***
— Май, ты правда думаешь, что Нелли может быть… — Настя запнулась, но потом продолжила, — ... одной из нас? — А почему бы и нет? Вполне, даже возможно. Мы не одни такие на свете. Да зачем мне тебе что-то доказывать? Ты и сама всё знаешь! — Конечно, знаю. Но почему тебя это так взволновало? — Точно не могу сказать. У меня какие-то непонятные предчувствия. Здесь скрыта чья-то тайна, и, возможно, не одна. Майя во время всего разговора прятала глаза, словно хотела что-то скрыть, и ушла от прямого ответа: — Я так устала! Давай, Настён, ложиться спать. Силы нам ещё пригодятся, — Майя измученно улыбнулась и направилась в спальню. — Да, конечно.***
— День-ночь-утро-вечер. Завтрак-обед-ужин, — печально цитировала Нелли, сидя на цветке. Майя снова выпустила нашу особенную бабочку в общую оранжерею. — Нелли, Нелли, — подлетели к ней разноцветные бабочки. — Хватит грустить, полетели с нами играть! Она сделала глубокий вздох, втягивая запах сердцевины цветка. — Скоро я присоединюсь к вам, но только через несколько минут. Бабочки оставили её в покое и продолжили свои игры. А в это время, внезапно, даже для сестёр, к ним из-за границы прилетела мать. Её звали Лена, а за границей величали Эвелиной. Настя обрадовалась приезду матери, а Майя же напротив, скептически отнеслась к её появлению. — И что тебя, мамочка, привело в наше захолустье? — иронически спросила Майя Эвелину. — Майя, как ты можешь обращаться так к матушке? — Хм… Пять лет ни слуху ни духу. И, на тебе, как снег на голову, свалилась! — продолжала своё дочь. — Ты как всегда несносна! — Настя уже не надеялась успокоить сестру. — Прощу вас, дочери, не ссорьтесь! Майя в чем-то даже права. Я виновата перед вами, и хочу искренне попросить у вас прощения. Простите меня за всё. Мне нет прощения, я знаю… Майя приподняла бровь, что сигнализировало о её удивлении. — Да, да, Майя! Я чувствую за собой эту вину, она гложет меня изнутри, душит и не даёт покоя, именно поэтому я здесь перед вами! — Так значит, ты только поэтому вернулась? — Нет, не только поэтому. Я соскучилась по вас. Дайте же вас обнять, мои девочки! Эвелина распахнула свои объятия и нежно заключила в них дочерей. И все три женщины зарыдали.***
Разложив вещи, Эвелина заметила, что дочери обеспокоены ещё чем-то, не считая её приезда. Сёстры не стали скрывать (да и зачем?), чем они занимались в последнее время: изучили всю домашнюю библиотеку для того, чтобы найти хоть незначительную зацепку, заклинание, которое помогло бы Нелли. И, конечно же, они поведали рассказ о самой виновнице этого переполоха. Выслушав дочерей, мать погрузилась в свои мысли и ,после небольшого промежутка молчания, выдала то, что ожидали услышать сестры это долгое время. — Думаю… я смогу вам помочь. Но для начала отведите меня к Нелли. Мне нужно почувствовать её. Так она говорила, когда хотела кого-нибудь узнать, изучить. Настя отвела мать в оранжерею и уже собиралась позвать Нелли, но Эвелина молчаливым жестом попросила ничего не говорить и стала искать глазами среди цветов бабочек. Обнаружив Нелли (её Эвелина видела окруженной синим сиянием), она мысленно позвала её, и та отозвалась на её зов. Это было первым испытанием нашей героини.