстро нашли общий язык еще тогда, когда рыжеволосая ведьма слабо понимала русский. Олег Григорьевич тоже добрейшей души человек с великолепным чувством юмора и чутким сердцем. В общем, повода для волнения не было, и девушка была счастлива спустя столько времени оказаться в Самаре по такому чудному поводу. — Мэри, Саша, дорогие! Наконец-то вы приехали, заходите, — обрадовалась Людмила, впуская гостей в квартиру. — Олег, приехали! — Добрались? — облегченно спрашивает мужчина, проходя в прихожую. — Ну, здравствуйте, мои любимые. Ой, Мэри, похудела то как. Сашка совсем не кормит, что ли? Как же я рад вас видеть! — Здравствуйте, Олег Григорьевич, — постаралась как можно чётче произнести эстонка, обнимая юбиляра. — С Днём Рождения Вас. Здоровья, счастья, и чтобы всегда оставаться таким же позитивным к жизни. Обменявшись поздравлениями и крепкими объятиями, вся большая семья, наконец, уселась за стол, за котором они провели ни час и ни два. Разговоры, воспоминания, рассказы — всё это продлилось аж до позднего вечера, окутывая приятной и до боли уютной атмосферой праздника и единства.***
Когда все гости, включая Олега, младшего брата Саши, которому срочно понадобилось уехать, разошлись, Мэрилин предложила Людмиле Шотовне свою помощь, и хозяйки остались на кухне, убирая посуду со стола. Александру тоже скучать не пришлось, и медиум отправился в комнату к отцу, который горел желанием с ним поговорить. Присев рядом с папой на диван, Шепс ожидал, когда Олег Григорьевич проронит хоть слово, но тот, внимательно рассматривая парня, заговорил не сразу. — Ну расскажи, сынок, что у вас произошло с Мэри? — вопрос, который тут же привел Александра в замешательство. "Откуда он узнал? Как это вообще назвать?" — хотел возмутиться медиум, но передумал. — "Может, Мэрилин рассказала? Да нет, не может такого быть..." Странно. — С чего ты взял, что у нас что-то случилось? — удивился парень, не сводя глаз с отца. — У нас всё в порядке. — Не ври мне, Саша. Я хоть и не экстрасенс, но я — папа, — медленно произнёс Олег Григорьевич, что ещё больше напрягло Александра. — Ты так крутишься вокруг неё, ловишь каждый взгляд. Любовь — любовью, но знаешь, на что это похоже? На чувство вины. Последние слова — удар в спину. Какой же он всё таки чуткий, такой родной, что понимает всё с полуслова, с одного лишь взгляда. Теперь не было смысла скрывать, его застали врасплох. Может, это и к лучшему. Медиум уже не мог держать эти эмоции в себе, с каждым днём ощущение вины никуда не уходило. Лишь нарастало, словно снежный ком, который рвал душу изнутри. Нет смысла врать, перед ним его отец. И Александр должен быть честен, как никогда. В конце концов, за свои поступки нужно уметь отвечать. — Да, пап, ты абсолютно прав, — с сожалением произносит Шепс, тяжело вздыхая. — Произошло. Мы чуть не расстались. Навсегда. — Из-за тебя? — печально спрашивает отец, заглядывая в душу сына, как в открытую книгу. На секунду воцарилась тишина, пока Александр собирался с мыслями. Вдох. Выдох. — Я ей изменил, — наконец, произносит Саша. Олег Григорьевич опустошённо склоняет голову, постепенно осознавая, что это правда. — С её лучшей подругой. Я был пьян, пап... — Да какая разница, сын? — с надрывом в голосе спрашивает отец, хватаясь за голову. — Пьян ты или не пьян — это не имеет никакого значения. Господи, что же ты натворил?! Ну, и что дальше? Как она узнала? — У неё было видение, — каждое следующее слово поражало Олега Григорьевича еще больше. — Потом у нас всё более или менее наладилось, и я узнал, что Настя ждёт ребёнка. Мэрилин и Анастасия перестали общаться, а совсем недавно, пару дней назад, Мэри застала Настю повешенной. — Ой, Боже мой, — казалось, отец, который явно не ожидал такое услышать, потерял дар речи. — И она простила тебя? — Простила, — выдохнул Шепс. — Сказала, что ничего не помнит, что всё забыто как страшный сон. — Я надеюсь, ты понимаешь, что она сделала ради тебя. Не подведи, сын. Натворил ты, конечно, я бы тебя выпорол, как следует. И того мало, — сердился папа, невольно хмуря брови. — Ладно, забыли. Всё у вас хорошо будет. Это точно. Неожиданный треск, доносившийся из соседней комнаты, прервал их разговор, и мужчины поспешили на кухню. На полу осколки разбитой тарелки, которую Мэрилин так тщательно вытирала. Опустив глаза, девушка невольно покраснела, ругая себя за неаккуратность. — Ну, вот, я же говорю, — заулыбался Олег Григорьевич. — На счастье!