Follow your heart

«Интересно, какой будет жизнь у меня?» — подумала Беатрис, прежде чем ее глаза закрылись и она провалилась в Царство Морфея. POV Трис       Черт! Кто придумал это адское устройство? И снова будильник вытягивает меня из сна. Каждый день — одно и тоже. Но так было раньше. Я уверена, что теперь дни не будут унылыми, серыми, приносящими боль. Они будут яркими, насыщенными, и все благодаря друзьям. И, возможно, Четыре. Его я не могу назвать другом. Да я даже не могу понять, он что-то большее, чем друг, или же наоборот — меньшее? Так кто же он? Он заставляет меня злиться, улыбаться. Все это могут и Кристина, и Зик, и Юрай. Но он делает это как-то по-особенному. Не понимаю его. Чего он добивается?       Как все это странно. Никогда раньше мое утро не начиналось с того, что я думала о парне. Причем о парне не как о парне, а как о человеке и мотивах его поступков и действий. С чего бы это?       Вчера после школы я уснула, а когда проснулась, нужно было опять ложиться спать. Правда, мне еще пришлось час просидеть за уроками, но потом я легко уснула. Так что сегодня один из самых редких дней в моей жизни — день, когда я выспалась. Хотя будильнику все равно досталось. Просто из принципа.       Я встала с кровати, напевая какую-то мелодию, заправила постель, сходила в душ и почистила зубы, не переставая петь. А когда я спускалась по лестнице на кухню — вообще стала пританцовывать. Может, просто настроение хорошее из-за того, что я выспалась? Иногда сама себя не понимаю. Времени еще предостаточно, так как сегодня я не залеживалась и встала точно по будильнику. Захотелось побаловать себя чем-нибудь из еды. Тем, что готовлю редко. Поэтому выбор пал на оладушки. Как же давно я их не ела! Да еще повезло, что недавно мы с Кристиной хорошо закупились в супермаркете, и все необходимое есть. Даже ягодки в холодильнике дожидаются своего часа. И малиновое варенье, мое любимое. Теперь я уже пела не себе под нос, а напевала в полголоса, все еще пританцовывая. Воображая себя супер-звездой, я делала вид, что половник — мой микрофон. А свои растрепанные после сна волосы я считала модной прической. Не знаю, сколько весь этот цирк продолжался, но я прервалась, услышав сзади шаги. Не показывая страха, вооружилась, и, резко повернувшись и замахнувшись тем же самым половником, я готовилась ударить врага. Но Четыре поймал мою руку. Стоп. Четыре? — Ты совсем страх потерял или бессмертный? — заорала я, размахивая своим так называемым оружием. — Извини, что напугал. Значит, не соврал Эзра, у тебя определенно талант. Ты красиво поешь. Я наблюдал за тобой. — хитро улыбнулся парень и присел за стол. — Ты меня не напугал! — соврала я. — Ты вообще какого черта оказался у меня дома? Да еще и наблюдал за мной! Извращенец! — вновь напала я, вспомнив его вчерашнее прозвище. Нет, ну он правда подозрительный какой-то. Ведет себя, как сумасшедший маньяк-убийца: сначала наблюдает, узнает твои привычки, притворяясь другом, а потом убивает извращенным способом. — Я хотел зайти за тобой, пришел рано, а дверь оказалась открыта. — поведал Четыре. Черт, Кристина опять дверь на ключ не закрыла! Я ведь ей специально на такой случай дала свои запасные ключи. Ей я доверилась полностью. — И давно ты тут стоишь? — задала я вопрос, уже замучивший меня. — С того момента, как ты встала на стул, чтобы достать из верхнего шкафчика муку. — парень еще шире улыбнулся. — Поэтому тебе чертовски повезло, что ты спишь в шортах и майке, а не в ночнушке. - да, у меня уже мелькнула такая мысль. — Какое странное утро… — пробормотала я. — А по мне так — почти идеальное. — Четыре высказал свое мнение. А чего он хочет от утра? — И как ты себе