Стокгольм

— Пахнет вкусно… И на вкус неплохо. Ну, мистер Грей, вы готовы вкусить запретный плод? — Запретный плод, обычно, сладок, — Ана появляется из неоткуда и подходит к нам, надевая на Тедди слюнявчик и забирая пюре у меня из рук. — Ты думаешь, он понадобится? — О, посмотрим, — девушка усмехается и отходит от нас. Господи, мы же не в отношениях, у нас нет ничего, какого черта мне настолько неловко, настолько стыдно? Уже третий день Ана разговаривает со мной только о Теодоре, и еще больше избегает меня. Я даже подумать не мог, что такое возможно! — Кристиан, я хочу уйти немного пораньше в пятницу. Ничего, если миссис Джонс посидит с Тедди два-три часа, до твоего возвращения? Она не против. — У тебя планы на выходные? — Меня пригласили на свидание, а после я еду к отцу. Приеду в понедельник утром, это мы уже обсуждали, ты сказал, что всё в порядке, если я к девяти подъеду. На свидание её, блять, пригласили. — Всё хорошо, ладно, — шиплю сквозь зубы, но изо всех сил пытаюсь придать себе спокойный вид. Какой-то урод собрался… О, ты в дерьме, Грей. Не твоя и теперь не будет твоей даже на ночь. — Спасибо. Ана вытаскивает из микроволновки и подает мне маленькую пластиковую тарелочку с утятами, видно, комплект со слюнявчиком, и я размазываю яблочное пюре по тарелке такой же желтой ложечкой, чтобы быстрее остыло. — Открывай рот, Теодор. В ответ он пищит, ворочая головкой, но как бы не так. Твой старик просто так не сдается, мистер. — Тедди, это вкусно. Ну-ка… — он показывает мне язык, откидываясь на своем стульчике, и именно это мне и нужно было. Наношу ему немного на кончик языка и губы, и мой мальчишка замирает, облизываясь. Взгляд заинтересованный и до чертиков сосредоточенный на ложечке, которая снова идет ему в рот, на этот раз чуть-чуть глубже и немножечко больше. О, боже. — Вкусно, солнышко? Кристиан, подбери ложкой, сейчас испачкается… — Ты такой чумазый, — не могу сдержать себя, наклоняюсь к Тедди и легко трусь носом об его носик, отчего он хихикает. — Пфф! Ах ты маленький… — Теодор, черт возьми! — Ана громко хохочет, наблюдая за нами, и я… — Это не смешно! — Это чертовски смешно. — Он плюется! — Извините, — Ана подает мне полотенце, хихикая так же злобно-противно, как и сам Тедди, заплевавший меня. — Ешь, Теодор. Мальчишка показывает мне язык, опять, и я снова даю ему немного пюре. Ему нравится! — Я люблю тебя, почти взрослый мальчишка. — Пфф! Чётко в глаз. Твою мать, Теодор… Ана снова не может сдержать смеха, и я оборачиваюсь на неё, не скрывая недовольства, но её искренняя радость заставляет и меня смягчиться. — Ты снимаешь нас? — Да. Оно того стоит. — Я неотразим? — Ты как никогда прекрасен. Тедди всё ещё хочет кушать, не отвлекайтесь, мистер Грей. Утеревшись и улыбнувшись счастливому Теодору, я целую его в щеку, и мы продолжаем кушать первое пюре в его жизни. Действительно здорово наблюдать за тем, как он следит за ложкой и даже не отвлекается, как обычно ворочался при кормлении. И, в принципе, ничего страшного, что половина тарелки на мне, ведь в целом малыш сыт, доволен и собой, и новым вкусом в его жизни. Моя маленькая радость. Сидит, кушает почти взрослую еду, ворочается всё лучше и лучше, начинает удерживать себя на руках, когда кладешь его на живот. Моя гордость. — Я сам умою его и переоденусь. — Я буду в его комнате.

***

Ана складывает вещи Теодора в шкаф, записывает в телефон, сколько осталось подгузников и детской косметики, и абсолютно не обращает внимания на нас с Тедди. От телефона идет шнур наушников, и я решаюсь напугать малышку. Опустив Тедди на пол, тихо подхожу к Анастейше и резко тыкаю её под ребра, отчего она испуганно кричит и подпрыгивает на месте. — Кристиан!!! Не смей так больше делать! — Так испугалась? — забираю её наушники, очаровательно улыбаясь, и девушка хмурится. — Прости, но искушение было слишком велико. — Пожалуйста, не делай так больше. Я очень боюсь, когда меня трогают со спины, тем более — в наушниках. И не стой ко мне так близко, если не передаешь мне Тедди. У нас договорные отношения, помнишь? — О, простите, мисс Стил. Тедди на полу. Малыш смотрит на нас, что-то бурча, но не хнычет, а просто требует внимания. До чего он красивый у меня. — Пока, приятель. Папа уже скучает по тебе, — целую его в щеку, присев на корточки, и с трудом выхожу из детской, потому что никак не хочу оставлять его. Я специально попросил Андреа подредактировать мое расписание, чтобы ланч и еще час-полтора я мог бы провести дома с Тедди. Естественно, что я не хотел пропускать первое «взрослое» кормление. К тому же, с Тедди куда интереснее, чем на работе.

