В Нетландии сухо и ветрено

Neverland is home to lost boys like me, And lost boys like me are free.

Уилл привык, что на этой планете нет места многим вещам. И самое первое: тут нет места людям. Он понял это достаточно быстро, когда узкое лезвие топора просвистело в сантиметрах от его лица. Он всегда был сообразительным парнем. Убить своего друга было просто. Сложным было то, что последовало за этим. Попытки убедить себя, что это была всего лишь самозащита, мало помогали. Поначалу. Потом Уилл просто привык. Привык находить пропитание, воду, поддерживать огонь. К мысли, что остался один. Ему повезло, что его эмоциональная восприимчивость была не так высока. Или же он внушил себе это. Дэниелс не хотел в этом разбираться. Он знал, что самокопание — это топкое болото. А он не мог позволить себе увязнуть, когда так катастрофически нужно было выжить. Иногда Уиллу вспоминался Питер Пэн, Кенсингтонские сады и Венди Дарлинг. Он казался себе пропащим мальчишкой, которого увёл за собой коварный Питер и бросил в песок, который забился в уши, глаза, горло. На этой планете песок был везде. В Нетландии сухо и ветрено. Ожидается непрерывная ночь с понедельника по вечность. Нетландия прежде казалась тропическим островом, недосягаемой мечтой, а оказалась всего лишь чёртовой пустынной планеткой. «Зато всё так же осталась недосягаема», — с горькой усмешкой добавлял про себя Дэниелс. Здесь нет места взрослым. Здесь нет места никому, кроме пропащих мальчишек. Уилл надеялся, что однажды Питер Пэн явится снова. Как в книге. Прибудет на корабле капитана Крюка и вернёт его домой. Но потом Уилл выучил новый урок: на этой планете нет места надежде. По крайней мере, не было. Но потом появилась Венди. Среднего роста, крепкая, светловолосая. Он назвал её Венди. Она много говорила, шумела и постоянно что-то искала. Он наблюдал за нею издалека, недоверчиво выискивая в ней потенциальную угрозу. В первые минуты, когда он увидел её, в нём забрезжила надежда, но он сразу же затолкал это чувство подальше, в самые дальние уголки сознания. Потому что он знал, что ожидать можно всего. И не мог позволить себе попасть впросак. Он смотрел на неё и удивлялся, как она могла пережить Зло. Как она смогла выжить в буре и выбраться оттуда невредимой. Но потом он перестал удивляться. Сейчас было не время и определённо не место для удивлений. Одно время он хотел её оставить. Уйти. Венди Дарлинг никогда не задерживаются в Нетландии. Венди Дарлинг не интересуются пропащими мальчишками. И пропащие мальчишки не должны интересоваться Венди Дарлинг. Здесь нет места Венди Дарлинг. Здесь нет места никому, кроме пропащих мальчишек. Он одёрнул себя. Ты не пропащий мальчишка, а она не Венди. Ты должен сохранить ей жизнь. Он должен защитить её. И себя.

* * *

— С возвращением. Как прошёл твой день? Уилл замер. И прислушался. Она хотела вытащить его на контакт, заставить его играть по её правилам. Но он так давно на этой планете, что для него перестало существовать слово «правила». Единственное, что осталось — это законы. Законы Зла. — Меня зовут Джемма Симмонс. Доктор Джемма Симмонс. Я с Земли, попала сюда через портал, а раз Вы говорите по-английски, я подозреваю, что Вы тоже. Чуть склонил голову, подошёл ближе. Из горла вырвался полурык-полухрип. Он смотрел ей прямо в глаза и видел её страх. И наслаждался им. Ему нужно было, чтобы она боялась. Так было безопасней. Для них обоих. Но потом страх сменился мольбой. — Если выпустишь меня, я смогу помочь… Мы сможем помочь друг другу. В данный момент ему было всё равно, сможет она ему помочь или нет. Он сам себе поможет. И ей заодно. Ткнул в её сторону палку, отгоняя её подальше от границ клетки. Простая осторожность. Он ещё не знал, на что она способна. Но собирался узнать. Ставя миску в угол клетки, он искренне наслаждался этим моментом. Прошло невообразимо много времени с тех пор, как он готовил кому-то, кроме себя. Как заботился о ком-то, кроме себя. Как просто слышал голос кого-то, кроме себя. Невообразимо много времени. — Ты собираешься съесть меня, это всё из-за этого! Откормишь меня и отправишь на убой! Смешная Венди. — Неплохая идея, — усмехнулся Дэниелс. Не Венди. Джемма. Джем-ма. Венди наконец получила имя. Настоящее имя.

