Второй шанс

      На утро я проснулся в той же реальности, что только насторожило меня. Джордан улыбнулся, когда заметил на полу несколько папок с досье на девушек. Я знаю, кто мне нужен, кого в итоге я хочу видеть своей женой, но я должен создать видимость того, что я понятия не имею, кого мне выбрать.       На самом деле я не читал анкет девушек, меня не интересовал никто, кроме Америки, но я должен был играть роль, и я начал делать это с большим размахом. Вместо анкет я большую часть вечера и ночи провел, планируя, как построить отношения с Америкой в этой странной реальности, и что буду делать, если вернусь к тому настоящему, которое я хорошо знаю.       Ничего оригинального придумать я так и не смог. Вместо решительных действий я решил пока что просто плыть по течению и посмотреть, что из этого выйдет. Я поднялся с кровати раньше, чем в мою комнату зашел Джордан. Он немного удивился, увидев у меня на кровати собранную стопку папок с досье, и меня, уже одетого, и смотрящего из окна в сад. — Вижу, Вы сегодня рано встали, Ваше Высочество. — Да, Джордан. Сегодня мне утром не спалось. — Это понятно. Кто же сможет уснуть после знакомства со столькими красотками? — только то, что мы выросли вместе и, по сути, других друзей у меня не было, кроме него и Джейсона, позволяло Джордану подшучивать надо мной и вести себя фамильярно, когда рядом не было отца. Сейчас же Джордан открыто завидовал моему положению. Двадцать пять красавиц и все жаждут моего внимания. Только двадцать четыре из них меня вовсе не тревожат. Я загадочно улыбнулся, соглашаясь с ним. Спать мне не давала Америка, и она была одной из красавиц, упомянутых Джорданом. — Я слышал, Вы заключили пари с одной леди. — Так и есть. — Она, должно быть, очень смелая и необычная. — Так и есть. Леди Америка создает впечатление необычной девушки. — Она Вам нравится? — Есть в ней что-то такое, что притягивает взгляд. Возможно, всё дело в её огненных волосах и голубых глазах, а, может, в её бесстрашии. — Она Вам нравится, — улыбаясь, подвел итог мой камердинёр. Знал бы он, насколько всё серьёзно. Я совсем не вовремя вспомнил о той ночи, когда мы с Америкой признались друг другу в любви, и когда я разорвал на ней платье. Никогда не считал себя способным на безрассудства, но иногда что-то бывает впервые. Я тогда ощущал себя таким счастливым, таким свободным рядом с ней. Мне нестерпимо хотелось бы это вернуть. — А остальные леди нравятся Вам? Или только леди Америка? — Они все красивы, не буду спорить, но меня заинтересовали далеко не все. — У них ещё есть время это сделать, — хмм, не вижу необходимости давать девушкам много шансов, но в этот раз стоит действовать аккуратнее. Это будет легче, я знаю, к чему стремиться. — Ваше Высочество, король Кларксон просил Вас зайти перед завтраком к нему. — Хорошо, Джордан. Можешь быть свободен, а мне пора к отцу, — я направился к выходу, а он остался пока в моей комнате.       Посещение моего отца, я знал прекрасно, ничем хорошим не закончится. Это, в принципе, никогда не предвещало ничего хорошего. Я постучал в двери его кабинета, что по сути своей было лишь формальностью. Отец никогда не отвечал мне, я подозреваю, что он считал это ниже своего достоинства или просто излишним. — Как ты объяснишь свой вчерашний поступок? — странно, что он терпел почти целые сутки. На него это вовсе не похоже. Я привык получать выговор сразу, без промедления. Раньше я бы испугался этого, но сейчас мне было просто любопытно. — Что ты имеешь в виду? — он мог быть недоволен абсолютно всем, начиная с цвета моего галстука и неправильно уложенных волос, до неуместно сказанного слова, сделанного вывода относительно документов, которые он мне дал, но я был почти уверен, что он говорил о вчерашнем завтраке и моём пари с моей милой Америкой. Я бы не стал