Королева в красном

      Маленький кораблик пришвартовался к ангару для высокопоставленных лиц, которые не желали быть узнанными. Стыковка прошла удачно, код был принят. Из летающей машины вышла девушка в серой форменке.       Она торопливо миновала ангар, игнорируя суетливых дроидов, и повернула к лифтам. На нее не обращали внимания. Да и что примечательного в обыкновенной девушке в униформе механика? Разве только то, что она вышла на этаже высшего командования.       На корабле лорда Вейдера все подчинялось распорядку и субординации, поэтому помощник главного механика, идущая по этажу высшего командования, смотрелась, как минимум, странно. Но на ее счастье, в коридоре никого не было. На ней была форменка, но качество ткани резко отличалось от того, что носили остальные, слишком аккуратная и чистая для механика, а темные волосы были не подстрижены коротко, как это часто бывало у представительниц этой профессии, а аккуратно собраны в тяжелый пучок. Подойдя к каюте темного лорда, девушка выдохнула и прикоснулась к идификатору.       Дверь отъехала практически беззвучно, впуская девушку внутрь. Медкамера лорда ситхов открылась, продемонстрировав механику обожженное лицо бывшего джедая. Он протянул к ней руку и произнес едва слышно: «Подойди».       Джинн, а это была именно она, легко перешагнула зубчатый порог и села у ног темного лорда. Он протянул руку к ее щеке, и та прижалась к холодному протезу так, будто он был настоящей теплой рукой. — Дочь.       Джинн молчала, наслаждаясь отцовским прикосновением и его присутствием. Он всегда был для нее самым дорогим человеком. Девушка не помнила мать, точнее эти воспоминания были накрепко запрятаны в ее памяти. Только слезы, запах любимых маминых цветов, ладана и ощущение горя. С тех самых пор Джинн не любила синий, он ассоциировался у нее с потерей. — Я так соскучилась и устала.       На бледно-розовых губах мелькнула улыбка. Дочь была его единственным спасением уже многие годы. Предатель ордена держался за память Энакина Скайуокера только ради дочери. В первый год над ним властвовало ужасное желание забыть обо всем, что когда-то связывало его с татуинским мальчишкой. И даже тот факт, что он оставляет дочь сиротой, его не мучил. Но, увы! О девочке знал и Сидиус.       Именно он привез к полубезумному животному маленькую девочку в нежно-лиловом платье и усадил перед ним, запрещая оставлять ее на других. И Дарт Вейдер учился терпению и контролю ради нее. Каждый шаг словно по веревке над пропастью, и если бы он сорвался, то первой жертвой стала бы дочь. — Опять Панака?       Этот идиот отравлял жизнь его дочери не первый год. И сделать ему пока ничего нельзя. Ведь никто не должен знать, чьей на самом деле дочерью была королева Ингерда. Он, некогда бывший главой охраны, знал все тайные традиционные ходы и движения набуанских королев, но вот эта семья потратила много сил и возможностей, чтобы имя Энакина Скайуокера не имело ничего общего с Дартом Вейдером. — Да нет, скорее меня вымотали ребелы и мой братец, — девушка подняла глаза на отца. И от того, что она смотрит на его увечья, Вейдер не чувствовал злости. В этих глазах была только любовь и нежность, столь непривычные для него. — И зачем он нам нужен? Только потому, что он одаренный?       В словах Джинн звучала личная обида. Поразительно, но факт — старшая дочь Дарта Вейдера не обладала нужным уровнем медихлориан для начала обучения. Но девочка была упряма. Когда-то для ее родителей это было поводом для радости, но для девочки это было личной преградой. Джедаи забыли одну простую истину: чтобы быть ситхом не обязательно быть одаренным. И если не по возможностям, то по духу. — Джинн, я слышу в твоем голосе ревность?       