Смерть Еремата

На обрубках, остатках, окровавленных, уничтоженных… Доползти. И он полз. Извиваясь, как червяк, подвывая и пятная траву липкой зеленой кровью. Холод Промежутка уничтожил Нити, заставил их осыпаться серой шелухой, но свое дело они сделали: молоденький коричневый дракон вывалился из безбрежной тьмы над самой землей, запутался кровавыми ошметками перепонки в ветках деревьев и тяжело рухнул на поле, из последних сил заливая ни в чем не повинную пшеницу своим ядовитым пламенем. Он умирал. От боли. От ярости. От безысходности. Он пытался дышать, но легких почти не осталось; он пытался смотреть, но глаза были выедены Нитью, прожжены до самых костей, и осталось лишь несколько фасеток, потемневших и безжизненных, как окна покинутого дома, как мертвые светлячки, утонувшие в луже; он пытался звать, но в голове стучали тревожные барабаны и слышались чьи-то голоса, чьи-то потерянные, забытые, умолкнувшие навеки… Где ты… где же ты? Почему я не слышу твой голос?! «Меня зовут Еремат», — на мгновение он ощутил прилив восторга, когда в хоре невнятных голосов, звучавших над Площадкой Рождения, сумел найти тот самый, единственный, который был ему дороже всего на свете – и, спотыкаясь и пошатываясь, двинулся к своему избраннику, своему всаднику… Странно, почему он лежит на песке? Почему не встает, не идет навстречу – ведь он слышит его голос, он знает, что Еремат, его дракон, здесь, рядом? И почему его одежда такая… красная? И… откуда этот странный соленый запах, от которого пустой желудок скручивает доселе неведомое чувство тошноты?! Он чувствовал этот запах, разливающийся в воздухе, ощутимый даже сквозь фосфиновую вонь. Когда уши отказались ему служить, когда не осталось глаз, чтобы видеть – он мог доверять только собственному носу, который подсказывал, что всадник близко. Что он здесь, рядом. Что он еще жив. И каждый раз, протягивая вперед обожженные кости крыльев, дракон надеялся, что коснется своего человека, что сможет еще хоть раз сплестись с ним разумом и сердцем, разделить его боль и скорбь, чтобы вместе, вместе!.. «О, ты ранен!» — от внезапного осознания глаза дракона вспыхнули всеми оттенками желтого и оранжевого, а воздух вырвался наружу с тревожным посвистыванием, больше похожим на всхлипывание, — Тебе больно?» — Нет, я в порядке, — было первой ложью, которую он услышал от своего всадника, в первый раз, когда он увидел эти странные мокрые дорожки на его щеках… позже ему сказали, что люди плачут не только от боли, но и от радости. — Какой ты красивый! — и, протянув руку, мальчик коснулся нежных надбровий, точно угадав самое чувствительное место на голове дракона, после чего Еремат уже просто не мог беспокоиться – он запел, замурлыкал, щедро делясь с всадником своим счастьем: я нашел тебя! Я наконец-то тебя нашел! …после чего, мгновенно обессилев, изувеченный дракон рухнул на землю, но так, чтобы его голова оказалась прямо у плеча всадника… у того плеча, что еще оставалось более-менее целым. Совсем еще юный паренек, которому лишь через месяц должно было исполниться пятнадцать Оборотов, все еще жил, но сердце его, не справляясь с агонией, добивало последние удары… ведь он тоже полз навстречу своему дракону, тоже тянулся к нему руками, подтягивая за собой непослушное тело! Тоже звал его, охрипший, изуродованный, тоже торопился на последнюю встречу, пока еще цеплялись за землю пальцы, пока сознание не затопило предсмертным туманом, и тусклое осеннее солнце не стало ярче… ярче… «Еремат?» «Я рядом, — коричневый малыш сонно моргнул, поудобнее устраиваясь на своем ложе, — Теперь я всегда буду рядом с тобой». «Я знаю», — на лице мальчишки появилась широкая улыбка, и он даже не поморщился, переворачиваясь на другой бок – пусть слегка закололо в подштопанных целителем ранах, но зато теперь, засыпая, он мог видеть своего Еремата… видеть и осознавать, что теперь они – дракон и всадник, два сердца, бьющихся в унисон, два разума, сплетенных воедино. В тот самый миг, когда он услышал родной голос, зовущий его по имени… …и до тех самых пор, пока скорбный плач всех драконов Перна не проводит две потерянные души во всепоглощающее забвение Промежутка… …они будут связаны воедино неразрывными нитями дружбы, верности, любви. И даже сама смерть не сможет их разлучить.

Конец.