этого менять ни при каких условиях. Она оживилась, и её голубые глаза загорелись азартом. Я любил блеск этих глаз, более того, он меня сводил с ума. — Та леди. Ты знаешь, кто она? — вкрадчиво проговорил отец, вглядываясь своими серо-голубыми глазами в мои. — Америка Сингер. Пятая. Из Каролины. — Она пятая, сын, она из одной из самых низших каст, а ты выделил её за завтраком. Чем ты думал? — Она такая же участница Отбора, как и остальные девушки. Она имеет такое же право на моё внимание, как любая из них, — мои слова разозлили отца, хотя я так и не понял, что он в них увидел.       Получив от отца удар по затылку, я попытался сделать невозмутимый вид. Любое проявление эмоций, кроме ярости, мой отец считал слабостью, а слабость он ненавидел. — Не с того ты начал, сын. Надеюсь, дальше ты будешь умнее. Мне хотелось съязвить, сказать, что       я буду намного умнее и не позволю впредь решать за меня, но вовремя сдержался. Я уже не боялся его плети, но новые свежие раны на спине вряд ли помогли бы мне выглядеть достаточно привлекательно для Америки.       В кабинет отца вошла мама, как всегда тихо ступая по мраморным полам. Она остановила своим появлением дальнейшие нравоучения Его Величества. Мама была, наверно, единственным человеком, который сглаживал характер деспотичного короля и единственная кого он, возможно, любил. При её появлении он всегда становился мягче. — Я ничему не помешала? — её голос был ровным и мягким. Она была самой заботливой и понимающей мамой, которую я только мог себе представить, но из-за её хрупкого здоровья свои проблемы с отцом я держал при себе. — Нет, мы собирались уже спускаться в столовую.       Мама не стала задавать вопросов, чем мы тут были заняты, она вообще никогда не вмешивалась в дела отца, если тот сам не говорил что-то. Она не доставляла ему таких неудобств, как я.       Мы спустились вниз, столовая была пуста. Мы появились раньше девушек или их задержала Сильвия. Это неважно. Мы уже сидели за столом, когда девушки вошли в полном своем составе. Я тут же поискал взглядом Америку. Её рыжие волосы буквально вспыхнули огнем среди группы девушек с русыми и каштановыми волосами. Она тут, значит, всё хорошо. Я повеселел, стоило мне её увидеть. Я общался за завтраком с девушками, которых отец счёл бы годными. К концу завтрака единственное, что меня расстраивало, так это то, что я не мог сказать своей любимой и пары слов, не представилось такой возможности, но хоть отец остался доволен.       Мэй Сингер не заплакала и в этот раз, что дало возможность организовать первое свидание с её сестрой. Нужно обязательно отблагодарить её.       Я весь день был поразительно спокоен и сделал гораздо больше работы, чем мог ожидать от меня отец. Я не только успел просмотреть и оценить проект бюджета, но и внёс необходимые на мой взгляд поправки, вернул его отцу с объяснительной запиской.       Когда я постучался в дверь Америки, она была уже готова. В тканях и стилях женских платьев я никогда не разбирался, но это голубое чудо, которое сшили её служанки, заслуживало восхищения. — Думаю, будет уместно, если ты возьмешь меня под руку, — она немного свела брови, но сделала так, как я сказал. — Мне жаль, что она не заплакала, — я попытался сделать вид, что сожалею, но, как и в прошлый раз, это у меня не получилось. В тот раз я был взволнован первым свиданием и действительно был рад первой победе, сейчас же меня радовала возможность начать с начала наше общение с Америкой, сделать всё так, как она того заслуживает. — Вижу, как тебе жаль, — она с сомнением переняла переход с «вы» на «ты», но всё же сделала это.       