Дина

Думать, запариваться в плане работы и всяких бесполезных карьерных шагов – то, что я не умел и не любил делать. Я не любил шевелиться вообще, а это требовало хождения по мукам. Ну кто, скажите на милость, кроме сестёр Булавиных, отважился бы на такое? Да и они, в принципе-то, тоже не первые стремились побродить в этих дебрях, а пришлось. Мне не приходится, от меня не требуют. Паршивое утро не задалось. Вчерашняя ночь выдалась очень непростой. Мы ругались с Диной. И вот я (институтка, я дочь камергера, и преданный сраму отцовский рубин) – одет и обут иду по улице, плююсь во все стороны. Дико хочется кричать непристойности, но я не такой – я преподаватель в Высшем учебном заведении. Я ел в макдаке. Ел макзавтрак. Это я – человек, живущий дома. Имеющий собственную девушку!! Должен есть какую-то дрянь. Я не ожидал, что это будет так злостно. Моё утро не должно так начинаться. Не должно начинаться с её работы. Она опять убежала в свой офис, даже не смотря в мою сторону. А потом явилась с новыми синяками. Что они там, чёрт побери, делают? Разгружают вагоны? А потом Дина требует (!) – кричит: не лезь в МОЮ жизнь. Её. Вы понимаете? Я – нет. Это моя жизнь. Наша жизнь. Есть мы, а ОНА ОДНА – там. Где-то далеко в прошлом. Но если она так не думает – я не готов. Не готов принять её и себя самого. Я не существую по отдельности – так повелось со времён, когда гуси спасли Рим. Так вот!.. Месяц за месяцем на работе, кажется, пролетает, как шлюха с небоскрёба. Совсем неприятно, знаете. Ведь она такая доступная – а таких с ветром не сыщешь. То есть минус одна – уже как-то мимо кассы. Готов описаться глазами от таких новостей. Была бы моя воля – я бы не работал. Но я и так по мере своих сил этого не делаю. Однако кафедра требует от меня письменных работ и честных оценок. Какие баллы я могу поставить зелёным овечкам на лугу? Соответственно переносим это в наше время в аудиторию номер *да какую угодно*. Где они, настоящие гении? Кажется, тот чувак за преподавательским столом (я). Больше я не вижу людей, которые бы знали мой предмет. И… А судьи кто? Вообще, за что судить? Мне захотелось потереть переносицу. Чесалась. Я уже давно ничего не слышал о деле про девочку, но оно не выходило у меня из головы. Когда звонил телефон, я яростно выхватывал его и смотрел на номер – вдруг из участка, вдруг новые обстоятельства? В газетах молчок. И правильно – такое серьёзное дело и такой болт на нём. Я вздыхал. Наступает в жизни такая штука, когда не хочется что-то делать, о чём-то думать. Ты весь зарастаешь чувствами и впадаешь в спячку. Вот уже ничего и не поделать – совсем зарос. И обычно это происходит тогда, когда тебя кидают. Топчут, бегают по тебе. А тебе очень больно – чувства спереди, сзади, на затылке, на ладошках – везде, короче. Ну и вот. Это надо пережить. Из года в год.