представляешь свое идеальное утро? — мне стало интересно. Четыре — парень-загадка. Он вроде извращенец, а вроде и нет. Вроде хочет найти со мной общий язык, а вроде просто играется. Он дразнит меня? — Ну, я просыпаюсь, рядом со мной — моя любимая девушка. Потом она готовит мне оладьи. — Четыре коварно улыбнулся. На кого это он намекает? Я начинаю его побаиваться. Да и иногда он может так посмотреть, что и мокрого места не останется. — И ведь ты знаешь, она такая, маленькая, у нее длинные светлые волосы, синие глаза. Она очень красива и у нее волшебный голос. — Фух, а то я уже начала думать, что ты про меня. — я решила побыть дурочкой. Что ж, его игра принята. — Как ловко ты выкрутилась из ситуации, — весело сказал парень. — А скоро оладушки будут готовы? — Скоро. А тебе-то какая разница? — недовольно ответила я, растягивая слова. — Ну, я как бы есть хочу. - нет, ну вообще! Что он о себе возомнил? — С чего ты взял, что я тебя кормить буду? Вали к любви всей своей жизни или кому там. — К сожалению, любовь всей моей жизни — это я сам. — Четыре довольно улыбнулся и развалился на стуле. — Зато не нужно беспокоиться, что кто-то разобьет тебе сердце, верно? — я тоже улыбнулась. Он прав. — Точно. Только, боюсь, скоро любовью всей моей жизни станет девушка, которая все-таки разобьет мне сердце. Ты просто обязана меня накормить, и мы вместе отправимся в школу. Я позвонил твоим Кристине, Зику и Юраю и сказал, что проведу тебя. У тебя просто нет выбора. — Четыре, ты просто невыносим. — я закатила глаза. — Сколько девушек у тебя было? — Зачем тебе? Ревнуешь? — парень как-то оживился. — Мечтай. Хочу узнать, сколько девушек тебя не выдержали. Ты слишком наглый, самовлюбленный и самоуверенный. Я думаю, это твоя маска. — улыбка слезла с лица Четыре и он нахмурил брови. А я ведь и правда ревную. — У каждого человека есть своя маска. И у меня тоже. Согласись, быть самим собой — опасно. Люди злы, безжалостны и никогда не думают о ком-то, кроме себя. - я, можно сказать, выплюнула эти слова, при этом оставаясь абсолютно спокойной. Продолжая говорить и не обращая внимания ни на что, кроме оладушек, я объясняла Четыре свою позицию и озвучивала мнение. Не знаю, почему я ему доверилась. — Я не хочу стать такой же. А маска всегда спасет, и никто никогда меня не узнает. Я не допущу этого. Не сломаюсь. Мне осточертело плакать. Я была слаба и добра к тем, кто презирал меня, но теперь я сильная и смогу ответить людям тем же. — Я сразу понял, что ты другая, Трис, но… Я думаю, что ты слишком строга к жизни и остальным людям. - он, кажется, растерялся. — Пойми, Четыре! Ты вообще ничего не усвоил за жизнь? Все используют тебя для достижения собственных целей! — я готова была прыгать перед ним, но сомневаюсь, что до него дошло бы. — Кажется, будто я знаю тебя всю жизнь. — парень резко встал и подошел почти вплотную ко мне, но я больше не ведусь на этот цирк. Он думает, я уступлю ему? Как же плохо он меня знает. Даже смешно. — Ты не отошла от меня. — он уже касался моего тела своим. — Не стала угрожать. Ты смелее, чем я думал. Боже, ты уникальна. Жаль, что ударить можешь. — Да, действительно жаль. — надо же, какая ирония! Ему жаль. — Отойди от меня. — Сними маску. Сама только что говорила о своей. — С чего ты взял, что это — моя маска? — Потому что вчера ты была настоящей.       Он загнал меня в угол этим заявлением. Я судорожно сглотнула и мое сердце забилось в тысячу раз быстрее. Ведь вчера я готова была плакать ему в толстовку, но сдержалась, хоть и с большим трудом. Я не знаю, почему мне стало так страшно, что и он начнет ненавидеть меня. Но эта мысль была просто невыносима. Она сдавливала грудь все сильнее, пока Четыре не прикоснулся ко мне. Раньше мне были противны прикосновения парней, не считая братьев, но не его. Он придавал мне сил. Меня окрыляет и одновременно пугает это чувство. Я не знаю настоящего этого парня. На нем непроницаемая маска. Интересно, кто-нибудь заглядывал в его душу?       