Она лукаво улыбнулась, донельзя похожая сейчас на бабушку. В несколько движений девушка оказалась у отца на подлокотнике, приобнимая его. — Скорее недоумение. Разумом я понимаю, что отказывать ему в праве семьи у меня нет причин. Он — несчастный похищенный ребенок, мой родной младший брат, но вот сердцу трудно принять практически чужого мне человека в семью, — она невесело фыркнула. — Для меня моя семья – это, в первую очередь, ты, дедушка Палпатин, Наберри и все. А он мне совершенно чужд, но когда я его обнимала, мне было так же хорошо, как когда я могу быть рядом с тобой. А темный лорд внимательно слушал дочь. — Расскажи мне о нем. — Он непривычный, я просто иногда терялась от его вопросов, джедаи не успели выесть ему мозг, но вот «О, великое Восстание!» - да. Чем-то похож на тебя, а чем-то на маму. Он мягче нас, но если с чем-то не согласен, переубедить его сложно. Знаешь, — Джинн задумалась, подбирая слова, — я бы могла им гордиться и любить, если бы мы росли вместе, но пока я не могу. Это грустно. Пап?       Вейдер внимательно слушал слова своей дочери, в очередной раз отмечая, что гордится ей. Она не была тем адреналиновым наркоманом, что они с Падме. — Да?       Когда дочь повернулась и заглянула ему в глаза, Дарт Вейдер уже знал, какой вопрос она задаст. — Может, ты все же займешься своим лечением? — Джинн. Та вздохнула. — Ну, я хотя бы попыталась.       Не улыбнуться от такой заботы было невозможно. Дочь, как всегда, пыталась хоть как-то облегчить его существование. И конечно, он знал об ее общении с каминеанцами. — Дочь, даже не пытайся, момент давно упущен.       В глаза его ребенка зажегся упрямый огонек, который когда-то горел и в глазах Энакина Скайуокера. Даже набуанское воспитание не смогло выбить это из нее. — А врачи так не считают. Да, стоит больших денег, но они у нас есть, это будет трудно и долго, но возможно. Отец, прошу тебя, хотя бы попробуй меня понять. Ты нужен мне! — ее голос с громкого, практически кричащего снизился до шепота. — Не оставляй меня одну.       Она изо всех сил прижалась к отцу, а тот только и мог, что проводить рукой по темным волосам, утешая своего старшего ребенка. В очередной раз женщины его семьи вьют из него веревки. Джинн, как бы она того ни хотела, не могла долго оставаться с отцом, да и потом, у каждого из них был свой долг пред своими подчиненными и подданными.       Вейдер никогда бы не позволил своей дочери повторить путь матери, но все произошло вне его желаний. Очень быстро из младшего помощника она доросла сначала до титула принцессы, а потом и королевы. Улетая со звездного разрушителя, девушка ни разу не обернулась. ***       И снова корабли, новый макияж и одежда… Пуджа*, тоже в свое время занимавшая пост королевы, шутила, что в жизни набуанских королев тайных шпионских игр намного больше чем в СИБ. Ее помощь в первые годы была неоценима, но сейчас сестра, родив второго ребенка, ушла на покой. Рио же — старшая из ее кузин, предпочла тихую карьеру архитектора.       Едва успевая, девушка оказалась на Набу на королевском корабле, обе ее ближайшие наперсницы, Эйбе и Сайра, жутко нервничали. В свое время у ее мамы была Сабе — самая верная из всех. Именно она помогала единственному выжившему ребенку своей Королевы принять все самые сложные моменты ее жизни. Несмотря на привилегированное положение королевы под защитой императора, злить моффа было чревато.       На ходу скидывая с себя городское платье, Джинн прыгнула в кресло. Девочки достали темно-фиолетовое платье и уже расплетали волосы. — Ты сегодня чуть не опоздала, у нас теперь всего полчаса на сборы для встречи с его пустозвонством. А мы не одаренные.       Девушка собиралась повернуться и сделать несчастные глаза, но получила легкий удар гребнем по голове. — Не вертись.       На ее колени опустились подробности «отдыха королевы Набу в кругу семьи», ведь она должна была знать. — Девочки, если мы успеем, то я должна вам по неделе выходных.       Сзади фыркнули. — Ага, а кто о тебе позаботится?       