Dirtha'vhen'an: Цветок среди руин

Глава 17. Hellathen

      Как только элувиан закрылся, Энлеа закрыла лицо ладонями и сползла на пол, прямо на холодные плиты. Абелас, до этого молча наблюдавший за этой сценой тут же подошел к ней и протянул руку, чтобы она смогла подняться. Едва встав на ноги, она, судорожно вцепившись ему в руку и прошептала:       — Этот Элувиан, куда ведет и как он открывается?       На это Абелас лишь пожал плечами, покачал головой и ответил:       — Я бы и сам хотел знать, как вы оба без меток это делаете.       — Во дворце Правосудия я использовала амулет. Энлеа посмотрела на свою руку и не сразу поняла, что амулета на ее руке больше нет. Или она потеряла его в Святилище Джуна, пытаясь вырваться из ловушки или же, скорее всего Фен’Харел отнял у нее такую возможность и просто нагло стащил его, пока она была перед ним беззащитна.       — Ах он, — зарычала девушка. Эльф еще раз пожал плечами, он больше ни чем не мог помочь ей. Однако помощь пришла в лице другого раненного эльфа, которого до того принес Фен’Харел, он очнулся и подал голос. Энлеа и Абелас узнали в нем Йевена.       — Есть еще один способ, — тихо прошептал Защитник. Энлеа тут же подбежала к своему командиру.       Его дела не были такими скверными, как показалось на первый взгляд и немного магии Абеласа должны были облегчить его страдания. Пока Абелас занимался его раной, Энлеа ждала его ответа, но тот упорно ее игнорировал и обратился к Абеласу.       — Vir Abelassan*, Абелас, — во взгляде и голосе Йевена была мольба и надежда, но что Хранитель категорически покачал головой и тут же воскликнул:       — Она не готова. Это не делается так просто, уходят месяцы на подготовку. Ты и Волк просите невозможное.       — Чтобы это ни было, я согласна, — выпалила Энлеа, не обращая внимания на отчаянные попытки Абеласа противостоять ей.       Абелас сурово сдвинул брови:       — Не делай глупостей, ты даже не знаешь, что это. Энлеа замотала головой, она не собиралась отступать. Если то, что предлагал Йевен поможет ей открыть элувиан и найти Волка, то цена казалась ей незначительной. Йевен был слаб и ранен, но продолжал настаивать на своем:       — Фен’Харел был прав, у нас нет времени на пререкания. К тому же, как Созидатель Фен’Харел дал свое разрешение и как Защитник я тоже позволяю. Митал сама выбрала ее для этого, позволь и ты Абелас.       Светловолосый эльф сдержал несвойственную ему злобу, не принимая вызова Защитника и упоминания имени Волка. Сейчас его больше всего беспокоила Энлеа, которая уже давно попала в его сети. Он вспомнил и ту другую девушку, которая была до нее, тогда он был на месте Йевена и соглашался с Ужасным Волком. И к чему это привело? Он поклялся себе больше никогда не доверять ему, но сейчас обстоятельства были куда серьезнее, чем он мог себе представить.       — Они убили Митал, — голос Йевена прозвучал уверенно и громко, — Я не прошу твоего разрешения, я настаиваю на том, что следует сделать. Йевен попытался встать, чтобы не казаться слабым, а равным Хранителю, но лишь поморщился от боли и продолжил уже более спокойным тоном:       — Мы не выстоим, если кто-нибудь не запечатает Врата. Фалон`Дин уже близко. Он станет новым Эльгарнаном и тогда нашему народу не будет спасения. Абелас замер, пораженный этой новостью, а Энлеа лишь открыла рот от удивления и торопливо прошептала:       — ФалонДин? Йевен, что там произошло? Энлеа хотела знать подробности, а Хранитель наклонился над Защитником, чтобы облегчить его страдания своей магией, ведь Йевен был не в том положении, чтобы долго рассказывать о том, что случилось там за тихими стенами Дворца Правосудия.       — Безумие Андруил стоило нам жизни Митал, она до конца верила, что ее можно спасти. В последний раз, когда я видел Эльгарнана, он вступил в схватку с ФалонДином. За ним шли армии Забытых. Джун выиграл нам немного времени, но без защиты сил Митал мы обречены.       Энлеа уже была согласна, уговорить Абеласа оказалось куда сложнее, но новость о смерти Митал и неизбежном поражении Эльгарнана, пробила стену его упрямства. Сейчас от их решения зависела не только их жизнь, но и судьба всего Арлатана. Обращаясь к Йевену Абелас сказал:       — Твоя рана не серьезна, но ты должен отойти в утенеру на некоторое время. Йевен кивнул в ответ и, поднявшись, зашагал по коридору, сейчас для него сражения окончены. Но ему еще нужно было отдать несколько распоряжений до того, как во Дворце появиться новая Хранительница. Теперь и Энлеа знала, зачем пришла сюда, и все же сердце было не на месте и бешено колотилось. Она, наконец, начала понимать, почему Митал позволила ей обучаться всем трем путям почтения. Все для того, чтобы принять благословение богини. Это было изначально предопределено и возможно это был общий план Митал и Фен`Харела. А может Ужасный Волк просто забавлялся или в этот раз его обыграла богиня.       Она стояла возле источника и просто смотрела в его прозрачные воды, размышляя о том, как была обманута дважды, а может и множество раз. Наконец за ее спиной послышалась легкая поступь, ее единственного друга в этом месте. Шаги замедлились и стихли, и вместе с тишиной в зале повисло напряжение. Абелас все еще не одобрял того, что они собирались допустить, но и конечно понимал, что другого выхода не было. Он молчал, но слова здесь и не требовались — все что хотел, он уже выразил с их первой встречи.       — У меня с самого начала не было выбора? — заявила она и сама удивилась тому, как спокоен ее голос, хотя внутри нее бушевало много чувств.       — Если только позволить Фалон `Дину стать новым Эльгарнаном,       — так же спокойно ответил Абелас, не веря самому себе и с ужасом осознавая, какой исход их ожидает, если они не поторопятся.       — Время уже на исходе. Я готова.

