Уврачуй мою душу...

Минула неделя с тех пор, как Эдит вернулась в Аллердейл Холл. Атмосфера поместья угнетала девушку даже сильнее, чем прежде, но она старалась не обращать внимания на зловещие особенности дома. Порой миссис Шарп казалось, что где-то в тёмных коридорах мелькают призраки её предшественниц, но так явственно, как раньше, они ей уже не показывались. Люсиль и вовсе не было видно. Эдит ощущала смутную тревогу, догадываясь, что сестра Томаса вряд ли на самом деле решила оставить живых в покое. Шарп стал постепенно поправляться, ведь жена преданно его выхаживала, несмотря на то, что сама до сих пор не выздоровела полностью после отравленного чая Люсиль. Своё недомогание девушка тщательно скрывала, пытаясь выглядеть бодрой и полной сил. Томас не мог пожаловаться на недостаток заботы, однако баронет чувствовал себя весьма скверно. Ни вкусные блюда, ни тёплые ванны не могли заменить ему нежности супруги, а вот этого мужчине как раз очень не хватало. Миссис Шарп по-прежнему вела себя крайне сдержано, не позволяя себе никаких проявлений любви. Порой, ловя на себе печальный взгляд мужа, Эдит еле-еле справлялась с желанием прижать его к себе и расцеловать. Однако пока она не могла преодолеть внутренний барьер, который появился между ними после всех трагических событий. Томас изнывал, его душевные муки, утихшие было с появлением жены, вновь бушевали — Шарпу претила мысль о том, что Эдит больше не любит его, но и не считает возможным покинуть. При этом он мечтал о её прикосновениях, мечтал и о чём-то большем… Томас хотел бы раствориться в ней, забыв о всех своих кошмарах, хотел бы бесконечно любоваться её очаровательной улыбкой, хотел бы почувствовать, как она трепещет от его близости. И однажды он понял, что его терпение на исходе. — Доброе утро, миссис Шарп, — сухо сказал баронет, зайдя в кабинет, где Эдит чаще всего проводила время. Она не забросила писательское дело и время от времени записывала небольшие отрывки для новой книги. Томас никогда не отвлекал её в такие моменты, и сейчас она удивилась его визиту. Что-то в облике мужчины насторожило девушку. — Доброе утро, мистер Шарп, — ответила она, чуть помедлив. — Чем могу быть полезна? — Полагаю, что уже ничем, — тон Шарпа был спокоен, но чувствовалось, что Томас сильно напряжён. — По моему мнению, я абсолютно здоров. Поэтому, смею вас заверить, здесь вас больше ничто не держит, прекрасная леди. Эдит удивлённо всматривалась в лицо мужа. Он не в первый раз пытался убедить её в том, что она не обязана оставаться в Аллердейл Холле, однако, как правило, эти разговоры выглядели совсем иначе. Обычно Томас смотрел на неё с невыразимой грустью, говорил, что недостоин даже её пальца, просил не связывать её чистую душу с его испорченной душой. Теперь же баронет производил впечатление человека, который, скорее, сдерживает злость. — Я уже не раз отвечала вам, что покину дом только в том случае, если вы не захотите меня больше видеть, — произнесла Эдит. — Возможно, я и не хочу, — со скрытой угрозой заявил мужчина, вплотную подойдя к девушке. Та встала из-за стола. — Я не хочу видеть вас, пока вы безразличны ко мне – или, тем паче, пока вы испытываете ко мне отвращение. Задумайтесь, миссис Шарп, безопасно ли для вас пребывание здесь, если я хочу видеть совсем другие эмоции… и могу попытаться получить их? С этими словами баронет взял девушку за подбородок и посмотрел ей прямо в глаза. Взгляд Шарпа словно прожигал Эдит насквозь, и она почувствовала предательскую дрожь в коленях. Миссис Шарп показалось, что её муж в данный момент совсем не владеет собой и готов на всё. На её лице отразился панический страх, и это сразу же отрезвило Томаса. Он отступил на пару шагов. — Вот видите, миссис Шарп, как я плачу за вашу заботу обо мне, — мрачно сказал мужчина сквозь зубы. — Вы не найдёте менее благодарного пациента, чем я. Я хочу обладать вами, вашим телом и вашим сердцем, и мне всё равно, каковы ваши собственные желания. — Я знаю, что это не так, Томас, — проговорила Эдит, стараясь восстановить ровное дыхание. — За всё время, что я здесь, ты не причинил мне вреда. И я… поверь, я не безразлична к тебе. Но ты ведь можешь представить, как мне тяжело. Шарп стоял, потупившись, и девушка сама подошла к нему. Взяв мужа за руку, она тихо спросила: «Скажи, не согласишься ли ты… уехать отсюда?» На лице баронета отразилось изумление. — Эдит… я никак не мог подумать, что ты предложишь мне такое, — ответил он после долгой паузы. — Я знаю, что ты больше не любишь меня. Разве в случае нашего переезда тебе станет приятнее жить со мной? — Причём здесь это, Томас, — устало сказала девушка. — Я надеялась, что тебе самому станет легче дышать, если ты покинешь эти стены. Пожалуйста, подумай над моими словами.

