***
— Мессир! — тяжелый воздух лечебницы прорезал звонкий юношеский голос, — Мессир! — Доброе утро, Навен, — Андерс на секунду оторвался от стенающего человека, умудрившегося в стычке с женой распороть себе ногу разбитой тарелкой. — Настойка для твоей сестры на столе за ширмой. И… рекомендации там же. Всё как обычно. Навен кивнул и прошмыгнул вглубь помещения. Когда Андерс через минуту присел передохнуть, мальчишки уже не было. Хотелось просто перевести дух, но в голове роились тяжелые мысли. Не написал ли какую глупость? Не выдал ли себя случайной фразой? Не слишком ли затянул письмо? Пытаясь успокоиться, он припомнил своё самое первое послание и тотчас почувствовал смущение. Они тогда ровно два года как вернулись с Глубинных троп. Решили встретиться, отпраздновать, так сказать. Да и просто повидаться - Мариан последние два месяца занималась возвращением фамильного особняка и совершенно выпала из жизни. А без Хоук они всей компанией никогда не собирались. Стол в люксе Варрика был буквально уставлен бутылками различных форм и размеров, между которыми сиротливо примостились пару блюд с жареным мясом, и одна тарелка с невесть откуда взявшимися яблоками. Видимо, принесла Мерриль. Мариан, уже успевшая опрокинуть пару кружек, разгоряченно вещала о насущном: — Нет, а дальше-то! Он мне говорит: «Монна, вы хоть и богаты, но мою честь не купите!». Пффффф! — Хоук скривила лицо, изображая своё отношение к произошедшему. — Честь! Нагова задница, я не жениться на нём собираюсь, а свою законную собственность вернуть. Но нет: «Поместье сейчас принадлежит Киркволлу, ждите решения». Варрик усмехнулся. — Ты так будешь вечность ждать. Нет у тебя дипломатических навыков. — А, к демону! — Хоук тряхнула головой, показывая, что на этом тема закрыта. Но в том, что она вновь поднимется завтра, никто не сомневался – чего-чего, а упорства у магессы не занимать. — Мне больше вот что интересно, — Изабелла вальяжно откинулась на стуле и закинула ногу на ногу. — Ты, Андерс, тоже гулял по тропам, обчищал карманы ограм. Так почему до сих пор в своей яме сидишь? — Это не яма, это лечебница. Там люди всегда могут меня найти. — Да-да, — пиратку, похоже, совсем не впечатлил ответ. — Хоть купил бы себе что. Варрик, вон, набор для бритья «Волосяной мор» себе купил, аж блестит. Мерриль захихикала. Варрик покачал головой, но ничего не сказал, только отхлебнул из кружки, следя за разговором. — Думаешь, мне пригодится? — А мне нравятся мужчины с щетиной, — влезла Хоук, хищно сверкая глазами. — Они такие… мужественные. — Мариан… — Андерс чуть поморщился, но договорить не успел. — Ой, да знаю я. Я чисто с ээ… дружеской эстетической точки зрения. — Ну, брутальным тебя, Блондинчик, точно не назовешь, — Варрик придвинулся вперед, хитро прищурившись. — Для этого недостаточно лишь растительности на лице. Главное – это волосатая грудь! Тогда даже храмовники будут на тебя слюни пускать. — Значит, у меня точно никаких шансов, — задумчиво протянул Фенрис, разглядывая свои по-эльфийски безволосые руки. — Хо-о! — голос Изабеллы перекрыл все остальные. — Обожаю, когда в тебе просыпается чувства юмора, сладкий. Раздался всеобщий смех. Андерс бросил быстрый взгляд на Мариан. Та подозрительно быстро осушила еще одну кружку пойла. Он нахмурился; «Неужели ситуация с особняком настолько плоха?». Хоук пила много и веселилась не в меру. Спустя какой-то час они с Варриком и Изабеллой уже соревновались в непристойных анекдотах. Победила, внезапно, Авелин, которая вроде и не участвовала. — Я много в казармах слышу, — смущенно отнекивалась она, стараясь перекричать улюлюканье. Андерс улыбался. Проводить время вот так, веселясь с другими – как давно это было? Кажется, последний раз в Башне Бдения, еще