Астрид ликовала. Воительница внимательно проследила за траекторией падения Ночной фурии: та скрылась за Вороньим мысом, огласив своим криком побережье. Она была почти наверняка уверена, что никому и дела нет до этого истошного воя, поэтому, можно сказать, что этот крик звучал только для неё. Драконы улетали: викинги вновь одержали победу. Но никто не хотел задавать себе такой, казалось бы, простой вопрос, а какой кровью они добились триумфа? Последняя Ночная фурия осталась где-то на острове, а половина их отряда теперь будет украшать стены викингов как трофеи. Никто из них не знал, что фурия пала от рук недовикинга-девчонки и, едва живая, лежит в лесу.
Тем временем викинги подсчитывали убытки, ну как подсчитывали: смотрели, каковы потери и всё. Белокурая девочка подбежала к отцу, на выдохе шепнув:
— Отец, — задыхаясь, начала она, — я сбила Ночную фурию! Она там за Вороньим мысом, — девочка неопределенно махнула рукой, — стоит только отправить поисковый отр... — не успела она договорить, как Стоик нахмурился и, повернувшись, перебил тираду дочери:
— Астрид, у меня нет времени на твои шутки. Зима уже на пороге, а мне мало того, что деревню восстанавливать, так еще и думать, чем же деревню кормить! Сильнейшие викинги не могли сбить фурию, а тут пришла девчонка-подросток и сбила ее? Ты думаешь, я в это поверю? Иди домой, Астрид, — грубо отозвался вождь и указал на деревянный двухэтажный дом на холме.
Астрид нахмурилась и, оскорблено выдохнув, сложила руки на груди, намереваясь продолжить спор, но отец был непреклонен. Он раздраженно махнул рукой, как бы говоря этим, что разговор окончен и направился, как он выразился "деревню восстанавливать". Астрид была чрезмерно упорна, но решила
сейчас не донимать отца. Развернувшись на каблуках сапог, она пошла в сторону дома, так и не проронив и слова.
Рыжебородый викинг помассировал переносицу мозолистыми пальцами и вновь принялся раздавать указания строителям. В деревне продолжилась утомительная рутина, разбавляемая разве что кряхтеньем сильных широкоплечих викингов, носивших бревна для восстановления амбара. Подумать только, викинги могут носить что-то кроме оружия!
Девушка не собиралась отсиживаться дома, пока в лесу её
ждет дракон. Надев куртку из волчьей шкуры и взяв секиру, с которой она никогда не расставалась, Астрид направилась в туда, куда по ее примерно накиданным координатам должен был упасть дракон. По дороге до границы леса она умудрилась наспех перекусить вяленой рыбой. Девушка знала лес как свои пять пальцев, поэтому бесстрашно вошла в тень деревьев и направилась на поиски легендарной рептилии. Высокие величественные сосны встречали свою гостью ароматом хвои и свежести, что уносила все невзгоды и проблемы как пожухлые листья.
Девушка бежала по лесу размеренно, внимательно следя вокруг, чтобы не пропустить ни дракона, ни грозящей (а вдруг!) опасности, перепрыгивая все преграды и двигаясь подобно змеевику, проходила мимо стволов деревьев. Девушка отмечала в своей маленькой уже потертой местами книжечке с кожаным переплетом проверенные места.
Грот жутких жутей... Не то. Пещера громобоя? Нет, туда не то что отец не заходит, но даже сумасшедший не зайдет. Изумрудная Поляна? Девушка не понимала, зачем так много травы на одной поляне, да и на обычную она не похожа... Но все не то... Отчаяние легкими волнами накатывало на нее. Она же уверена, что...
Вот она спускается по склону и, чуть не сломав уголек, сжала карандаш и, перечеркнув всю карту, закрыла книжку. Раздраженно прошептав проклятия для всех и каждого, в том числе и для нерадивого отца, она продолжила идти. Налет сильнее прошлых, восстановление деревни и провизии, помощь Плеваке в кузне, но это хоть и не было для нее нежелаемым занятием, но ей не хотелось сидеть в душной кузнице и точить сломанные топоры и мечи.
