Мир неснаружи

— Когда люди перестали делать тебе больно? — Когда забыли про меня. Мне пришлось оставить чашку с недопитым кофе на столе. Я никуда не опаздывала, но выскочила из дома как ошпаренная и словно куда-то спешащая. Кругом было тихо и безлюдно. Это казалось ирреальным: большой город — и вдруг пуст. Ну, как большой — достаточный для того, чтобы поместиться в одном сердце. В моем, например. Никогда не думала о своем сердце: «Оно может вместить целый город». И оказалось — да. Но разве есть в этом хоть какой-нибудь смысл, если город пуст и не подает никаких признаков жизни? Кроме меня, конечно, но я — другое дело. Не будет меня — не будет города. Шаги гулким эхом отдавались в ушах. Звук отражался буквально от всего — даже от самого себя (но это от отчаяния, наверное). Последняя мысль заставила мое тело содрогнуться. Озноб пришелся весьма кстати — напомнил, что здесь холодно. Остановившись, я тряхнула головой и, спрятав руки в карманы пальто — в одном из них обнаружилась неприличных размеров дырка, — осмотрелась, пытаясь понять, куда меня занесло. Смешно сказать — потерялась. И это в себе-то? Хотя все это неважно. Ведь не имеет значения, что ты потерялся, если тебя никто не ищет. Слабо подул ветер, взлохматив мои непричесанные волосы. Я повернулась ему навстречу — в таких местах, как этот город, будешь рад любому признаку присутствия хоть чего-то. А все-таки зря повернулась. Губы дрогнули, но мне удалось сохранить прежнее выражение лица. Хотя в моем случае — невыражение, потому как на лице моем ничего не было написано (все уже давно было стерто, или это все сдул ветер — последнее было бы весьма иронично). Пойти навстречу ветру было не лучшей моей идеей, но ведь я человек, так что такой поступок неудивителен. Вышла к центру города — ну да, называется, заблудилась. Подошла к арке, на которой были вылеплены силуэты ангелов. Дотронулась до одного — внутри заныло, словно кто-то запустил руку в грудную клетку и крепко сжал сердце. Дыхание перехватило, и я отшатнулась от арки. Ноги подкашивались, и мне пришлось облокотиться на столб, чтобы не упасть. Когда пришла в себя, подняла глаза и посмотрела в арку. Кладбище. Начал моросить дождь, но земля не принимала его. Вскоре я по щиколотку стояла в воде. Рука гладила надгробье, как верного пса. Я не читала имен — я знала каждую могилу.