задолго до нападения на неё. И всё бы хорошо, если бы взгляд не падал постоянно на Хоук. Это было естественно – она сидела прямо напротив. Он сам выбрал это место. Если бы сидел рядом, слишком сильно было бы искушение придвинуться поближе, невзначай прикоснуться… Когда-то давно он оттачивал это на каждой приглянувшейся девушке, но те времена давно прошли. Мариан казалась неиссякаемым источником энергии, беззаботной, веселой, душой компании. Возможно, она была не первой красоткой Вольной Марки, но её обаяние и жизнелюбие с лихвой окупало, возможно, несколько простоватую внешность. Она была хороша. А уж тем более, слишком хороша для него. Иногда Андерс хотел, чтобы Хоук совершила что-нибудь из ряда вон – перебила бы с десяток магов перед ужином и сделала бы из их крови фонтан «Искупайся в запретной магии», например. Тогда избавиться от зарождающегося чувства внутри себя было бы гораздо проще. Наверное. На небе показались первые лучи рассветного солнца, когда они гурьбой вывалились из «Висельника». — Ну, до… потом, — Хоук невнятно махнула рукой, направляясь в сторону трущоб. — Андерс, проводи её, — хмуро попросила Авелин, с беспокойством глядя в след притягивающей беды магессе. Отступник кивнул — один из входов в Клоаку всё равно был рядом с домом Гамлена — и Авелин неспешно повела шатающегося в разные стороны Фенриса в Верхний город. Мерриль сегодня осталась ночевать в гостиной Варрика, после того, как её состояние признали непотребным для всех видов передвижений. Андерс хотел было перейти на бег, когда увидел, что Мариан еле передвигает ноги. Это было на неё не похоже – обычно она носилась со скоростью бешеного бронто вне зависимости от своего состояния. Карвер как-то давно рассказывал, что один раз сестричка обогнала его в забеге до дома, щеголяя при этом открытым переломом ноги. — А-Андерс… - Хоук неловко развернулась. — Как думаешь, сколько сейчас времени? Будет нормально, если я заявлюсь и такая «Доброе утро, дядюшка, доброе утро, матушка!»? — Ну, учитывая, как давно ты в последний раз приходила в таком состоянии, думаю, всё будет нормально. Хоук отрицательно помотала головой. — Не хочу… От меня несёт, как от гарлока. — И что ты предлагаешь? Чтобы попахивало порождениями у меня в клинике? — А, у тебя итак воняет, — последовал беззаботный ответ. Не дожидаясь реакции мага, девушка припустила в сторону входа в Клоаку. — Исподнее Андрасте! — Андерс возвёл глаза к небу, пытаясь припомнить, есть ли у него вторая подушка. Вторая подушка, как ни странно, нашлась. Пахла она правда, свежей рвотой, как и вся койка для пациентов, в которой собирался сегодня ночевать отступник, но что поделать. Мариан завалилась на его кровать как есть, даже в сапогах. Потом вскочила, подозрительно удостоверилась у Андерса насчет отсутствия клопов. На всякий случай всё перетряхнула, чихнула пару раз и легла окончательно. — Спасибо, Андерс, — напоследок поблагодарила она. — Я знала, ты добрый. Этим мне и нравишься. Маг вздрогнул, неловко повёл плечами и попытался отшутиться: — Я столько народа лечу здесь, ночами не сплю, а добрым стал только сейчас, да? Хоук сонно хмыкнула: — Спокойного утречка тебе. Утречко и правда предвещало быть спокойным – все двери в клинику были заперты на засов, чтобы дать хоть несколько часов сна. Только вот этот самый сон не шел. Поворочавшись с боку на бок с час, Андерс постарался как можно бесшумней встать. Вытащил из носа сильно пахнущие пучки веретёнки, отметив в голове необходимость вымыть койку для больных. Уселся на ящик перед столом, собираясь разобраться со списками ингредиентов, да так и замер. Мариан развалилась на его кровати в совершенно невообразимой позе, при этом завернувшись наподобие гусеницы в тонкое