Пока мы спускались по лестнице, я решил не отходить от сценария событий, который прекрасно знаю. Я со скрытым восхищением слушал, как она рассказывает о своей семье, о людях, которых любит и которыми очень дорожит. Когда она упомянула о старшем брате, её голос наполнился грустью, и, я уверен — болью от предательства. Так не поступают с семьёй, как это сделал он. Я поклялся себе, что если однажды увижу Коту Сингера или просто услышу о нём, я заставлю его заплатить за боль, причинённую ей.       Когда она упомянула, что хочет много детей, в моей душе разлилось тепло. Я хотел всех тех детей, которых хотела Америка и хотел, чтобы именно она была их матерью. Хочу, чтобы у дочерей были такие же пламенные волосы и даже такой дерзкий характер, как у неё.       Мы выходим из дворца в сад, в наше любимое место. Америка напряжена, я чувствую это по тому, как она сжимает мою руку. Чтобы ничего не испортить, я не акцентирую на этом свое внимание и увожу её подальше от камер. Туда, где мешать никто не будет. Я кивком дал знак журналистам удалиться и только после этого посмотрел на Америку, она заметно нервничала. — Что-то не так? — Меня заставляют нервничать все эти камеры и сама прогулка, — проговорила Америка, словно рассказывая мне страшную тайну. Её волосы даже в темноте играли оттенками рыжего. — Почему? — Потому что раньше у меня не было возможности прогуливаться с принцем. — Что тут поделаешь? В Иллеа всего один принц, — Америка рассмеялась, и её хватка на моей руке ослабла, но она её не убрала, что очень меня порадовало. Я боялся чем-то спугнуть Америку, показаться настырным или, что ещё хуже, подтвердить её первоначальное ошибочное мнение обо мне. Вмиг мне показалось, что проще проснуться и очнуться от всего этого сна, найти мою Америку и исправить то, что успел натворить. Легче попросить у той, которая меня любит, чем пытаться строить отношения с этой, которая и знать меня не знает.       В этой части сада я бываю редко, но всё же увел Америку в кустарники жасмина, которые должны были стать лишней преградой для репортёров. Я прекрасно помню её удар «в бедро», поэтому решил быть максимально осторожным. Хотел или не хотел я, чтобы история повторилась — это одно, а вот получить болезненный удар в пах — совсем другое. Я никогда не был мазохистом и сейчас становиться им совсем не собирался. Я готов стерпеть ради неё всё, что угодно, но не удар в пах, это удар по моему достоинству. — Да, это проблема. Даже не знаю, чем тут можно помочь, — Америка выглядела так забавно, что я не удержался от тихого смешка. Я знал, как она относится к моим проблемам. Для неё они сначала казались несущественными, и я не мог её в этом винить. Кого будет волновать проблема нехватки общения, когда твоей семье не хватает денег на еду, чтобы все были сыты или когда ты выбираешь между электричеством и едой? Да, тут проблема, к примеру, отсутствия отцовских чувств со стороны короля кажется не столь значимой. — Моя мама ждёт не дождётся, когда я женюсь, и во дворце появятся маленькие принцы, — я улыбнулся. Мама и правда ждала этого с нетерпением. Она не смогла родить много детей, как хотела, и надеялась, что у неё будет несколько внуков. Я должен ей это, как и то, что она должна остаться жить в любом случае. Она замечательная мама и будет невероятно хорошей бабушкой, я в этом уверен. — И они, естественно, с пелёнок будут носить костюмы и маленькие короны, — шутя предложила Америка, я видел, как она едва сдерживает смех, но не засмеялась, что сделал я. Я и забыл, какой она может быть забавной, когда хочет. — Естественно, — я был рад, что разговор давался мне легко и без особых на то усилий. Выходило гораздо проще, чем в первый раз, и я понадеялся, что его исход будет гораздо лучше, чем в прошлый раз.       