****

      Ее окружили со всех сторон, голоса, звуки, чувства призрачных сущностей, которым было много тысяч лет. Одни были добрыми, ласковыми, понимающими, они протягивали к ней руки, гладили ее по голове и утешали, другие были грубыми, неистовыми сильными, они кидали проклятия и кидали ее из стороны в сторону. И все они хотели, чтобы она их услышала. Их было много и все они сливались в шум, вода в источнике была на вкус соленая и одновременно прохладная, ей нужно было выпить ее достаточно много, чтобы впитать в себя эту силу, чтобы гул, наконец, превратился в один единственный голос. Он не был похож ни на мужской, ни на женский и даже не детский, но в тоже время так сильно напоминал ей тот, от которого она в слезах просыпалась по ночам.       Едва стоя на ногах, она вышла из источника, Абелас тут же протянул ей руку, чтобы она смогла опереться на нее, в голове жутко шумело, а рту все пересохло. Однако же она чувствовала не только радость, счастье, боль, скорбь и отчаянье, еще была и — сила, сила, что струилась по венам. Подобно водопадным струям, она наполняла ее, опустошая, заменяя собой ее кровь и ей казалось, что мир так хрупок, а магия так сильна, что стоит лишь коснуться его пальцами, как она сможет его уничтожить. Даже запахи теперь были совсем другими, теперь они были тяжелыми и в тоже время будто бы сами по себе. Лицо саднило и покалывало, метка, наконец, заняла свое место, приветствуя новую Хранительницу.       -Как ты? — сочувствующе спрашивает Абелас, — Мы можем продолжить?       — Я чувствую силу, как будто я теперь могу даже уничтожить этот мир, — ответила Энлеа и сжала пальцы так сильно, что на их кончиках заискрилась магия. Теперь ее не нужно было специально вызывать, она приходила, стоило лишь ей об этом подумать. Абелас нервно закашлял и ответил:       — Я надеюсь, что до этого не дойдет, Энлеа.       — И я, — тихо ответила девушка. До ритуальной комнаты у врат они шли молча. По коридору туда-сюда бегали слуги, Энлеа даже не хотела думать о том, что сейчас творится в головах у этих эльфов, ей было достаточно своих переживаний, потому что она знала, что Андруил уже пала, а ФалонДин с войсками уже стоит за холмом. Чьи же красноречивые речи смогли подтолкнуть наследника к убийству всей семьи? Разве что в живых осталась только Силейз, но о ней, почему то духи не могли сказать ничего. Где она, что с ней?       — Мои Часовые уже все подготовили для ритуала. Ты уверена, что достаточно сильна для этого? — Абелас схватил ее за руку, заставляя повернуться. Сама она казалось, не слышала того, что говорил Абелас, но нечто внутри нее утвердительно ответило:       — Мы сильны, теперь… Часовые и хранители уже выстроились вокруг нее, Абелас также занял свое место в круге, и началась её часть работы, впитать в себя их силы и создать сферу, достаточно большую и достаточно прочную, чтобы защитить весь дворец Правосудия. Спасти свой дом, этих эльфов, гордых, сильных и теперь независимых от ФалонДина и его безумия. Невидимые нити магии тянулись в ней, приобретая все оттенки цветов, среди них были и зеленые и синие и желтые и даже красные, древние нити.       Они обплетали друг друга, изворачивались и связывались в узлы, формируя собой невесомое плетение, толстую древнюю сферу, впитываясь и врезаясь в каждую плитку в каждую дощечку скрепляя все вокруг них в единую магическую защиту. Когда узор магии укрепился и достаточно напитался магией, Энлеа почувствовала легкость, после такого выброса магии. Будь она прежней, точно бы потеряла сознание, но сейчас магия барьера по потере сил была сравнима с легким огоньком, который нужен для поджога обычной свечи. Внезапно мысли и чувства меняются, накатывая облаками черного дыма за этими стенами. Словно темная вода, прибывающая из вне, она прибывает к нашим открытым дверям и останавливается немного, не доходя до свежей стены барьера. ФалонДин и его слуги стоят у наших дверей, ходят вокруг словно дикие волки и не могут войти. ФалонДин выходит вперед и, вперив свой безумный взгляд в сторону Энлеи говорит:       — Впусти нас Энлеа. Ты ничего не знаешь. Ты должна выслушать меня, — его взгляд безумен, он испуган, зол и ничего не понимает. Он всматривается в ее лицо, видит метку и бессильно кричит: — Я требую правосудия Митал!       — Митал мертва и здесь для тебя правосудия нет, Фалон’Дин. — Доселе неведанная злость и жажда правосудия врывается в ее тело и, не узнавая себя, она понимает, что говорит спокойно и очень громко, да так что ФалонДин приходит в ужас.       — Мерзавка. Ты всегда была на его стороне, ты заплатишь. Хареллан, — отчаяние, злость и безысходность сквозит в его голосе. Он обращается не к ней, скорее к своей матери, которой более нет. Касаясь стены барьера, он со злостью отрывает от нее свои ладони и все вокруг видят, как они почернели от его силы, Митал не позволяет ему войти. Ни его армия, ни сам ФалонДин никогда более не войдет в эту дверь.       — Закрывайте ворота. Барьер будет, стоят здесь тысячелетиями, — часовые тут же выполняют приказ, и двери с шумом закрываются, да так что даже крики и отчаянные вопли ФалонДина более не слышны в этих стенах.