полотнище, служащее одеялом. Было уже достаточно светло для того, чтобы различить каждую черточку на её лице. Причем можно было смотреть не украдкой, а разглядывать сколько пожелаешь. Андерс боролся с искушением пару минут, а потом плюнул на всё и подсел поближе. В такие моменты ему очень не хватало сэра Ланселапа – коту можно было доверить те мысли, которые казались слишком сокровенными даже для самого себя. Рассказать о эксцентричной, надоедливой, взбалмошной магессе. И о том, как он сейчас едва дышит, разглядывая её чуть заострённые черты. О постоянных поддразниваниях, что сводят его с ума. И о нём самом – отступнике, одержимом, отравленным скверной Серым Стражем, живущем среди бездомных и отбросов общества. И почему она обратила внимание именно на него? Она что, любит людей с проблемами? Ланселапа рядом не было, но роящиеся мысли не давали Андерсу покоя. Хотелось выплеснуть этот комок кому-нибудь… или чему-нибудь. На столе обнаружилось множество различной макулатуры. Схватив начатый было черновик какой-то очередной агитационной речи, он перечеркнул всё и начал писать, соединяя хаотичные мысли в цельный текст. «М.Х…», «отзывчивая, понимающая…», «…не хочу рушить её жизнь.», «может, для неё это игра…», «Есть более важные вещи», «относится ко всему слишком просто», «чувствует себя обязанной из-за Карвера», «это всё из-за моего одиночества…», «это просто наваждение», «…мы не можем быть вместе». «Мы можем быть вместе?» Поставив вопросительный знак, Андерс почувствовал, что щеки пылают. Ну и зачем это всё?! В дверь требовательно застучали, игнорируя прицепленную записку «Закрыто». Подождали с минуту и застучали еще сильнее: — Мессир Андерс! Откройте! Моя дочь, она упала! Не может пошевелиться! Мессир! Андерс скомкал лист бумаги и засунул его в ящик со склянками. Секунду подумал, нацарапал на листе «Как будешь уходить, запри» - Хоук магесса, разберется, как – и отворил дверь. — Где она? — Мы живём в Нижнем городе. Пойдемте, скорее! Кинув последний взгляд на мирно сопящую Мариан, Андерс кивнул и побежал за взволнованным отцом. Вернулся он лишь спустя несколько часов – травма была действительно тяжелой, а затем радостные родители не хотели отпускать его без благодарности. Дом трещал по швам и отовсюду тянуло бедностью, и Андерс едва смог убедить всех, что дочери в будущем бабушкино кольцо куда нужнее, чем ему сейчас. Хоук уже не было, зато у дверей столпилось не меньше десяти человек. Андерс вздохнул – похоже, сегодня ему не выспаться. Ближе к вечеру в итак распахнутую дверь робко постучали. — Мессир Андерс, — неловко переминался с ноги на ногу молодой парень. — Извините. Я… не знаю, к кому еще обратиться. — Навен? Заходи. Что случилось? С твоей сестрой всё в порядке? — Андерс хорошо запомнил этих двух сирот-близнецов, живущих в бараке совсем недалеко от лечебницы. — Всё хорошо, но та настойка… Вы помните, сказали принимать её каждый день по два глотка? — Что-то не так? Навен замешкался, но затем вздохнул и с решительным видом продолжил: — Она ведь нужна новая каждую неделю, а стоит больше серебряника. Я стараюсь, но не могу найти таких денег. А Аннет… ей ведь будет хуже без неё, да? Мессир, прощу Вас, может быть подойдет что-то другое? Что-то подешевле? — Нет, Навен, — Андерс задумчиво поднял глаза на посетителя. Даже не смотря на то, что последние несколько лет он провел среди бедняков, ему было сложно принять, что люди не могут позволить себе даже самые необходимые лекарства. Верхний город пестрел лавками с различными снадобьями, начиная от лекарств от простуды и заканчивая соусами для потенции с различными вкусами. А что доставалось беженцам? — Тогда, мессир, не могли бы Вы взять меня на работу? Я не многое умею делать, но готов убирать