Волосы убрали под традиционный убор, а застегнуть платье получилось в последние пять секунд перед выходом из корабля. Эйбе и Сайра встали по правую и левую руку своей госпожи, а остальные девушки пестрой стайкой замерли рядом со своей королевой. Закрыв на секунду глаза, Джинн выдохнула. Пора. Из корабля вышла не Джинн Скайуокер со своими вечными играми на грани и проблемами, а бесстрастная королева Ингерда.       Кабинет моффа звездного сектора Чоммел Панаки внушал уважение и страх, только вот в королеве Ингерде он вызывал лишь брезгливое равнодушие. В отличие от остальных, ей не было страшно за свою жизнь или жизнь своих подданных, император и лорд Вейдер настоятельно предупредили моффа о неприкосновенности набуанской королевы.       Это был сильный и высокий темнокожий человек, который для своих лет держался довольно уверенно. Форма имперского моффа еще демонстрировала бывшую военную выправку. И формально в гибели ее матери он не был виноват, но вот если бы Тайфо проследил, кто вхож в сенатскую квартиру и куда отправляется беременная женщина, то все могло сложиться иначе.       Сидя на дорогом кресле из моренной древесины, Ингерда едва сдерживала себя от резких комментариев в адрес моффа. Стоя лицом к окну, Панака, наверное, казался себе ужасно грозным, но на самом деле выглядел смешно, по крайней мере, в глазах правительницы. — Вы были у повстанцев всю прошлую неделю, королева, не пытайтесь мне врать. "А голос у него с каждым разом все омерзительнее и омерзительнее", — подумалось королеве. — Всю прошлую неделю, дражайший мофф, — голос сочился ядом, — я провела среди своей семьи — у меня родилась племянница. Если вы не верите, можете проверить камеры.       Тот усмехнулся, всем своим видом демонстрируя недоверие. Эта дочь Амидалы пыталась укусить, но могла только подавать голос. Повернувшись к девушке и опершись на стол руками, мужчина попытался говорить обманчиво мягко. — Королева, чистосердечное признание облегчит вашу участь. Не подводите Набу под удар. Это все же государственная измена. Не будьте вашей матерью. Вы же умная девушка.       Вскинув черную бровь, будто слушая отменный бред, девушка в очередной раз продемонстрировала свой отнюдь не тихий характер. Она поднялась медленно и спокойно. И говорила с такой же интонацией. - Говорят, я больше похожа на отца, чем на мать. Мать, которую вы и ваш племянник не уберегли, мой уважаемый мофф, — она особенно выделила слово «вы». — Я не вижу ни одного доказательства, подтверждающего ваши слова. И вы же сейчас пытаетесь опорочить меня в глазах нашего императора. — Они будут. — Ну вот когда будут, тогда и будем говорить. Что-нибудь еще, мофф Панака?       Он несколько нервно схватил со стола датапад, передавая его королеве. А правительница с какой-то странной грустью думала о том, что ее первый противник уже теряет свою мощь. — В нашем секторе объявились пираты?       Нервно дёрнув губой, тот кивнув. — Верон и Малый Чоммель подписали договор о взаимной помощи. А что Набу?       Внимательно прочитав все пункты соглашения, она подписала его. Этот акт она уже видела и обсудила с другими правителями. Подняв глаза, девушка слегка кивнула. Выходя из кабинета, девушка услышала: — Будьте осторожны, Ваше Величество. Вы редкий камень нашей короны, будет очень жаль, если мы вас потеряем. Она обернулась. — Не волнуйтесь, уважаемый мофф, я еще долго буду править. ***       Откинув темные влажные волосы за спину и перекусывая на ходу, королева Набу одним пальцем забивала приказы: снизить налог на импорт плазмы и увеличить на ввозимые ткани. В этот момент ей пришел сигнал. От неожиданности девушка выронила свой перекус и испачкала халат. Чертыхаясь через раз и убирая еду с одежды, девушка ответила на вызов.       Вызывала ее бабушка. Годы и беды сделали свое черное дело с Джобал Наберри. Джинн было всегда очень грустно смотреть на родного человека и на то, как в волосах цвета кафа появляется соль. — Дорогая, здравствуй. Как ты?       