Час луны

Темнота, кромешная темнота и абсолютно ничего не слышно. Какое-то время просто лежала непонятно где, но через пару минут мои уши стали улавливать какие-то звуки. Сначала едва слышимые, а затем вполне чёткие. Судя по ним, кто-то пил чай или кофе: небольшие фарфоровые чашки, сопровожаемые тихим звоном ставились на такие же фарфоровые блюдца. И откуда у меня такое чёткое сопоставление совершенно посторонних звуков с картинкой, нарисованной моим воображением? А запах? Почему я не чувствую запаха? С губ сорвалось непроизвольное шипение, язык гладкой спиралью коснулся воздуха. Кончиком языка я почувствовала запах горячего травяного чая. Стоп. ЧТО я сделала? После этого вопроса, который я мысленно задала сама себе, произошли следующие вещи: раздался звук бьющейся чашки, а я резко поднялась и застыла, оперевшись руками на что-то мягкое. Яркий солнечный свет резанул по глазам, но они очень быстро привыкли к нему и в итоге оказалось, что здесь не так уж и солнечно. Когда я только попыталась встать, кто-то громко закашлялся - видимо подавился. — Доброе утро, Кай, — произнёс кто-то, смутно мне знакомый. — А почему «Кай»? — а вот обладатель этого прекрасного мягкого голоса был мне неизвестен. Я медленно повернулась, заранее обещая себе не удивляться ничему, что увижу. — Потому что её имя созвучно с нашим «Кайра», — я глупо уставилась на облитого чаем Лохматого. Кажется, именно так я прозвала его после нашей первой встречи. Если Лохматый, приветственно улыбнувшись мне, спокойно потянулся к белому фарфоровому чайнику, стоявшему на невысоком столе, то второй молодой человек, откашлявшись в последний раз, смотрел на меня как-то насторожено, немного нахмурив брови. Честно говоря, мне вся эта парочка тоже не внушала доверия. Вот только почему-то тревожный, с опаской, взгляд Лохматого внезапно сменился на насмешливый. И чего это ему так весело? — Как вы себя чувствуете? — вопрос явно был задан не просто так. Я насторожилась. — А что со мной произошло? — на мгновение мне показалось, что в глазах мужчины загорелся тлеющий огонёк интереса. Но это чувство тут же пропало, и лицо мужчины не выражало никаких эмоций. Значит, показалось. — Ты попала в параллельный мир из-за чьей-то незадачливой ошибки и, кажется, я даже догадываюсь из-за чьей, — домовой недовольно сощурил глаза. — и кто этот милый человек, отправивший меня сюда? — Не важно. Вот только после поимки этой особе больше не удастся прогулять ни одной лекции. — Ладно, допустим, я попала сюда из-за Эмас. Вы ведь её имели в виду? — ответом мне был утвердительный кивок и недовольное, но тихое, хмыканье Лохматого. — Тогда у меня возникла ещё пара вопросов. Вы не могли бы на них ответить? — мужчина развернул руку ладонью к верху и отвёл её немного в сторону, дав что-то вроде положительного ответа на мой вопрос. — Хорошо, я буду краткой. Первое, насколько долго я могу тут задержаться? Второе, почему я понимаю ваш язык? Третье, почему именно я, а не какая-нибудь другая девушка? Четвёртое, меня тут недавно оповестили, что мне придётся поехать на какую-то практику вместо Эмас. Так вот, я бы хотела знать, что ещё мне придётся делать вместо этой Эмас? И в пяты… — Продолжить не удалось — меня неучтиво прервали. — Стоп. Давайте по порядку. Тем более, вы обещали быть краткой, но назвать эту речь таковой довольно-таки тяжело, — на его лице появилась легкая улыбка. — Так какой был ваш первый вопрос? — Насколько долго я могу здесь задержаться? — Это всё зависит от обстоятельств. — Каких обстоятельств? — Да ты как собирае… — Лохматый попытался вставить свои пять копеек, но тут же был прерван холодным взглядом металлически-серых глаз. — Для начала, мы должны отыскать Эмас. Возможно, она даже сейчас находится в твоём мире, — заметив панику в моём взгляде, мужчина добавил: — Она смышлёная девочка, выкрутится. Да так, что комар носа не подточит. Уж это она умеет. После этих слов, почему-то вспомнилось моё недавнее пробуждение, и в памяти всплыли то самое странное шипение и «ощупь» воздуха языком. — А почему, когда я сегодня проснулась, я зашипела от боли? И почему я чувствую запахи языком? — Ну… — мужчина отвёл взгляд в сторону. — Что ну?! Вот