Девчока-подросток, зло сплюнула она. Вокруг были деревья, и нигде,
нигде нет даже намека на то, что здесь был дракон.
Вжав пальцы в несчастный уголек, девушка от досады вскрикнула:
- Где же этот чертов дракон?! - не сдержалась и, отпихнув от себя ветку, получила ей же по лицу.
Поняв, что эта ветка - ошибка, она посмотрела на дерево, которое словно засунули в мясорубку, где-то были следы крови. За час бездумных блужданий по лесу она нашла следы падения.
«Вот оно!» - промелькнуло в голове воительницы, и она побежала по следу.
Заскочив за камень, она обомлела, увидев, что на поляне лежит черный дракон. Бока его тяжело вздымались, было видно, что каждый глоток воздуха давался ему с трудом. Лапы его были почти до крови сжаты веревкой, а крылья в болезненном положении спутаны тем же куском материи.
Перекинув с руки в руку секиру, Астрид сжала ее и кинулась к дракону, издав боевой клич, но тот даже не пошевелился. Это наблюдение остановило ее буквально в метре от этого могущественного хищника.
«Что с ним?» - подумала Астрид и подошла к нему поближе.
Бока не вздымались, по крайней мере, это было уже не так заметно, как раньше, и она подумала, что дракон мертв, наступила на его плечо, готовясь сказать победоносное и триумфальное: «Я, Астрид Хэддок-Хофферсон, победила саму Ночную Фурию!», но дракон так не считал и, извившись, как змея, от того, что девушка задела своим сапогом рану, зарычал.
Девушка отпрыгнула от него и чуть не упала. Воительница покрепче сжала рукоять секиры и приготовилась подойти к дракону, но, вспомнив, что тот связан, немного успокоилась.
Подойдя ближе, она заглянула в изумрудные глаза цвета свежей зелени, дракон открыл их, стоило ей дотронуться до него. Сердце замерло от того, что она увидела в его глазах: страх, злость и любопытство. Раньше Ночная фурия не видела людей настолько близко. Но все же в глазах дракона была не вечная жажда крови, про которые ходят извечные легенды среди викингов: "Дракон
всегда хочет убить", но чувства, свойственные разумным существам. Астрид внезапно осознала, что все моральные устои, вроде "видишь дракона - убей дракона" для нее рухнули в этот самый момент. Девушка подловила себя над этим и, сжав рукоять секиры так, что костяшки побелели, она грубо сказала:
- Я убью тебя, дракон!- она занесла секиру, чтобы отрубить дракону голову, но заметила, что тот, потеряв всякую надежду, закрыл глаза и еле слышно, что-то прорычал.
И этот рык был настолько жалобным и полным какой-то смиренной покорности, что сердце воительницы дрогнуло, что-то в голове и сознании щелкнуло. И...
Рука, держащая секиру, дрогнула и опустилась.
Она не смогла, нет, она
не хотела убивать дракона. Воительница поняла, что с этого момента может считать себя предательницей своего племени, но не могла ничего поделать. Присев на одно колено, она аккуратно взяла одну из веревок и перерезала. В голове было ожидание смерти, ведь дракон мог, освободившись убить ее. Но викинги - такой народ: они же делают все, что в голову взбредет.
POV Иккинг
От шума неподалеку я очнулся, но свалив это на Жуткую жуть или белку, вновь обмяк. Голова уже не способна была думать от такой безумной палитры разнообразия боли в каждой клеточке ослабшего тела. Никогда не получал таких ран...
Вот ушной отросток задергался от гула шагов проходивших по земле, я замер. Кто-то дотронулся до свежей раны, кажется, задев каждый нерв, что и так был напряжен и натянут как струна. Еще немного и порвется. Я зашипел от боли, девчонка с каким-то визгом упала на землю, но потом переменилась в лице, только взглянув на мое положение в данный момент. И этот недовикинг меня сбил?
Девчонка?! Ну, ты и докатился, Оникс, тебя уже какие-то девчонки человеческие сбивают.