за больными, стирать бинты. Делать всё, что попросите. Только чтоб хватало на лекарства Аннет. — Послушай. Не знаю, что насчет работы, но я сам часто готовлю это лекарство. Сейчас возьмешь одну склянку… — Андерс замолк на полуслове, наткнувшись пальцами на смятый лист бумаги. Воспоминания этого утра хлынули потоком. Синели чуть смазанные строки «мы не можем быть вместе». В голове что-то щелкнуло, будто нашелся ответ на давно мучившую загадку. — Мессир Андерс? Лекарь поднял глаза чуть удивленно, будто забыл о том, что рядом кто-то есть. — Скажи-ка мне, ты хорошо знаешь город? Уснул Андерс лишь под утро, хоть и всю ночь грозился отключиться прямо за столом. Взбудораженный, он сотню раз перечитал своё послание. Переписал на бумагу получше – и откуда она только взялась? – да еще и левой рукой. Поблагодарил Создателя за этот, казалось бы раньше, бесполезный навык – как-то, еще во времена нахождения его в ферелденском Круге, он обучился этому на спор. Вроде бы ничего не указывало на его причастность. Тщательно выверил текст и стал уповать на любовь Хоук к авантюрам и всяким интригующим штучкам. Даже во сне его преследовали натвердо заученные слова: «Многоуважаемая монна Хоук! Пишу Вам, ибо не нахожу в себе больше сил молчать. Я безумно Вами восхищаюсь! Я давно заметил Вас – я пребываю в Киркволле по делам и, естественно наслышан о Ваших, не побоюсь сказать, подвигах. Чего только стоило спасение сына наместника из кровожадных лап кунари! Об этом говорили на каждом шагу. Мне довелось видеть Вас и, признаться честно, я был впечатлен. Впервые видел настолько волевую и энергичную женщину! Надеюсь, это моё высказывание не оскорбит Вас. Я бы с радостью познакомился с Вами лично, но увы, не имею никакой возможности. Моё имя принадлежит знатному роду, и я навеки связан моей Целью и Долгом, без возможности отвлечься. Возможно, поэтому, я недостоин Вас, как собеседник, но не могу не рискнуть – если Вы ответите, я буду бесконечно счастлив! Всегда Ваш, с любовью сир Андре. Постскриптум: если Вы решите мне ответить, прилагаю Вам карту с указанием места, где оставить письмо.» Андерс проснулся в поту, лихорадочно рассуждая, не перегнул ли он палку с обращениями. «Вы, Вас, Вам…». Впрочем, исправлять что-то было уже поздно – Навен должен явиться с минуты на минуту. На секунду отступник почувствовал стыд – разглашать тайную почтовую точку магов ради этого? Чем он вообще думал? Движение сопротивления давно уже пользовалось этой урной. Было лишь необходимо положить послание и нажать на неприметный рычажок – все содержимое по трубе проваливалось в тщательно законспирированный ящик в Клоаке. Минусом был, конечно, сопутствующий мусор, но у всего есть недостатки. Мучимый сомнениями он провёл следующие два дня после того, как Навен сообщил что «птичка доставлена в гнездышко». Покорив себя в добавок еще и за дурацкие пароли, Андерс целиком ушёл в работу. Слава Создателю, никто из окружения Хоук, включая её саму, в лечебницу не наведывался. Как ей в глаза смотреть после этого, пока еще было непонятно. Наконец, в очередной раз обследовав яблочные огрызки и разбитые бутылки, он нашёл в ящике ответ. Андерс почувствовал смесь облегчения со смущением – кто знает, чего в ответ могла написать Мариан? «Вы сумасшедший!», «Не пишите мне больше», «Откуда вы узнали мой адрес?». Нервно сглотнув, он разорвал конверт и схватил лист бумаги. «Многоуважаемый сир Андре! У Вас необычное имя. Вы из Антивы? Хотя вряд ли, не могу представить в Антиве честного и порядочного человека благородных кровей, связанного Долгом. Ох, впрочем, не обижайтесь, если это действительно так. Я весьма польщена Вашим вниманием к моей персоне. Надеюсь наслышаны Вы обо мне не из историй в «Висельнике», ибо