В любом случае, он может воспользоваться моим положением и начать подкалывать. Вчера он нежно обнимал меня, шептал успокаивающие слова, но это абсолютно ничего не значит. — Ты можешь рассказать мне все, что тебя волнует. Я пойму. — возможно, Четыре правда пытается понять меня. Хотя сомневаюсь, что у него получится. — Я не могу ничего тебе рассказать. — отрезала я. Подробности события трехмесячной ему знать не обязательно. Да что у него на уме? Чего он от меня хочет? Того же, что и Эрик? Нет уж, не надо мне такого счастья. — Можешь. Только потом. Сейчас ты этого не хочешь. Просто помни, что я всегда рядом.       На это заявление я решила промолчать. Ведь это ложь, он и сам это понимает. Он не может быть всегда рядом. Это просто невозможно. — Четыре, чего ты от меня хочешь? — он уже открыл рот, но я не дала ему сказать и слова. — Если ты хочешь затащить меня в постель, то давай мы прямо сейчас переспим, и ты от меня отстанешь. Идет? — мне уже все равно. Меня даже не смущало, что он все еще стоял вплотную ко мне. — Ну хватит уже! — в его синих глазах запылал жаркий огонь ярости. — Почему ты так думаешь? Может, я просто хочу, чтобы ты была счастлива! — уже кричал Четыре. — Не ори на меня! — я с силой оттолкнула его. Пусть катится ко всем чертям! Будет тут еще кричать. Я безуспешно пыталась скрыть удивление на восклицание о его желании о том, чтобы я была счастлива. Похоже, он заметил. — Извини. Но ведь ты не ожидала такого ответа, не так ли? — он как будто читает все по глазам. — Ты не прав. Как раз лжи я и ожидала. — с этим вердиктом я отвернулась от него и вновь занялась готовкой, не обращая внимания на учащенное дыхание Четыре у моей макушки. — Какая же ты все-таки вредная. — он мягко обвил свои сильные руки вокруг моей талии и уткнулся мне в волосы. Я попыталась скосить глаза, но сразу бросила эту затею. Мне были до жути приятны его прикосновения, и я не хотела, чтобы он отпускал меня. Сейчас мне в голову лезли мысли наподобие этих: «Хорошо, что в душ сходила, хоть не воняю», «Благо, голову вчера не забыла вымыть», «Черт, надо было новым шампунем пользоваться, он вкуснее пахнет». Господи, этот вечный поток не остановить! Но я все же нашла в себе силы выдавить: — Руки убрал.       Четыре еще раз глубоко вдохнул запах моих волос и снял свои руки с моей талии. Я все же разочаровалась, но не показала этого. Нельзя показывать свои чувства, а то получится, как в прошлый раз. Если такое случится снова, я просто не выдержу.       Парень медленно сел за стол. А вот и оладушки! Ну хоть не подгорели, красивые получились. Положив себе и Четыре оладушек и увидев, что он не ест я удивилась. — Ты чего не ешь? — Это мне? — в шоке спросил он. Он что, серьезно? — Нет, Четыре, это моему воображаемому другу! — начала дразнить его я. — Конечно, тебе. — Спасибо. — его слова прозвучали искренне. Он с аппетитом принялся за еду.       