Часть 1
31 октября 2015 г. в 00:40
— Елена.
Она оборачивается, чуть улыбаясь и точно зная, кого увидит.
— Элайджа.
Пожалуй, он единственный, с кем она не попрощалась, и сожалела об этом.
Ей хочется спросить о многих вещах. Как он, как дела в Новом Орлеане, как он попал в её гробницу, наконец. Но она лишь обводит взглядом помещение и тихо интересуется:
— Почему здесь?
— Здесь мы впервые встретились.
Гилберт чуть усмехается и поворачивается к мужчине.
— Да, я помню: старый дом, таинственная обстановка. Я была в ужасе. Ты пугал меня.
— А сейчас не пугаю? — он улыбается уголками губ, но глаза остаются серьёзными.
— Нет.
— Очень зря, — он позволяет себе лёгкий флирт, наслаждаясь тем чувством, что испытывал каждый раз, находясь рядом с ней: пониманием, что это именно Елена. Не Кэтрин. Не Татья. Елена.
Брюнетка пожимает плечами:
— Чего мне бояться? Я и так мертва.
— Ты не мертва. Ты спишь.
— Знаешь, мне все это до ужаса напоминает сказку про спящую красавицу, — Гилберт опускается на диван, на котором далёкие два года назад дрожала от страха, — только в моём варианте разбудить меня может не поцелуй принца, а смерть моей лучшей подруги, — горько усмехается она и вдруг понимает, что декорации сменились.
— Почему это место? — вновь спрашивает она, разглядывая выкрашенную в белый беседку, и чуть щурится от яркого солнца.
— Ты знаешь, почему.
— У меня не было возможности извиниться, — шепчет она.
— Ты не должна извиняться, — пожимает плечами Майклсон, — Ты выключила чувства.
— Я притворялась другой. Кем-то, кого ты любил. Мне жаль.
— Кэтрин делала это много раз, — он не отрицает факт влюблённости в Пирс, и это отчего-то немного задевает брюнетку.
— Я не Кэтрин.
— Знаю.
Они молчат несколько секунд, и в тёмноволосой голове Гилберт проносится мысль, что выключатель почему-то начал щёлкать рядом с первородным в тот далёкий апрель. Она до сих пор помнила обжигающий поцелуй и лёгкую дрожь, пронзившую её тело. Сказать, что она совсем ничего не чувствовала в тот момент, определённо значит солгать. Пожалуй, Елена всегда была немного влюблена в старшего Майклсона. Ровно настолько, насколько бывают влюблены девушки в героев книг. Наверное, она даже немного его идеализировала - если это вообще возможно в случае с ним.
— Как ты попал сюда? — всё-таки спрашивает Гилберт, повернувшись к стоящему в полнейшем молчании первородному.
— Разве это важно? — пожимает плечами Майклсон и чуть улыбается.
— Я была уверена, что Деймон буквально замурует мою гробницу, — усмехается девушка и прикрывает глаза от ярких лучей полуденного солнца.
— Так и есть. Но у меня свои средства, — он немного любуется пригревшейся девушкой и садится рядом.
— Как Новый Орлеан?
— Клаус борется с ведьмами за власть. Всё в порядке.
Оба чувствуют, что говорят совсем не о том, но почему-то продолжают обсуждать ненужные темы, пока Элайджа не придвигается чуть ближе и не смотрит в её глаза чуть пристальнее чем, пожалуй, следовало бы.
У Елены глаза светло-карие, тёплые. И, глядя в них, он оставляет лёгкий поцелуй на мягких губах. Странно, она должна быть лишь образом в сознании, но он отчего-то отчётливо чувствует тепло её тела и едва уловимый цветочный запах духов.
Гилберт моргает и растерянно оглядывается: первородный будто бы растворился в воздухе. Она несколько секунд смотрит на пустое теперь место рядом с собой и рассеянно касается губ. Может, ей привиделось? От одиночества она и Клауса увидит.
Но эхом звучащее в голове "ты не должна извиняться" рассеивает все её сомнения.
Он был здесь.
Когда-нибудь, она проснётся и обязательно найдёт его. Просто чтобы всё-таки сказать "прости" за тот давний поцелуй. Но не за этот. Этот она сбережёт в своей памяти на долгие восемьдесят лет.