******

      Митал столько лет правила этими землями и в свойственной ей манере сохраняла мир. Даже Ужасный Волк хоть и был ее соперником, понимал, что без нее все скатится в Бездну. Магия не дар она опасное оружие, которое в неумелых руках обращается бедой для всех.       — Барьер крепок как никогда. Все кончено. Теперь мы можем отдохнуть и уйти в Утенеру, — проговорил Абелас, подойдя к Энлее. Девушка все так же стояла и смотрела в сторону закрытых врат, с тех самых пор, как утихли все звуки окружавшего их мира и голос ФалонДина тщетно пытавшегося ворваться внутрь.       — Еще нет, я должна найти Силейз, — ответила девушка, упорно не глядя на Абеласа. — Она одна, скорбит. Митал говорит со мной.       — Если ты покинешь храм, то можешь не вернуться. Перекрестки сейчас хрупки, здесь ты была бы в безопасности, — заметил эльф, с долей сожаления, а после продолжил:       — Прошу тебя, не оставляй нас! Я…       Она бесцеремонно перебила его.       — Я уже давно знаю о твоих чувствах, нет нужды говорить это… Чувства сейчас не важны, единственное, что важно это защитить Источник. Я более не нужна здесь.       Энлеа направилась к элувиану в который ушел ФенХарел. Она не собиралась слушать его доводы, даже если он переживал не за нее, а за людей, которые остались здесь без опеки Хранительницы.       — Теперь ты не принадлежишь себе. Но и ему ты принадлежать не можешь. Уходишь на поиски Силейз, но лжешь себе. Ты должна отпустить его, — проговорил Абелас, все еще надеясь на ее благоразумие, но Энлеа лишь улыбнулась и тихо прошептала:       — Даже если так, я должна отговорить его, ты не поймешь. Ir abelas. Забудь меня. Он вздохнул и в последний раз посмотрел вслед эльфийской девушке, которая пришла сюда без ничего, а уходит с силой, властью и надеждой всего народа.       -Энлеа, ma nuvenin**, удачи.