Этот завтрак прошел в полном молчании. Особенно меня смущало то, что мы создаем впечатление пары. Мне он нравился еще в детстве, но его знаки внимания я старалась игнорировать, а ночью, плача, думала, почему я его отталкиваю. И в один прекрасный день он познакомил меня со своей девушкой. И тогда я его возненавидела. Точнее, думала, что возненавидела. Хотя, сама ведь виновата, да и чувства мои не угасли, а возросли. У него было много девушек. Правда много. Меня это правда задевало, но я оставалась холодной и неприступной. Мне страшно, что если мы останемся наедине надолго, я не сдержусь. Он дорог мне, но нельзя показывать свою слабость. Показала однажды…       Быстро доев (даже на варенье забила), я просто убежала в комнату, сославшись на то, что мне нужно переодеться. Я жутко нервничаю в его присутствии, долго так не протяну. Нужно держать себя в руках! Одену простые синие джинсы и белую футболку. Не хочу выделяться хоть сегодня, да и Кристина не видит. Но, в школе мне по-видимому достанется. Плевать. Просто не нужно задерживаться. Наспех причесавшись, я собрала на затылке пучок. Все как обычно. Это Кристина со своим «Ты же девушка!» и бла-бла-бла… — Тебе идет пучок. Хотя мне ты нравишься любая, Кукла. — выдал Четыре, когда я спустилась на кухню. Эти слова заставили меня сильно покраснеть до корней волос, и я, наплевав на грязную посуду, пулей полетела обуваться. — Нервная ты какая-то. Что я такого сказал? — Не понимаю, о чем ты. Заткнись и идем в школу. — черт, рюкзак! Я также пулей взлетела по лестнице и распахнув дверь в свою комнату, увидела свой любимый рюкзак — синий с фиолетовыми темно-голубыми пятнами и звездами. Как вселенная. Хорошо, что Кристине он понравился! Телефон, ключи, немного денег — на всякий случай. Теперь я полностью готова. Я спустилась к Четыре. - Все, теперь идем. Вдвоем, не забыв запереть дом, мы вышли на улицу. Еще тепло. Даже немного жарковато. Интересно: жарковато мне из-за погоды или из-за Четыре?       И теперь мы вместе идем навстречу новому дню.

***

      Мы шли совсем близко. Мне это нравится, но я боюсь своих чувств. Теперь я неосознанно отдалилась от Четыре. Мда, замечательно. Боже, как меня кто-то может понять, если я сама себя не понимаю? — И вообще, цифра, вчера ты не отдал мне мои сладости, которые купили братья Педрад. — недовольно заявила я. — Ах, да. Извини. Пакет у меня в машине. Тогда возьмем его по дороге домой, ладно? — просто сказал он. — Я не собираюсь опять с тобой домой идти. Я с Кристиной пойду. Или с Зиком. Или с Юраем. Но только не с тобой. — последнее предложение я уже пробубнила себе под нос. Опять же таки: оставаясь с ним наедине, я просто теряю себя. Дурацкое ощущение. Интересно, я ему нравлюсь? Вдруг он просто играется, как и со всеми другими своими девушками? — Почему ты так ко мне относишься? Всю жизнь ты ненавидишь меня. Мне это не нравится. — безразлично произнес Четыре. — Я не ненавижу тебя. — я закусила губу. Конечно, я не ненавижу его. Я ведь просто не знаю, что чувствую к нему.       С нашей самой первой встречи, в далеком детстве, я увидела в нем не только друга. Я сразу восприняла это как угрозу себе. Я не понимала, что за чувство, а когда мы вдвоем со мной и Четыре вваливались домой, и я ругалась на него и давала подзатыльники, мама просто тепло улыбалась и постоянно твердила: «Любовь.» Однажды я у нее спросила: «Что такое любовь?» и мама мне ответила: «Любовь — это светлое чувство, позволяющее тебе парить под облаками; заставляющее тебя ставить свои интересы ниже, чем интересы человека, которого ты любишь; любовь делает тебя счастливой.» Но она ничего не сказала про боль, которую приносит с собой любовь. Про то, как это чувство дает тебе крылья, поднимая до невероятных высот, а потом безжалостно срезает их, и ты больно падаешь обратно на землю.       Я не могу сказать, что люблю Четыре. Но я точно могу заявить, что он мне сильно нравится. И очень давно. — Докажи.       Что? Мои глаза широко распахнулись. Сердце чуть ли не выскакивало из груди. Я замерла на месте. — Что ты имеешь в виду? — с опаской спросила я Четыре. — Я не знаю. Просто докажи, что не ненавидишь меня.       