исходя из них сам Создатель недостоин меня как собеседник. Вы заинтриговали меня способом отправки письма (я не сожгла прилагаемую карту, как Вы просили, но мой пес Чеснок ей пообедал). Надеюсь, когда буду бросать его, удержусь от искушения прыгнуть следом. Осмелюсь спросить – что у Вас за цель такая, запрещающая общаться с женщинами? Вы служитель Церкви? Прошу прощения, но не могу написать «С любовью». Придержу эти слова для одного человека, если Вы понимаете, о чём я. Мариан Хоук. Постскриптум: еще раз прошу прощения, Чеснок слегка пожевал и этот лист бумаги.» Андерс нервно вздохнул, прочитав строчку про «одного человека». Сердце забилось сильнее. Усилием воли заставил себя успокоиться. По пути в клинику несколько раз перечитал чуть пожеванное письмо. Глупый Чеснок! На самом деле мабари звали длинным именем, начинающимся на Чеснольен Франсуа, но отступник был уверен: Чеснок – куда более подходящее ему имя. Сев на скрипучий ящик, Андерс начал писать ответ. «Многоуважаемая монна Хоук! Даже не знал, что у Вас есть собака. Очень люблю их! А почему у него такая необычная кличка?..»***
«…недавно я посетил «Висельник» и увидел Вас в компании с мессиром Варриком и остальными Вашими друзьями. Моё сердце забилось как птица в клетке, но я не мог позволить ему выдать себя. Поэтому лишь любовался Вашим сияющим ликом издалека. Прошу прощения, что не вмешался, когда тот невежа пролил на Вас похлебку, но мне показалось, что помощь не требуется, так ловко Вы поставили негодяя на место…» — Погоди, погоди, — Варрик почесал подбородок. — Это тогда что ли, когда ты кричала на всю таверну «Мои волосы испорчены помоями из наговой задницы! Да поможет тебе язык Андрасте, чтобы слизать эту гадость с моего стола!» Хоук чуть покраснела. — Я тогда слегка перебрала… Сами помните, мы с Фенрисом праздновали еще одно освобождение от рабской жизни, ну это когда я Оране первое жалованье выплатила. — Да ладно тебе! — расхохоталась Изабелла. — Если б на меня эту вонючую жидкую требуху вылили, я б еще не так кричала. — Короче, Хоук, если твой «сир Андре» это видел и всё еще считает твой лик сияющим, то я склоняюсь перед ним. Хоть я и не понимаю, что брат Церкви делал у нас в «Висельнике», но этот парень, походу всюду за тобой следует, так что я не удивлен. Куда более странно, что мы его так и не засекли, — Варрик хитро сощурился и оглядел зал. — Может он и сейчас здесь. Мерриль ойкнула. — Ой, а помнишь, когда ты мантию наизнанку одела? Этого же никто не видел, а он тебя спрашивал потом, всё ли в порядке? — Да половина Нижнего города это тогда видела, — покачал головой Андерс. — А уж когда она в закоулке стала переодеваться, а ты ходила и говорила «Стойте, не заходите, тут женщина раздетая», то узнала и другая половина. — Верно, Маргаритка. Но, честно скажу, нравится мне этот парень! Такой честный, прямой, о своих чувствах сказал сразу. — Ага, — Фенрис ухмыльнулся уголком рта. — Только на глаза не показывается, а год следит, да письма пишет. — Он же сразу сказал, что долг его обязывает. Мне кажется, я могу его понять — наследник знатной фамилии, для которого честь – не пустой звук. Но при этом он не может игнорировать своё сердце. — Ты любовных романов перечитала, капитан, — Изабелла скривила лицо. — В жизни всё куда проще. И слава Создателю! А ты в последнее время что-то часто в розовых облаках летаешь. Уж нет ли какой причины? — Заткнись! — Авелин побагровела. — И вообще, это не из любовных романов. Вон, Себастьян – очень похож на сира Андре. Он, по-твоему, тоже не из нормальной жизни? Себастьян поперхнулся яблочных соком. Все с интересом на него посмотрели. — Это не я, Хоук. Честно. — А, Себастьян - это другое дело, — качнула ногой пиратка. — Он поклялся, что