***

Эдит время от времени выезжала из поместья. В частности, пару раз она приезжала на почту, чтобы отправить несколько писем. В тот день, когда она предложила мужу уехать из Аллердейл Холла, миссис Шарп снова побывала на почте. В записке, которую она оставила доктору МакМайклу, девушка обещала ему регулярно писать, чтобы он знал, что с ней всё в порядке. Выйдя из экипажа, Эдит направилась было к небольшому домику, как вдруг заметила краем глаза знакомый силуэт. Поняв, что миссис Шарп его увидела, Алан покраснел и неловко развёл руками. — Что ты здесь делаешь?! — воскликнула Эдит. — Живу, — помявшись, ответил доктор. — Здесь есть небольшая гостиница. Врачи сочли, что я полностью здоров, они отпустили меня, так что… — Так что ты должен был вернуться домой! — девушка нахмурилась, но ей трудно было всерьёз сердиться на друга. — А ты вздумал следить за мной! — Нет, Эдит, честное слово, я не преследую тебя, — МакМайкл был готов провалиться сквозь землю. — Но я должен был убедиться, что тебе ничего не угрожает. Девушка вздохнула. Она знала Алана с самого детства и прекрасно понимала, почему он не захотел оставить её на произвол судьбы. — Не переживай за меня, — улыбнулась Эдит. — Может быть, мы с Томасом скоро уедем из поместья. Я попробую убедить его. МакМайкл промолчал. По его мнению, угрозу представляло вовсе не поместье, а его владелец, но доктор догадывался, что спорить с Эдит было бесполезно. Вернувшись в дом, миссис Шарп обнаружила мужа стоящим около машины по добыче глины. Он задумчиво рассматривал механизм. — Эдит, должен тебе сказать… Я не уверен, что могу оставить Аллердейл Холл, — сообщил баронет, заметив жену. Та помрачнела. — Не могу понять твоей болезненной привязанности к этому месту, Томас. — Я вовсе не привязан к нему! Это Люсиль всегда настаивала на том, что поместье — наше единственное прибежище. Я же чувствую себя здесь скорее не как дома, а как в тюрьме. Однако… я вложил столько сил в эту свою несчастную задумку… Эта машина — дело моей жизни. А если мы уедем, чем я буду заниматься в твоём родном городе? Я не желаю всю жизнь быть обузой для тебя! Девушка взяла мужа за руку. — Томас, если тебя останавливает только это — давай уедем. Не сомневаюсь, что мы что-нибудь придумаем. Я буду писать, буду совершенствовать свой стиль, и, надеюсь, мои работы всё-таки опубликуют. Уверена, что и ты сможешь найти занятие себе по душе. А пока у нас вполне достаточно средств, чтобы прожить какое-то время. Баронет изогнул бровь, делая озадаченный вид. — Вы ставите меня в тупик, миссис Шарп, — сказал он с печальной улыбкой. — Порой мне кажется, что вы не человек, а ангел. Итак, решение об отъезде было принято. Сборы не заняли много времени — у Томаса было совсем немного пожитков, к тому же, он хотел, чтобы как можно меньше вещей напоминали бы ему о Багровом пике. В ночь перед поездкой Эдит долго не могла уснуть. Томаса рядом не было — как-то само собой повелось, что они спали в соседних комнатах, а не в одной, и девушку пока абсолютно устраивал такой вариант. Миссис Шарп лежала с закрытыми глазами и думала о том, что уже завтра она оставит Аллердейл Холл — теперь точно навсегда. Затем Эдит стала размышлять о том, как они обустроятся в доме её родителей, и за этими мыслями постепенно задремала. Глубоко в ночи Шарп проснулся от ужасного крика. Кричала Эдит, и мужчина, мгновенно вскочив, помчался к ней. Вбежав в спальню жены, Томас увидел, что она сидит на кровати и тяжело дышит. В глазах девушки читался неподдельный испуг. — Что случилось, моя ненаглядная? — баронет бережно взял миссис Шарп за плечи. — Мне приснился кошмар, — ответила она дрожащим голосом. — Не бойся, Эдит, милая, это просто сон, — Томас поцеловал жену в лоб. — Нет, это не просто сон… Там была Люсиль. Она… Она не хочет отпускать тебя отсюда. Она тебя не отпустит! — Что значит «не отпустит»? Сестра мертва, как она может помешать нам уехать? — Томас, она до сих пор здесь, её призрак бродит по дому. Я видела его, когда вернулась — Люсиль сидела на твоей постели! — Эдит, ты, должно быть, ещё не отошла от своего сна. Конечно, в стенах дома творились чудовищные вещи, но всё это — дела людские. Призраков не существует, тебе нечего бояться. Девушка покачала головой: «Я их вижу, Томас. Ты не прав, они существуют». Шарп счёл, что ночь — не лучшее время для споров на эту тему, и нежно обнял жену. — Я побуду с тобой, пока ты не успокоишься. Какое-то время супруги так и сидели, обнявшись. Потом мужчина, почувствовав, что Эдит начинает засыпать, хотел было осторожно положить её на кровать, но девушка прошептала, не открывая глаз: «Пожалуйста, останься». И Томас охранял её сон вплоть до самого утра.