Я молча опустила глаза. Он не верит мне. И что с этим делать? Я ведь даже нормально прикоснуться к нему не могу. Чем ближе я к нему, тем сильнее дрожь по всему телу. Так себя совсем извести можно.       Остаток пути до школы мы прошли в молчании. Я думала о том, чего он все-таки от меня ожидает. Может, это его очередная пошлая шуточка? Но в его голосе не было ни капли сарказма. Не понимаю ни его, ни себя.       За этими размышлениями я не заметила, как мы оказались у здания школы. И опять эти заинтересованные взгляды. — Четыре, почему они смотрят на меня как на музейный экспонат? — тихо спросила я. — Ну, не каждый день самый красивый парень в школе сопровождает новенькую. — довольно ответил он и приобнял меня за плечи, зло зыркнув в сторону группы парней, оценивающе рассматривающих меня. Я и не против. Не хочу, чтобы другие парни касались меня. Хочу, чтобы этим парнем всегда был Четыре.       Я поймала себя на этой странной мысли и встряхнула головой. Не бывать этому! Но со своими желаниями с борюсь с трудом.       Зик и Юрай махали нам в конце коридора. Четыре взял меня за руку и сразу сказал: — Иначе ты потеряешься в толпе. — я просто кивнула. Плевала я на толпу. Важно только то, что он взял меня за руку. Я еле удержалась от того, чтобы не прикрыть глаза от удовольствия. — Привет, крошка. Мы уже соскучились! — поприветствовал меня Зик и обнял, поэтому мне пришлось отпустить руку Четыре. — Это точно. — поддакнул Юрай. — Четыре, ты ведь хорошо проследил за ней? Её никто не трогал? — Да, все отлично. Никто не посмеет ее тронуть, все слишком нас боятся. — заявил Четыре. Он что, пришел ко мне только потому, что братья Педрад его попросили? Зеркала у меня не было, но я почувствовала, как что-то угасло в моих глазах. Он кто-то вроде моего телохранителя и не более. — Ладно, парни, я пойду, меня, наверное, Кристина ждет. — наспех попрощавшись с друзьями, я убежала, но успела услышать, как Четыре ошеломленно спросил: — Зик, вот что на этот раз я не так сделал?       Он еще спрашивает. Но все равно это не повод плакать. Я вспомнила, что не знаю какой сейчас урок и перерыла весь рюкзак в поисках расписания. Хорошо, что не потеряла его, иначе пришлось бы опять подходить к этой троице. Так, сейчас математика в десятом кабинете. Ладно. Я даже не заметила, как коридор потихоньку опустел и прозвенел звонок. Я оказалась почти одна в коридоре и бросилась к кабинету. Постучав в дверь, я перевела дыхание и услышав: «Войдите», я тихо открыла дверь. — Прошу прощения, миссис Уоттс, можно войти? — спросила я у симпатичной женщины лет тридцати пяти. — Конечно, проходите, мисс Прайор. Садитесь к Питеру Хейесу.       Я оглядела класс. Кристина села с Уиллом. Теперь придется сидеть с каким-то незнакомцем. — Миссис Уоттс… — произнесла я, надеясь, что она поймет меня. Я ведь не знаю, кто тут Питер Хейес. — Ах, да. Второй ряд, последняя парта.       Я кивнула и молча прошла к симпатичному парню. Он не выглядит придурком. Атлетическое телосложение, большие темно-зеленые глаза, черные волосы. Я со спокойной душой устроилась на месте, не придав значения встревоженному взгляду подруги. — Надо же, какая важная особа к нам пришла, — тихим шелестящим голосом, словно змея, сказал Питер. — Ну привет. — Привет. — слабо выдавила я. Его приветствие прозвучало как угроза и он чуть придвинул свой стул к моему. — Убогая. — неожиданно обозвал он и я, шокированно посмотрев на него, содрогнулась. Снова это прозвище. Только не это… Не дав мне окунуться в мрачные мысли, мне по голове стукнул клочок бумаги. Я развернула его — записка от Кристины. «Он полный кретин. Мне жаль, что я допустила такое. Тебя больше с ним не посадят. Только не обращай на него внимания, умоляю тебя!» Кристина, видимо, заметила мое выражение лица, когда Хейес обозвал меня. Хорошо, попробую последовать ее совету, что было крайне сложно, потому что он не переставал говорить. — Только не строй тут из себя хорошенькую. Небось, притворяешься невинной овечкой, а сама девочка по вызову? — издевался он.       