Alone

Почему никто не верил ему? Почему, чёрт возьми, никто не мог поверить ему? Ему было одиноко. Слишком одиноко. На протяжении всех этих лет он думал, что если найдёт свою настоящую мать, то что-то в его жизни изменится. Раньше он действительно верил, что проклятие, наложенное на Сторибрук, существует. Но теперь его терзают сомнения. Может, он действительно всего лишь маленький, несчастный и "сумасшедший", как называют его сверстники в школе, ребёнок? Бороться с этим сумасшествием ему больше не под силу. Он больше не хочет страдать. Он никому не нужен, никто не будет тосковать по нему, раз даже родная мать не желает знать его. Генри закатывает рукава, чтобы взглянуть на те шрамы и порезы, что очерчивают его руки. Некоторые уже затянулись, но бóльшая часть красных линий ещё слишком свежая и воспалённая. Генри помнит, когда был сделан первый порез. Это произошло ночью. Той самой ночью, когда родная мать бросила его во второй раз. Но никто порезы не видел. Потому что всем было наплевать. Кому он нужен такой — одинокий, несчастный, сумасшедший, ненормальный и просто помешанный? Генри знает, что он является обузой для всех. Так почему он должен обременять людей и дальше? Ему просто нужно уйти. Так будет лучше. Для всех. И для него в том числе. Генри достаёт из ящика кухонный нож и медленно проводит лезвием по своим запястьям снова и снова, наблюдая как живая алая кровь неторопливым потоком покидает его тело. — Прощайте... — шепчет он в тишину и с улыбкой опускается на кровать. Тьма забирает его. Теперь он выглядит умиротворённым и освободившимся от земных мук. И если бы не кровь, медленно, но жадно обволакивающая чистую простынь, его бы можно было принять за обыкновенного спящего ребёнка. Наконец Генри свободен, свободен от места, которое он однажды назвал своим домом. И отныне он свободен от проклятия... проклятия отчаявшейся души.