Вдруг она подошла ко мне и посмотрела мне в глаза. Я - в ее синие глаза. Они были похожи на пламя Короля Драконов. Так же завораживали. Наверно, я покажусь идиотом, но она довольно симпатичная, для викинга. Мда, уже приглядываюсь к викингам и к тому же к палачам, которые сейчас.… Я мог бы что-то сделать, но хотел ли я? Наверно, это лучший исход - умереть от её рук. Но в закоулках сознания я все же понял истинную причину своей безропотной покорности: все дело в глазах, как только я увидел
как девчонка на меня смотрит, понял - она меня не убьет.
Только не она.
Когда я увидел ее замах секирой, то странная мысль стрелой пробила мозг, а ведь я ошибся! Я мысленно уже попрощался со всеми из Гнезда, как вдруг почувствовал, что моя смерть откладывается на неопределенный срок. Я почувствовал, как веревки слабнут, а девушка режет последнюю из них. Не знаю, что произошло за то мгновение, как я готовился нырнуть в густую холодную тьму, но она отпускает меня! Мир сошел с ума. Лапы и крылья были свободны, и я, быстро вскочив, настолько резко дернулся, что задел раненым хвостом каменистую почву и болезненно зарычал, сузив зрачки. Девушка испугалась, а я внезапно для себя запрыгнул на нее, и та, зажмурившись, стала ждать смерти. Но я не хотел ее убивать, а, только оглушительно рыкнув на неё, как бы отчитывая за тот случай накануне, убежал в лес.
POV Астрид
Девушка проследила, как хвост фурии исчез в лесу, и обмякла, чувствуя, как силы ее медленно покидают, а только сердце, сгинувшее в пятках, казалось, вернулось на место, но все еще отбивало безумный ритм. Оно билось в агонии.
Что сейчас произошло?! Девушке казалось, что дракон уже убил ее, но резкая стреляющая боль в висках призвала ее к осознанию, что она все еще жива. Что было для нее самым удивительным? То, что дракон ее не убил, или то, что он разумное существо? Хотя обе мысли выводили, заставляли разум нервно собирать вещи и уже из-за угла махать своей костлявой ручонкой на прощание. Викинги три столетия убивали драконов, а те в ответ тоже, но Астрид и Фурия, похоже, прервали эту череду смертей. Или хотя бы заложили основу, фундамент для чего-то большего.
Астрид еле дошла до деревни, где ее ожидал отец со словами:
- Завтра ты идешь тренироваться на Арену, - так просто и ничего более, как будто это все – само собой разумеющиеся вещи.
Девушка хотела уже возразить, но по каким-то своим соображениям, основанным на давней мечте стать такой дочерью, которой Стоик мог бы гордиться, пропустила свои ядовитые словечки в самую глубь и, кивнув, поднялась в свою комнату. Девушка, упав на мягкую перину, не заметила, как сон нежной рукой забрал ее, уставшую и обессилевшую, в свой прекрасный мир.
POV Иккинг
Ночная фурия бежала по лесу, думая о случившемся: «Викинг меня не убил?! Мне кажется, сейчас разверзнется земля, и огромный дракон уничтожит этот неправильный перевернутый мир».
Но пора домой, решил Оникс и раскрыл крылья, пытаясь полететь. Но крылья не слушались его и, потеряв равновесие, дракон упал в огромный овраг, чудом попав на сушу, а не в огромное озеро, что будто бы уже распахнуло свою прозрачную пасть, готовясь его проглотить.
Дракон добровольно нырнул в воду, чтобы промыть все раны и вылезти на сушу. Вода капала со всех кончиков, со слуховых отростков, с крыльев, с элеронов. Тут он заметил, что один элерон серьезно ранен, и полететь он не сможет еще, дай Великий Дракон, месяц без лекарств. В голове мелькало смутное желание, чтобы ворчливый Гран был здесь и подлатал его, за работой отпуская язвительные словечки и вправляя ему кости на место, отчего казалось, что боли не было.