Тут он положил свою руку на мою коленку, как бы показывая, что он делает это из жалости, дабы я не осталась без внимания. Я одарила его таким взглядом, что думаю, если бы я на себя так посмотрела в зеркало, мне бы захотелось убежать от себя подальше. Даже этот придурок на секунду замешкался и убрал руку.       Этот урок я просидела как на иголках. Он трогал меня. Меня. Без моего разрешения. Почему-то все мысли возвращались к Четыре. Как он мог допустить такое? Я винила в этом его, хотя знала, что это неправильно. Наконец прозвенел звонок. Я собралась почти быстрее всех, и, не дожидаясь Кристины, вылетела из класса. Хотя подруга не промах, нагнала меня через секунду. Хейес тоже не отстал. — Что, думаешь — особенная, раз с крутыми водишься? — насмешливо спросил он. — О чем это он? — поинтересовалась я у Кристины громким шепотом. — Ну, Трис, ты чего? — удивилась подруга. — Ведь Зик, Юрай и Четыре — типа элита школы.       Нет, ну ничего себе! А я еще удивлялась, почему на меня все смотрят как на существо с другой планеты! Не став слушать какие-то там оскорбления Питера, я быстро начала пробираться через толпу в сторону столовой. И конечно, я в кого-то врезалась. Угадайте, кто же это был? — Кукла? Все нормально? — Четыре подозрительно посмотрел на меня. Да, сложно скрыть огонь ярости в глазах. — Что-то произошло? — Да, Четыре, Питер произошел! — не задумываясь, рявкнула я и тут же закрыла рот рукой. Я ведь не должна была жаловаться. — Опять он проблемы приносит. Что он сделал? — жестко спросил парень. — Ничего. Все как обычно. — я сделала невинное выражение лица. Я уже уходила, но Четыре взял меня за запястье, да и Кристина подошла. — Ладно. Он просто уже успел достать меня. — не собираюсь я посвящать их в свои проблемы. Не маленькая, сама разберусь. — Я все равно потом узнаю, Кукла. — спокойно сказал Четыре. Только он так называет меня. — Пошли в столовую.       И мы втроем пошли на первый этаж. Он все еще держал меня за запястье, только заставил идти близко к нему. Я чувствовала тепло его тела, и это успокаивало меня. В этот раз я вообще напрочь отказалась сесть с Зиком, Юраем и Четыре. Мне лишнего внимания не нужно.

***

      Домой мы все вместе: Зик, Юрай, Четыре, Кристина и я. Я смогла отвертеться от парней в столовой, но не на улице. Тем более, мне еще нужно забрать у Четыре мой пакет со сладостями. Я объяснила ситуацию Кристине и братьям Педрад, на что те коварно улыбнулись друг другу и сказали, что им срочно нужно бежать домой. Достали уже. Чего они этим добиваются?       Мы с Четыре вдвоем пошли к его дому, будто ничего не случилось. Когда мы были на месте, парень зашел в гараж, разблокировал двери машины и достал заветный пакет, и я не смогла удержать довольной улыбки, получив сладенькое лично в руки. — Слушай, Кукла… Может, на чай зайдешь? — впалые щеки Четыре покрылись румянцем. Да и мои тоже. Мои руки задрожали. — Фильм вместе посмотрим. — Ну… Я… Ладно. Только не долго. — я отвернулась, чтобы он не увидел моего красного лица, но услышала его облегченный выдох. Он хотел, чтобы мы остались вдвоем.       Куклой он меня называет за огромные ярко-синие глаза. Я успела отвыкнуть от этого прозвища за два года. Так меня называет только он.       