только не надо мне говорить, что вы к этому причастны. — Что-то чай закончился, — Лохматый решил по тихому уйти от ответственности. — Стоять! — рявкнула я. — Нет, мы к этому не причастны, это ответная реакция твоего организма на наш мир. Как ты нас понимаешь, я не знаю. Почему именно ты? Наверное, это просто случайность. А на все остальные вопросы мы пока не можем тебе ответить, потому что сами пока их не обсудили между собой. Теперь всё понятно?! — вот что такое нервный срыв, но объяснил вполне доходчиво. — Вполне, — я мило улыбнулась — Чайку не нальёте? Кажется, после душевной речи Лохматого у кое-кого прямо от сердца отлегло. Это было понятно по тому, как он тяжело выдохнул. Видимо ему не особо хотелось самому объяснять это всё мне. Домовой взял чайник и молча вышел из зала. Только теперь до меня дошло — мы находились в том самом зале, в который я попала первый раз: высокие потолки, величественная люстра и уютный камин. Мой взгляд тут же переметнулся к сидящему около дивана мужчине. — Мы, кажется, не познакомились? Мужчина слегка усмехнулся. Видимо, интонация, с которой я задал ему вопрос, показалась не особо подобающей девушке. — А думаете, стоит? — Думаю, да. Мужчина явно уже был наслышан о моей наглости, скверном характере и ведьмовском нраве, и принять схожую позицию для него было довольно любопытной игрой. — Александр Морфей. Профессор кафедры научных исследований и заместитель завуча по учебной практике Академии. В памяти тут же всплыли обстоятельства нашего первого косвенного знакомства. Он тогда, кажется, подослал ко мне, точнее к Эмас, ту мумиеподобную Эвглену Зелёную? И что он делает здесь? Точнее, почему он здесь завтракает? Не он ли тот самый хозяин Лохматого? И если так, то это очень забавно. — Очень приятно. А я Кира или, как меня прозвал Лохмат… - тут до меня дошло, что как-то неудобно, а точнее неприлично, называть так подчинённого при начальнике. Или как тут у них иерархия распределяется? Так как там его зовут? Но мозг жестоко отказался выдавать мне информацию. Ну и что мне делать, а? Но мир не без добрых людей. И очаровательнейший хозяин дома пришёл мне на помощь. — Кельпеалинс с'ан Вентер, — спасибо конечно, но ведь всё равно же не запомню. — Можете звать его Линс. Думаю, он не обидится. — Отлично. Так и буду делать. Кстати, что там за практика? Как я понимаю, именно мне придётся сдавать её, так что хотелось знать, к чему именно готовиться. — Хороший вопрос. Для начала, вы должны уметь ездить на лошади. Потому что простые смертные передвигаются именно на лошадях. А если учитывать, что предстоит преодолеть достаточно большое расстояние, то это умение просто необходимо. Так как у вас обстоят дела с верховой ездой? Всплыло воспоминание о моей первой и единственной поездке верхом. Но считать это поездкой было нельзя — медленная прогулка по среднему загончику вряд ли сравнится с галопом или рысью. — Боюсь, что даже залезть на лошадь не смогу. — Жаль. Но ничего, у нас в резерве один день. Далее, я дам вам несколько книжек по сдаваемым предметам, и мы вместе выберем вам тему, которую вы якобы вытянете на практике. Правда, вам придётся их выучить и завтра вечером мне продемонстрировать. Пока всё. Есть ещё вопросы? — А мне присоединиться к приёму пищи можно? — вовремя я вспомнила, что с прихода в этот мир так и не съела ничего. — Конечно. Чай и печенье в вашем распоряжении. — он пододвинул поближе ко мне корзинку с печеньем. Через пару минут к нам присоединился и Ло… Линс, кажется так. Не суть, за пару дней выучу я его чудное имя. — Кстати, не забудьте мне напомнить, чтобы я сделал вам раствор. — Какой раствор? — Александр (ну хоть кто-то с человеческим именем есть в этой стране) попытался спрятать улыбку, но получилось у него это плохо. — Против вашего оригинального вида. — Чего? — уже порядком давясь от смеха, Линс указал мне на стоящее у камина зеркало. Оторвавшись от поедания печенья, я обернулась к серебристой поверхности. Мать моя женщина! Что на меня оттуда смотрело! Это змееглазое создание с зелёной чешуёй вокруг овала лица — я, что ли? Змеиный язык невольно вырвался наружу и хлестнул им воздух, и существо (точнее, я, если верить зеркалу) зашипело.