Институт Благородных.

      До Рождества оставалось чуть больше месяца. Занятия возобновились, но теперь проходили иначе. Оставшиеся кураторы были на базе ежедневно и то и дело проводили уроки. Всё шло своим чередом, мы снова много времени проводили вчетвером, но Валя со мной почти не разговаривал. Я еще скорбела по Клинту и иногда у меня случались истерики, но справляться с ними с каждым разом становилось проще. Совсем бесследно для меня такая потеря не прошла. Однажды вечером, я решила заглянуть в бар, почему-то захотелось увидеть то место, где я первый раз на базе столкнулась с Баки. Ребята пойти не могли, у них в тот день было больше уроков, чем у меня, и придя домой, они рухнули от усталости. Я не обиделась, мне не всегда была нужна компания, я вполне комфортно чувствовала себя и одна. Дойдя до здания развлечений и поднявшись на четвертый этаж, я с удовольствием села за тот маленький неприметный столик. Бар снова пустовал, музыка и огни вводили в транс, и я какое-то время просто наслаждалась уединением. Но потом ко мне подошел бармен у осведомился, буду ли я что-то брать. Я подумала, и решила, что, почему бы и нет. Ничего особенного не хотелось, и я просто заказала бутылку хорошего красного полусладкого вина. Еще долго я сидела там и задумчиво потягивала бардовую жидкость из большого бокала. Стекло было гладкое, дутое и приятно касалось ладони, а блики, пробегавшие по нему, на долю секунды превращались в радугу. Напиток согревал горло и несильно отдавал в голову. Хотелось сидеть в этом углу вечно, не отвлекаясь на мелочи повседневной жизни и размышляя о возвышенном. После того вечера я пристрастилась к таким посиделкам, часто я стала приходить в бар одна, не напиваясь, а просто отдыхая от всех забот. Иногда я брала что-то к себе в комнату и пила там, например, если в баре было слишком много людей. Зная, что это дурная привычка, мне всё же не хотелось ничего с этим делать, я радовалась, что нашла такое простое решение всех проблем. Мои друзья, конечно, заметили новое «хобби» и сначала пытались сопротивляться, но после одной моей пьяной исповеди о том, что меня никто не любит, не понимает, и что единственный, кто и любил и, понимал – погиб, отстали, решив, что, если алкоголь – действительно единственный выход, то лучше меня не трогать. На учебе это почти не отражалось, утром я вставала свежая, и чаще всего даже веселая и бодро шла заниматься. Месяц пролетел быстро и без всяких происшествий. За неделю до главного зимнего праздника, нам было объявлено, что с тридцать первого декабря по седьмое января мы не учимся, а в сам Новый Год получим подарки от Щ.И.Т.а, от которых будет зависеть наше дальнейшее обучение. Я знала, что это за подарки, но говорить никому не стала. Последние дни учебы прошли очень весело, уже лежал хороший снег, и мы часто катались на коньках и лыжах. Лыжи были частью тренировок по спортивному ориентированию, а на коньках учили не только кататься, но и драться, применяя лезвие в качестве холодного оружия. Нас также пытались научить поведению на хрупком льду, для этого, давали разные задания, которые надо было выполнять на еще только слегка подмороженном канале. На праздник нам срочной почтой были доставлены подарки от родителей, мне, помимо разных нужных штук, типа карманного ножа, фонарика, и разной новой одежды, прислали ОЛИВЬЕ! На базе нас кормили хорошо, всегда был большой выбор, столовая была в здании кампуса и работала круглосуточно, но настоящий русский новогодний салат могла сделать только мама. До прибытия на базу я не понимала многих наших традиций и посмеивалась над теми, кто их чтил, но сейчас я с благоговейным восторгом поедала мамин шедевр и наслаждалась «Иронией Судьбы», присланной мне на диске. С друзьями мы договорились встретиться после полночи, чтобы обсудить подарки Щ.И.Т.а и выпить праздничное шампанское. Ровно с первым ударом часов в мой почтовый ящик плюхнулось письмо, а за ним еще что-то, шумно бряцнув. Я с волнением полезла за конвертом. Руки дрожали, больше всего мне хотелось, чтобы подписью к нему было «твой идеальный напарник» и плевать на всё содержимое. На автомате я скользнула взглядом вниз: «С поздравлениями, Директор Щ.И.Т.а Николас Фьюри». Мечты, мечты, куда уводят они, в какую нелепую глушь… Я вернулась к началу и приступила к чтению.       «Агент Иванова! Вся команда Мстителей и Директор Щ.И.Т.а поздравляют Вас с Наступившим Новым Годом! Вы успешно окончили первый семестр обучения, хорошо справились с экзаменом и зарекомендовали себя среди кураторов, как надежный и способный агент. Учитывая ваши баллы по еженедельным и общему экзаменам, а также личные просьбы кураторов, Вам предоставляется возможность досрочной сдачи диплома. После Рождества вы будете отправлены в Башню Мстителей, где будете жить, учится и погружаться в атмосферу супергероев в течение месяца, после чего, вы, с выбранными Вами помощниками будете отправлены на реальное задание. В случае его успешного завершения, Вы будете завербованы в отряд Мстителей, Вам будет присуждено боевое имя и сшит костюм в соответствии с Вашими навыками и потребностями. К данному письму прилагается бумага, в которую вы должны вписать имена двух любых Мстителей-кураторов, которые будут вашими помощниками на дипломе. Будьте внимательны, во время дипломного экзамена командовать операцией будете Вы, а не выбранные Вами помощники, они будут Вам подчиняться, советуем использовать при выборе фактор совместимости. Помните, вписав их имена в эту бумагу, ни Вы, ни кто-либо другой не сможете изменить решения. Помимо письма Вы получаете ключ к Вашей будущей комнате в Башне Мстителей. Жетон с эмблемой Щ.И.Т.а на брелоке – это ваш проход через все остальные двери в Башне, которые мы посчитали необходимым открыть для Вас (возможно в процессе Вашего пребывания там, Ваши полномочия будут расширятся, тогда брелок будет перепрограммирован). Хороших праздников. С поздравлениями, Директор Щ.И.Т.а Николас Фьюри».       Да, я была рада этому известию, но моя радость омрачалась осознанием того, что в этой Башне я буду чужой. Без Бартона. Я развернула прилагающуюся бумагу, в ней было сказано, что для меня уже подобрано задание, в котором мне понадобятся два помощника, и было оставлено две пустые строчки. И тут меня осенило, я быстро пробежала глазами письмо, «имена двух любых Мстителей-кураторов». Да! Решение пришло в голову мгновенно и, не думая о последствиях, я вписала Клинта Бартона и Джеймса Бьюкенена Барнса. Счастье вернулось ко мне. И плевать, как Щ.И.Т. будет выкручиваться, но «вписав их имена в эту бумагу, ни Вы, ни кто-либо другой не сможете изменить решения», а если им что-то не понравиться, то я тут не причем. Помниться, я уже говорила Директору, что надо четче формулировать правила игры! Я запечатала бумагу обратно в конверт, кинула его в почтовый ящик, который сразу же всосал его в трубу подачи, и невероятно довольная собой уселась на кровати в ожидании друзей. Праздник для меня уже состоялся, такого замечательного настроения у меня уже не было больше месяца.       Оказалось, что из нашей четверки только Валя не получил приглашения на досрочную сдачу. Ему было прислано объяснение, что куратор Барнс лишил его привилегий, но, учитывая баллы, Ви будет одним из первых кандидатов на сдачу в конце следующего семестра. Также ему прислали подарок – демоверсию костюма Сокола – по сути полный аналог, но с меньшей мощностью. Карлос же и Лиса получили приглашения в Щ.И.Т. Выходило, что у нас оставалась всего неделя вместе, а потом нас раскидают по разным местам. От такого печального известия мы немного взгрустнули и решили всё оставшееся время проводить нашей четверкой. Я даже полностью помирилась с Валей. Хотелось наверстать упущенное за месяц ссоры, и мы были просто неразлучны. Новый Год отметили своей компанией, не тратя время на выпивку и прогулки. Дружно мы сидели в моей комнате и болтали о всяком: о подарках от родителей и Щ.И.Т.а, о скором отъезде, о дипломе, о возможном будущем в рядах защитников Земли. Быстро распив заранее запасенное шампанское, мы переключились на чай с пряничными человечками и карамельными тросточками. Уже перед рассветом Карлос и Лиса ушли, а мы с Валей, истосковавшись друг по другу, были заняты еще очень долго. Я сильно недооценила свою привязанность к этому русскому биатлонисту. После гибели Клинта я была уверена, что потеряла интерес к Ви, и мы расстаемся, но сейчас, жарко дыша и постанывая, мне вовсе не хотелось его бросать, он был такой живой, такой близкий, не то что воображаемый Баки из того сна.