Ее глаза внимательно осмотрели младшую внучку, выискивая следы усталости, но как и мать, Джинн очень ловко прятала их. — Все в порядке, бабушка. Я скоро буду дома. Та улыбнулась. — Возвращайся поскорее. Бабушка много лет назад заменила ей мать, и расстраивать ее Джинн не любила. — Обязательно.       После смерти Падме Джобал больше всего боялась за маленькую девочку, которую забрал Палпатин. Ее дочь мертва, ее зять при смерти, а внучка может остаться сиротой. Конечно, первые полчаса с того момента, как она узнала, что Энакин жив, она, возможно бы, его возненавидела, но узнав все подробности, не смогла. Ведь неизвестно, кому хуже: умершей дочери или зятю, превращенному в одну сплошную точку боли. Вот уже многие годы Наберри хранят секрет Дарта Вейдера. — Когда ты сможешь побывать у нас? — Не раньше следующего месяца, ведь для всех я была у вас. Я бы очень хотела, но не могу быстрей. Если у Панаки появятся даже намек на доказательства, всем нам несдобровать.       Как и отец девочки, семья была против того, чтобы Джинн занималась политикой, но сама судьба распорядилась иначе. Помогая Пудже, Джинн сама увлеклась этой профессией.       Разговор закончился на грустной ноте, а девушка потеряла всякие силы, чтобы продолжать работу. На столе стояла голограмма ее семьи: под раскидистым деревом сидели уже немолодые дедушка и бабушка, тетя Сола с дядей Дариеном, все так же лучившиеся счастьем и гордостью за Пуджу и ее детей. А вот Рио со своей любимой. Жаль только что на этой голограмме никогда не будет ее родителей. Устало потерев лоб, девушка вернулась к работе. Она будет на Набу к рассвету.       Дворец встретил ее пением птиц в саду, а тени еще не дошли до середины балкона. Великие короли и королевы смотрели на нее: король Джафан — великий объединитель человеческих городов, Ирам — последняя из рода Джафонов, мама. И многие другие, возможно, когда-нибудь и ее назовут великой. Через полчаса начнется жизнь во дворце. Впервые за эту сумасшедшую неделю она дома. Но жизнь никогда не станет прежней. ***       Стоя на мансарде, Энакин Скайуокер наблюдал за встающим солнцем. Иногда он безумно желал, чтобы оно не всходило. Этим утром ему придется отправиться воевать, оставляя за своей спиной свою маленькую, но бесконечно любимую семью. Хотелось трусливо уехать, не прощаясь с Ангелом и дочерью, но он не мог так поступить. Ведь может они видятся в последний раз. — Эни…       Когда молодой рыцарь обернулся, у него перехватило дыхание. В тонкой ночной рубашке с дочерью на руках в дверном проеме стояла его любимая жена. Девочка тоже не спала, крутясь на материнских руках. — Почему вы так рано встали? Только рассвет, вам еще спать и спать.       Падме кусала губы, боясь расплакаться. Он уже был в своей амуниции. Энакин сегодня улетит и может не вернуться. В три безумно длинных шага Падме оказалась рядом с любимым мужем. Прижавшись лбом к его плечу, Амидала рвано вздохнула, а Джинн вцепилась в нагрудный щит. Как же сложно оставить их, таких любимых. Этой ночью их занятие любовью было особенно нежным, будто они отдавали друг другу самих себя. — Апа зяй?       Он забрал дочь на руки, присаживаясь на балкон. У девочки были его глаза, но мамин разрез глаз. Почему-то джедай не боялся за дочь. Отсутствие нужного количество медихлориан спасало ее от пристального внимания джедаев. — Да, девочка моя, папа уезжает. Но если бы ты знала, как сильно папа не хочет уезжать. — Эни… — Да? — Возвращайся. Любым. Просто возвращайся. Мы будем тебя ждать.       И прикрыла рот рукой, сдерживая глупые слова. Скайуокер мягко притянул жену за руку и усадил на колени. Джинн уже начинала дремать, согревшись в отцовских руках. Падме прижалась к его плечу. Энакин смотрел на жену и шептал. — Я вернусь к вам. Вернусь. Через четыре часа он улетел, а истинные набу остались ждать своего героя. _______________________________________________________________ * По Легендс Пуджа была сенатором от Набу, так что такая возможность вполне есть.