Ты для меня под запретом.

Конец августа. Душное купе поезда «Новороссийск — Нижний Новгород». Я, Наташа Кострова, 20-летняя стройная, загорелая, голубоглазая очаровашка, возвращаюсь от бабушки из Новороссийска, мой отпуск закончился.Провела я его отлично: три недели с подружками детства, море, солнце, танцы, парни загорелые, м-м-м! Надеюсь, мой парень Ромка не узнает обо всех моих приключениях. Хотя может он там, в Перми, тоже не скучает. Он у меня футболист, и в прошлом сезоне так классно играл в нашей нижегородской команде, что его пригласили в пермский «Амкар». -Это ж Премьер-лига! -вопил он от радости. А я… Вроде и рада за него, но мне ж до следующего лета тут одной тусоваться! Скучно.Попутчики — две толстые тетеньки, храпят на верхних полках. А я слушаю любимый шансон, смотрю в окно и уничтожаю вторую плитку шоколада. В вагоне послышался детский плач: «Мамочка!» И голос проводницы: «Медики есть в вагоне?» Ну чё, твой выход, Натах. Выхожу. В соседнем купе — молодая женщина без сознания, рядом плачет мальчик лет трёх.В купе — духота, а на этой мадам — джинсы и водолазка. Понятно, тепловой удар.Проводница притащила сумку с медикаментами. Легонько хлопаю по щекам, подношу нашатырь — открывает глаза. -Мамочка, ты живая! -радостно кричит малыш.И тут вижу на столике таблетки — убойное мочегонное.Всё ясно. -Худеем, мамаша? -спрашиваю, -а ребёнок-то чуть с ума не сошел! Ты нафига эту хрень пьёшь? Пресс покачать лень, да? -А ты знаешь, -она прям оживилась на глазах, -я с этой хренью за ночь 4 кило могу сбросить! Меня Люда зовут. Делаю этой Люде укол, слушаю благодарность проводницы, выхожу из купе, малыш бежит за мной: -Спасибо, доблая фея! -Как тебя зовут, малыш? -спрашиваю я и беру его на руки. -Тёма. -Тёмушка, зай, не плачь больше, всё с твоей мамой будет хорошо.Ты только говори ей почаще, что она самая красивая, чтоб она не пила эти таблетки. Тёма крепко обнимает меня. И тут из-за моего плеча кто-то протягивает ему пакет конфет и два больших чупа-чупса. -Спасибо, -говорит малыш этому человеку, -ой, а я тебя знаю, ты про кольцо на пальчик поёшь. Я оборачиваюсь — точно, этот худющий и нестриженый тысячу лет парень, кажется, Никита. Улыбается во все 32. Отпускаю малыша: -Ну, беги к маме, Тёмушка, я к вам еще зайду. И иду к себе в купе. Передо мной возникает ещё одно до боли знакомое лицо и, сверля меня своими карими глазами, говорит: -Ты так нежно мое имя произносишь, скажи ещё раз. -Не поняла… -хлопаю я глазами. -Меня тоже Артём зовут. -А, вон оно чё. Тёмушка, зай, иди тоже к маме, под ногами не путайся, -смеюсь я и закрываю свое купе. Ну и попутчики блин! Остановка. Мои толстые соседки уходят, а в купе вваливается эта компашка: Никита, Тёмушка, потом тот, который моей подружке Оксанке нравится — Вадик или Владик, и еще один — Цой!