Это не любовь!

Это был отвратительный фильм! Ничего скучнее Кёхей в жизни не видел и без стеснения широко и шумно зевал. Даже Сунако к середине заскучала, сникла и перестала злобно зыркать на сожителя после очередного зевка. - Лучше бы боевичок какой посмотрели... – пробормотал Кёхей и потёр уставшие глаза. Фильм был не только скучный, но и снят скверно – у оператора всё время дрожали руки, как у эпилептика, поэтому картинка всё время дёргалась вверх-вниз, и наблюдать за этим было невыносимо. Сунако ничего не ответила, но Кёхей готов был поставить новенький томик сёйннен-манги на то, что сейчас едва ли не впервые за всё время их знакомства она с ним согласна. - Накахара, не знаешь, чем всё закончится? – спросил Кёхей. – Надеюсь, их всех убьют. Потому что такие придурки жить не должны. - Я тоже смотрю в первый раз, как и ты. Через полчаса всё закончится, и ты сам всё узнаешь. Кёхей что-то проворчал под нос и замолчал. Они с Сунако сидели удивительно близко друг к другу, потому что у них была одна пачка чипсов на двоих – за второй в магазин никто не побежал. Фильм был скучный, поэтому Сунако преувеличенно внимательно следила за тем, чтобы их руки даже случайно не соприкоснулись. Кёхей, наблюдая за этим, кривился, но молчал. Его всегда смущали прикосновения Накахары, особенно после того, последнего раза. По телу всегда проходила огненная волна, сжигая всё на своём пути, и было одновременно и сладко, и больно. Такая восхитительная чувственная пытка, которой он одновременно желал и боялся. Поэтому сейчас, когда она демонстративно сторонилась его, он не знал, радоваться или злиться. Потому что и сам сейчас старался избегать её прикосновений. Фильм они досматривали в полном молчании. Под конец стало веселее, и Кёхей даже хихикнул пару раз, а Сунако никак на это не отреагировала. Она, должно быть, совсем разочаровалась в новом ужастике, который так сильно ждала. Внезапно на его плечо легло что-то тяжёлое, и Кёхей вздрогнул и опустил глаза. Сидевшая рядом Накахара уснула и положила голову ему на плечо. Неосознанно, потому что сама бы она не поступила так даже под дулом пистолета. Во сне она мягко улыбалась и была совсем не похожа на привычную жутковатую девушку. Из-под скорлупы, под которой она пряталась, проглядывала настоящая Сунако. Та, которая появлялась, когда Кёхей наблюдал за ней на кухне. Та, которую он видел со спины, обнажённой в вырезе чёрного платья. Та, которая так ему нравилась. Как человек, как друг, как девушка. Он осторожно провёл пальцами по её волосам – мягким, хоть и растрёпанным, – подавил желание коснуться её щеки, потому что ему всегда нравилось чувствовать её кожу под своими пальцами, и тихо вздохнул. Накахара, настоящая, та, которой она была до злополучного признания. Как жаль, что она появляется так редко. Появляется ненадолго, как крошечная пугливая птичка, и один неверный жест может спугнуть её, заставить снова спрятаться глубоко-глубоко и долго потом не появляться. И каким же надо быть придурком, чтобы оскорбить её, назвать не некрасивой даже, а уродиной? Жестокий ублюдок. Кёхей не простит его за это никогда. Накахара, может, и не красавица, но она замечательная. Особенно когда перестаёт страдать ерундой и изображать из себя чокнутую идиотку, Савако во плоти. Такая Сунако ему нравится. И именно поэтому он всегда наблюдает за ней исподтишка. Но с любовью это не имеет ничего общего!..