Четыре повернул ключ в двери своего дома. Я зашла. Просторная гостиная, большая кухня. А диван соблазнил меня больше всего. И я, не вытерпев, наспех сняла кеды, так и не развязав шнурки, прыгнула на этот огромный шикарный и до жути мягкий диван. Я рассмеялась, представив, как это выглядело со стороны — ведь мне лень было обходить и я с размаху перепрыгнула прямо через спинку.       Выглянув из-за спинки дивана, я увидела, что Четыре еще даже не разулся. — Прости, Четыре, я не удержалась, — все еще посмеиваясь, извинилась я. — Да ничего. — он широко улыбнулся. У него такие милые ямочки на щеках. Я невольно залюбовалась им, а очнулась только тогда, когда он щелкнул меня по носу. - Что, нравлюсь? — Мечтай. — я снова сильно покраснела. — Все таки нравлюсь, можешь не скрывать. — он плюхнулся радом со мной. Я лежала, а он склонился над моим лицом. Я воспользовалась этим, и, схватив первую попавшуюся подушку, с силой ударила его по лицу, и Четыре упал на спину на диван, а я села сверху, все еще держа подушку на его лице. Сейчас это положение не было пошлым. Оно было легким, детским, непринужденным. Мы просто развлекались как дети. — Возьми свои слова обратно, иначе я не слезу с тебя. — улыбаясь, сказала парню я. — Никогда. А знаешь, я не против, сиди на мне хоть вечность. — невнятно проговорил он. Я наклонилась к подушке на его лице. Он неожиданно откинул эту злосчастную подушку и наши лица оказались в нескольких сантиметрах друг от друга. Я не могу шевельнуться. Он, не отрываясь, смотрит на мои губы, в то время как я смотрю на его. Сейчас существуем только мы и больше никого. Этот мир только наш.       Но я не могу. Нельзя. Нужно остановиться, пока не поздно. И, тяжело дыша, я слезаю с Четыре. — У тебя есть ужасы? — подавленно спросила я. — Да. Ты любишь смотреть ужасы? — удивился он. — Ага. Зато, когда я одна дома, не чувствую себя одинокой. — истерически усмехнулась я. Это как зависимость. После этих фильмов мне всякая жуть мерещится, но я все равно упорно продолжаю смотреть их. — Хочешь, я буду приходить, когда ты будешь одна? — хитро спросил Четыре, роясь в дисках. — Нет уж, спасибо. — ухмыльнулась я. — Ты еще передумаешь. — уверенно заявил парень. Он ведь не знает, что я уже передумала. И давно.       Он поставил диск и мы удобно уселись на диване в предвкушении страшного фильма.       Фильм и правда оказался страшным, даже для меня. Я неосознанно схватила его за предплечье и села ближе. К концу фильма я почувствовала, что засыпаю у Четыре на плече, но неудачно двинулась и упала на его колени. — Он прикасался ко мне, Четыре. Рука Питера ложилась на мое колено. Как ты мог позволить такому случиться? — Прости, Кукла. Больше такого не будет. Ты ведь только моя. — пообещал парень.       Я на секунду заглянула ему в глаза, которые стали почти черными и уснула.

***

      Я проснулась от того, что мне стало жарко.       А открыв глаза, я даже моргнуть не могла от шока. Я была тесно прижата к груди Четыре, в то время как он мирно посапывал, сжимая меня в объятиях. Я не удержалась и вдохнула его запах. Это был запах надвигающейся грозы и моря. Боже, это ни с чем не сравнится. Но нужно было идти домой. Я попыталась выбраться из кольца его рук, но он сжал меня еще сильнее. — Сбегаешь?       Сердце будто бы остановилось. Он не спит. — Мне пора. — прошептала я. — Я не хочу тебя отпускать. — Я тебя тоже. — шептала я еще тише. — Я провожу, уже темно. — Четыре медленно отпустил меня и мне стало холодно без его тела. Я кивнула.

***

      Мы подошли к моему дому. Я открыла ключом дверь. Я колебалась. Простояв на одном месте еще секунду, подбежала к Четыре, обняла его за шею и поцеловала в щеку. Не вглядываясь в его ошеломленное лицо, я захлопнула дверь своего дома и быстро написала ему сообщение на телефон:

Я доказала, что не ненавижу тебя.