не примет другой невесты, кроме Андрасте. И я вот как вспомню, как он на её обнаженную статую в Чёрном магазине смотрел, так знаете – верю. Небось потом всю ночь стрелы полировал. — Изабелла! — Себастьян даже дар речи потерял от негодования. Мерриль захихикала. — Да ладно тебе. Вот котёночку шутка понравилась, — она лукаво подмигнула эльфийке. — Ладно вам, дамы, это не наш Певчий. Но признаться, я тоже поначалу так подумал, — Варрик со знанием дела сделал паузу. У Андерса внезапно зачесалась рука. — Но нет. Слишком уж идеален этот сир Андре: обожает собак, желает мира и порядка во всём… — Мире. — Спасибо за меткую подсказку, Хоук. Короче говоря, ты его недостойна. Ну и это точно не Себастьян. — Закончим уже с этим, — отмахнулась Мариан. — Мы здесь для чего собрались? Чтобы Андерса вытащить впервые за месяц. — Думаю, Блондинчик вдоволь настрадался, а мы тут еще его конкурента обсуждаем. — Не понимаю о чём ты. И да, еще бы я не настрадался, бедная девочка, магесса, чуть не умерла от моей руки. И если бы не Хоук… — Ой, всё! — возвела глаза к потолку Изабелла. — Я ничего не говорю, но, по-моему, кое-кто должен наконец признаться кое-кому и все будут счастливы. И не будут месяцами нудить о случайности, которая к тому же ничем плохим не закончилась. Андерс хотел начать гневную тираду, но был перебит Варриком. — Да ладно тебе, Блондинчик. Вон даже сир Андре написал, что ничего страшного не случилось, когда Хоук ему об этом рассказала. — Не понимаю, почему ты вообще рассказала об этом какому-то незнакомому человеку?! Хочешь, чтобы все узнали о Справедливости, и храмовники начали бы уже целенаправленную охоту?! — Нет, Андерс, сир Андре не такой... — начала было Мариан. — Да откуда ты вообще знаешь, какой он?! — окончательно взорвался отступник. — Человек, которого ты никогда не видела! На сегодня с меня, пожалуй, достаточно. Всем спасибо, я в лечебницу. Когда дверь захлопнулась, Изабелла восхищенно цокнула языком: — Хорошо играет. Чувственно, меня прям проняло. — Походу наш Блондинчик ревнует сам к себе, — глубокомысленно изрёк Варрик. — И вообще, Хоук, я не пойму, почему ты еще сидишь? Мне кажется или последнее письмо заканчивалось… Он схватил со стола небрежно свёрнутый листок, откашлялся и продекламировал: — «…я никак не могу перестать думать о Вас. Каждую ночь засыпаю с мыслью о том, как бы мне хотелось увидеть Вашу прекрасную улыбку снова. Я долго боялся признаться в этом даже самому себе, но… я люблю Вас…» — Не обязательно было зачитывать это еще раз вслух. — Мариан смущенно потёрла нос. — И вообще, не могла же я так сразу набрасываться на него после того случая с Планом Великого Усмирения и всего такого? — Теперь ты собралась тянуть? Ну хорошо, тогда у меня есть идея: напишешь ему письмо, представишься, ну, скажем «Мириам Лоук, храмовницей из Орлея, помешанной на кошках». Точно сработает. — Мириам – не слишком орлейское имя, — покачал головой Себастьян. — Хорошо, значит будет Авелин. Авелин Лоук. — Эй! — Не злись, мы же рассматриваем все варианты, — покорно пожал плечами гном. — Нет-нет! — замахала руками Изабелла, неслабо треснув оказавшегося слишком близко Фенриса. Тот недовольно забурчал. — Вот как ты должна сделать, Хоук, слушай сюда… — Так всё! Я поняла, — Мариан вскочила, залпом опрокинула в себя кружку, поморщилась и продолжила: — Я иду. Иду прямо сейчас. Была не была. — Скажи ему, что хочешь, чтобы он сделал тебе больно! — крикнула вслед Изабелла. — Мужчинам это нравится! Хоук невнятно махнула рукой, показывая, что, видимо, взяла совет на вооружение и скрылась за дверью. — Благослови их Создатель, — поднял кружку Варрик. — Сколько же проблем. Хорошо, что у меня есть Бьянка. Все согласно подняли кружки в ответ и молча выпили.