***

Чувствую дежавю, когда подхожу к детской и слышу плачь Аны. Какого черта? Девушка крепко обнимает перепуганного Теодора, и не может перестать плакать, даже когда видит меня. О, боже. — Что произошло? Что с ним? — Не убивай меня, пожалуйста… — Ана поворачивает Теодора лицом ко мне, и я уже не уверен, что могу пообещать ей выполнить её просьбу. — Он играл с этой мерзкой погремушкой, о которой я говорила еще давно, и ударил себя. Лежал на животике, гремел этой машиной для убийств, и либо сам своего веса не выдержал, или слишком сильно размахивал… Глубокий вдох и медленный выдох, Грей. Десять. Девять. Восемь… — Отличная работа, Теодор. Первый шрам в восемь месяцев, сынок. Женщины любят мужчин со шрамами на лице, детка. Шрамы украшают мужчин, — падаю рядом с ними на пол и беру сына на руки, целуя в висок с синячком и в небольшую болячку над бровью. — Ты испугался, это я вижу. Ты сильно плакал, что так напугал Ану? — Он очень испугался. Я сама чуть не умерла, он только что играл, бухтел, а тут тишина, я подхожу к нему, а он в крови, и настолько в шоке, что первые несколько мгновений не мог заплакать. Я должна была лучше смотреть за ним, — детскую поражает новая порция рыданий, к Ане присоединяется Теодор, и я не могу сдержать стона. Откровенно говоря, я ждал этого момента. Мама предупреждала сразу, что это будет, что он обязательно упадет с кровати, или выскочит из колыбельки-качелей, или как-нибудь еще поранится, причем нелепо, или что-то в этом духе, но думал, что это произойдет со мной. — Прекратите. Плачешь ты — плачет Теодор, Ана, черт возьми. — Прости… — Тихо. Всё хорошо. Это нормально, мама вообще мне обещала, что-либо я его сам уроню, либо он выпадет из коляски или с кровати. — Прости, Тедди. Я не хотела, чтобы ты пострадал… — усаживаю сына на колени к Ане, и она успокаивает его, как и он её. Девушка осторожно целует малыша в пострадавший лобик, и он даже улыбается, прижимаясь к ней. — Всё хорошо, видишь? Не переживай, — обнимаю девушка за плечи, и она кладет мне голову на плечо, успокаиваясь и расслабляясь. — Всё хорошо. — Кристиан, правда, мне очень жаль… — Я верю. Я вижу, что ты переживаешь за Теодора. Используй мгновение и поцелуй перепуганную куколку, Грей. Идеальный вариант. Совесть не позволяет поцеловать Ану так, как я бы этого хотел. Это низко, использовать её слабость. Но подбодрить я её вполне могу. — Мне нужно закончить работу, Анастейша. Скажи Гейл, что я буду ужинать через час только. И больше не ревите, а то оба как маленькие, — целую девушку в щеку, почти в уголок губ, и она удивленно смотрит на меня, не в силах подавить улыбку. Только ладошку к щеке не приложила… Она любит его. Анастейша Стил любит моего сына, самым откровенным образом. И только по этому она лучшая.

***

— Я хочу с тобой поговорить, — Ана входит на кухню, когда я всё-таки пытаюсь поужинать, и неловко мнется у входа, ожидая разрешения. — Хорошо, начинай. Могу я продолжить? — Конечно, кушай… Я просто… Я не могу, Кристиан… — Ты хочешь поговорить о «нас», но никакого «нас» для тебя нет, верно? — Кристиан, я… Я привязалась к Теодору, очень сильно, не смотря на столь малое время. И я хочу быть с ним столько, сколько ему будет нужна няня. Если ты продолжишь, и мы начнем… Я не хочу терять Теодора раньше времени, и не хочу терять тебя. Ты хороший друг, и… И это всё. Сейчас или никогда. — Миа сказала, у тебя были отношения с «богатым козлом». Может, ты просто боишься повторения? Богатый, следовательно, властный человек. Он обижал тебя, портил жизнь даже после расставания? — Это не твоё дело. — Уже моё. Насколько ты можешь знать, я не из тех, кто будет мстить и преследовать. — У меня свидание в пятницу. И он интересует меня куда больше, чем ты, — охотно верю. Медленно подхожу к чуть ли не дрожащей от волнения мисс Стил и не даю ей возразить, мягко целуя её податливые губы. Она пытается вырваться, но лишь первые несколько мгновений, пока не прижимается ко мне, позволяя взять над ней контроль и вести. Контроль над Аной… Ух, черт. Поцелуй страстный, влажный до невозможности, и моя ладонь сама по себе опускается на аппетитные округлости мисс Стил, заставляя её застонать и ответить мне взаимностью. Девушка хлопает меня по заднице, прежде чем крепко сжать, и не позволяет мне разорвать поцелуй, плотнее прижимаясь. — Ты сама чувствуешь, насколько ты мне безразлична. И я ставлю сотню, что ты мокрая насквозь, — трусь пару раз о бедро Аны, заставляя её густо покраснеть, и возвращаюсь к своему чертовски позднему ужину. — Удачного свидания в пятницу, Ана. — Ты такой бабник. — Да, возможно. Но я что-то не заметил, чтобы я был в отношениях, чтобы кто-то согласился на них. Кое-кто только и делает, что трусливо бегает от меня, прикрывшись френдзоной, а потом ревет в подушку из-за того, что «нет» для меня действительно обозначает запрет. Блять! Ана уходит чуть ли не в слезах, а я чувствую себя последним ничтожеством на земле. Не нужно было высмеивать её… Господи, может и вправду будет лучше, если она найдет себе нормального парня?