* * *

Уиллу всегда нравились сильные и безрассудные девушки. Джемма в придачу была ещё и умной. Первое впечатление о безрассудстве стиралось и заменялось другим — «бла-го-ра-зум-ная». А ещё «про-ду-ман-ная». И внезапно Уилл замечал, что восхищается её продуманностью, благоразумностью, умом, ровным голосом, гладкостью кожи и формой губ. Особенно ему нравилась её форма губ. Он готов был поспорить на свой единственный пистолет, что у неё мягкие губы. И что их приятно целовать. Он думает о том, удавалось ли когда-нибудь этому Фитцу, о котором она так много говорит, касаться её губ. Проводить рукой по изгибу её шеи. Забираться рукой под майку, оглаживать одними кончиками пальцев линию её рёбер… Уилл надеется, что нет. В противном случае, он просто не знал бы, куда девать себя от всепоглощающей и безосновательной ревности. И зависти. Он завидует Фитцу. Завидует так сильно, что в глазах темнеет. Как бы он хотел, чтобы его, Уиллово, имя так же легко соскакивало с её губ. Чтобы ему она желала каждый раз спокойной ночи. Чтобы… Чтобы. Нет. Ему никогда не заменить ей Фитца. Так что не стоит изводить себя на пустую ревность к тому, кого он в жизни не видел. И вряд ли увидит. Законы Нетландии не позволят пересечь границу. Особенно ему. Нетландия поглотила его полностью, без остатка, прочно пустила корни. Песок сомкнулся над головой. Отстегните ремни. Вам уже некуда лететь. — Вино. Я бы убила за бокал вина. Что тебе не хватает, кроме еды? Тебя. — Ну, несомненно, солнца. А тебе?

* * *

Готовить ужин лишь для себя одного было тяжело. Ещё тяжелее было ложиться спать и не чувствовать по соседству тепла её тела. Уиллу нравилось тело Джеммы — тёплое, мягкое, словно вернулся на 14 лет назад, на десятки миллиардов световых лет назад. Назад. После её ухода осталась лишь горечь. У всего был привкус горечи: воды, пищи, синей ночи длиной в восемнадцать лет. Горечь рождалась ощущением, что, сказать по правде, он не хотел возвращаться на Землю. Там больше нет места для него. Нетландия пустила свои корни глубоко в его плоть, пробивая сердце и лёгкие, засыпая их песком и заливая мутной водой из крошечного озера. Земля не для пропащих мальчишек. А ещё осталась злость. Злость на Симмонс за то, что она дала ему надежду. Мимолётная, фальшивая злость, которая на самом деле была злостью на самого себя и на всю эту галактику. Он злился, что отпустил Симмонс, не пошёл за ней следом. Но потом просыпалась совесть: «Джемма должна была уйти». Дэниелс выполнил свой долг – защитил её, сохранил ей жизнь. Он сдержал обещание, которое дал ещё четырнадцать лет назад. И Джемма ушла. Но, если быть уж совсем честным, он хотел, чтобы место Джеммы было рядом с ним. Даже если это место на этой Богом забытой планете. Но здесь нет места Джемме Симмонс. Венди Дарлинг всегда бросают своих пропащих мальчишек, летят на огни взрослой жизни, полной ответственности и Фитцев. Венди Дарлинг стараются забыть Нетландию, забыть всё, что с нею связано. А Нетландия спешит укрыть всё синей тенью, спрятать следы, стереть, чтобы мальчишки забыли скорее, зализали свои раны. Чтобы снова накинуть свои сети, которые Венди Дарлинг успели за своё мимолётное появление разорвать на мелкие кусочки. Сколько таких Венди приходило, вносило смуту и надежду, а потом, разочаровавшись, уходило — несметное количество. Множество Нетландий по Вселенной помнит своих Венди Дарлинг. Но в каждой такой Нетландии не оказывалось места для этих благоразумных девочек. Здесь нет места Венди Дарлинг. Здесь нет места никому, кроме пропащих мальчишек. Помнишь, Уилл? Ни-ко-му. И эта Венди Дарлинг вернулась домой, оставив позади своего пропащего мальчишку.