Мы живем вместе в другом мире

В такую солнечную погоду, как сегодня, Уолтер часто приходил сюда. Он садился на скамейку и смотрел, как дети носятся по игровой площадке, скатываются с горок и возятся в песке. Иногда ему казалось, что это напоминало ему себя лет двадцать назад, когда Питер еще был маленьким и они вместе приходили на такую же площадку. Уолтер сидел и улыбался, глядя на теплое солнце и беззаботных детей. Правда, бывали дни, когда его память вела себя лучше, чем обычно, тогда он быстро вспоминал, что ничего из этого не происходило двадцать лет назад, потому что, как правило, он был занят в своей лаборатории. Собственные эксперименты были ему интереснее, чем следить за игрой Питера. В такие дни улыбка уходила с лица доктора Бишопа, но он продолжал сидеть на скамейке возле площадки, ожидая, когда эти воспоминания вновь затянутся тучами. Тогда он начинал разглядывать других взрослых, которые наблюдали за детьми. Он пытался угадать, где чей ребенок. Ему казалось, что он делал это безошибочно. И также безошибочно он определил, что пожилая женщина в сером пальто, которую он часто видел здесь, приходила одна. Она, как и он сам, просто смотрела на детей и улыбалась. Сегодня женщина в сером пальто появилась вновь. Скамейки были заняты, и она села около Уолтера. Она давно привлекала его: он видел в ней соучастника в их общем «преступлении». Он думал о том, чтобы заговорить с ней, но не знал, с чего начать. Ему не хотелось, чтобы она решила, что он какой-нибудь псих или извращенец, который высматривает себе добычу среди малышей. - Вы тут с детьми или с внуками? – вдруг спросила она. Уолтер повернулся к ней и тут же заметил, что она задерживает дыхание, ожидая его ответ. Ему показалось, что она заранее завидует ему. - Нет, - честно ответил он. – Мой сын уже вырос, а внуками пока меня не обзавел. - Моя дочь тоже выросла, - женщина взглянула на площадку, ее глаза стали грустными. – Наверное, - добавила она. - Наверное? – переспросил Уолтер. – Мне всегда казалось, что женщины точно знают, сколько у них детей и когда они родились. Знаете, жена всегда смеялась над тем, что я не мог запомнить дня рождения Питера, и… - Моя дочь пропала, когда ей было восемь лет, - перебила его женщина. Она выпалила это очень быстро, будто давно не говорила этого никому и теперь слова вырвались из нее сами по себе. - Мне жаль, - Уолтер внезапно почувствовал тяжесть от ее слов, но не понимал, откуда это взялось. – Могу представить, что испытываешь, когда твой ребенок умирает. - Она не умерла, она пропала без вести, - зло пояснила женщина, и тут же будто сама смутилась своей злости: – Если бы она умерла, я хотя бы знала, где ее могила, а сейчас… - она покачала головой, - неизвестность пугает. Уолтер молчал. От истории этой женщины и ее дочери у него холодок пробежал по спине. - Иногда, когда я слышу звонок в дверь, мне на мгновение кажется, что я открою ее, а там – моя дочь, - продолжила женщина. – Порой я вижу ее все той же восьмилетней девочкой, а порой – взрослой девушкой. Она говорит мне: «Мама…» Я иду по улице и рассматриваю лица прохожих. Пытаюсь разглядеть среди них мою Эмили. - Когда Питеру было восемь, он сильно заболел, - Уолтер чувствовал, что должен сказать что-нибудь, чтобы поддержать этот пугающий его разговор. – Тогда я думал, что потерял его. А потом… - он запнулся, подбирая подходящее слово, - я нашел его вновь. - Он выздоровел? – спросила женщина. Уолтер смутился, замешкался. - Эмм… Да, он выздоровел, - с усилием ответил он. – Мой Питер. Он опять заметил на ее лице ту зависть, которая была, когда женщина спрашивала его о детях и внуках. - Знаете, когда становится совсем тяжело, я заставляю себя думать, что есть другая я и другая моя Эмили, - сухо проговорила она. – Они живут в другом мире, параллельном этому. Эми не пропала, мы живем с ней вместе. Или нет, - в голосе женщины стало больше жизни: она отдалась своим фантазиям, - она с мужем и двумя внучками приезжает ко мне погостить каждый уик-энд. Или, может быть, мы живем рядом, наши дома стоят друг напротив друга через улицу. Хотя, нет, нет, нет, тогда мои внучки не смогут прибегать ко мне. Вдруг их собьет машина или увезет какой-нибудь похититель? Эмили не переживет, если это случится. И я… Нет, наши дома стоят через забор. Девочки могут просто пройти через калитку, которую сделал мой зять. Они часто бегают ко мне. Я готовлю булочки с джемом. Знаете, какие замечательные я готовлю булочки! В том мире Эмили рассказала мне, как первый раз поцеловалась. В том мире я видела, как она влюблялась. Я утешала ее, когда она расставалась с мальчиком. В том мире мы вместе. Слова женщины эхом повторялись в голове Уолтера, они накладывались друг на друга, создавая какофонию, в которой можно было выделить лишь одно сочетание – «в том мире мы вместе». - Наверное, так легче, - прошептал Уолтер почти беззвучно, но женщина услышала его. - Иногда, - ее голос был переполнен горечью. – А иногда я думаю, что это я из того мира потеряла свою Эмили. Я из того мира не смогла с этим смириться и забрала мою дочь, чтобы продолжить свою счастливую жизнь. Ей – другой мне – было плевать на меня, и… - она взглянула на Уолтера: - Вам плохо? Вы так побледнели. Да, Уолтер чувствовал, что ему плохо. Очень плохо. Внутри все болезненно сжалось. Он пытался сказать хоть что-то, хотел бы оправдаться, жаждал объяснить ей, что ему не плевать. - Уолтер! – сквозь шум в ушах доктор Бишоп различил голос сына. – Хорошо, что ты тут. Оливия звонила… Уолтер перевел на него полные слез глаза. - Что-то случилось? – деловой тон Питера сменился обеспокоенным. - Тебя кто-то расстроил? - Он быстро посмотрел по сторонам. – Тебе нехорошо? - Мой Питер, - пробормотал Уолтер. – Мой Питер… - Мы просто разговаривали, ваш отец вдруг побледнел, - сказала женщина. – Я испугалась, что ему стало плохо с сердцем. Может, вызвать скорую? - Уолтер, тебе нехорошо? Что-то болит? – все внимание Питера было поглощено отцом. – Эй? - Мой Питер… - прошептал его отец и схватил сына за руку, сжав так крепко, как только мог, будто боялся, что тот исчезнет прямо в этот момент. - Вот черт… - Питер нахмурился. – Твой, твой. Может, пойдем? Машина рядом, Оливия ждет. - Да, да… Не надо заставлять агента Данэм ждать, - проговорил доктор Бишоп, поднимаясь со скамейки. - Отлично, - было заметно, что Питер расслабился. – Пошли. Уолтер сделал пару шагов, потом остановился и взглянул на женщину, с которой говорил. - Это мой Питер, - сказал он ей. – Я его нашел. Вы правы. Мы живем вместе в ЭТОМ мире. Питеру показалось, что в словах отца нет смысла. Обычно он легко улавливал его, даже если остальным речь Уолтера Бишопа виделась бредом. Это почему-то насторожило его. А отец отвернулся и, низко опустив голову, двинулся к машине. Никто не услышал, как он прошептал. - Мне очень стыдно. Очень стыдно. Не знаю, сможете ли вы простить меня, но я прошу у вас прощения, доктор Бишоп.