Мы быстро миновали жасмины и оказались в гущине розовых кустов: эти кусты были маминой гордостью, она часто старалась или самой ухаживать за ними, или следить за тем, чтобы садовники ухаживали должным образом. Я тут чувствовал себя легко и спокойно, я чувствовал себя в безопасности, словно меня обнимала ласковая рука мамы. — Ваше Высочество, — Америка замялась немного, и я с любопытством посмотрел на нее. До этой минуты разговор шёл очень даже хорошо, посмотрим, чем закончится. — Вы… ты, — быстро поправила себя Америка, вспомнив, что мы странно быстро перешли на «ты». Если уж честно, я готов был бы уже стоять с ней перед священником и произносить клятвы, но она-то не готова, — был очень добр ко мне. Я вела себя очень грубо. Ты просто хотел помочь, а я накричала на тебя. На принца. Манер у меня никогда не было, но от себя такого поведения не ожидала. — Мы договорились забыть об этом, — я не смотрел на неё, чтобы не смущать или не злить. О чём бы мы с ней не договаривались, но нашу первую встречу в саду я не забуду никогда, даже если забуду все остальное. — Я помню. Просто то, что я всё ещё тут… Клубничные десерты для моей семьи, письма от родных, эта прогулка, говорит о том, что я не заслуживаю этого, я бы не хотела отвечать на доброту неблагодарностью и давать ложные надежды, — и мы снова вернулись к тому, с чего должны были начинать. Я еле скрыл свою досаду и постарался не подать и виду, что настроение порядком ухудшилось. Америка нервничала, и всё, что я мог сделать сейчас — не давить на неё. Её тайну я и так знаю, так что могу и подождать ее признаний. Она молчала несколько минут. Мы даже успели выйти из розария. Я продолжал ждать, пока она продолжит. — Я уже говорила, что по ошибке тут. — Я помню. Еда во дворце настолько восхитительна, что ты просто не удержалась от соблазна побывать во дворце несколько недель, — я помню все до единой причины её прибывания тут, но ни одну из них упоминать я не собирался. — Да, еда во дворце и правда волшебна. Только ради неё и стоило бы остаться во дворце, — Америка рассмеялась, и я заслушался мелодией ее смеха. Он был такой чистый и такой искренний. Это завораживало. Такое редко встретишь в моём мире притворства и ложных улыбок. — Я даже не поблагодарила за сладости для моей семьи. — Разве это не благодарность? Прогулка со мной по саду. — Конечно же нет, это часть нашего пари, — с вызовом посмотрела на меня девушка. Её настроение приподнялось, и я добавил балл в свою копилку правильных шагов. Да, Максон, ты всё же умеешь поступать правильно. — Всё же мне было приятно порадовать младшую мисс Сингер. — О, я уверена, родителям сложно оторвать Мэй от десерта, не стоило отправлять так много. Она страшная сладкоежка. Если бы была возможность чаще покупать сладкое, Мэй давно уже стала бы милым колобком, — многие бы постыдились так открыто говорить о нехватке денег, но Америка не придала этому такого огромного значения. Она не собиралась давать о себе ложное представление, и мне это в ней очень нравилось. — Это лишний раз подтверждает правильность моего решения, — Америка улыбнулась мне. Она сама была упряма, и почему-то моя настойчивость её вовсе не разозлила. — Я не хотела бы давать напрасных надежд. И дело не в Вас, Ваше Высочество, Вы оказались совсем не таким, каким я ожидала увидеть Вас. Боюсь, моё сердце отдано другому, — вот и оно. Мы снова пришли к этому. В голосе Америки засквозила грусть и боль, и мне захотелось ударить будущего офицера Леджера за это. — Мы снова перешли на «Вы»? — попытался я смягчить ситуацию, моя Америка смотрела на меня слишком серьёзно. Поэтому я сказал то, что уже произнес однажды, при этом ненавидя каждое слово. — Если хочешь, могу отпустить тебя к любимому.       Я видел слезы, набежавшие на её глаза и то, как она замотала головой. Её сердце сейчас было разбито, и с этим я поделать ничего не мог. — Нет, последнее, что я хотела бы, это видеть его. Я не могу вернуться домой, по крайней мере, не сейчас, — я не мог слышать и видеть её страдания и боль, но приходилось. Я осторожно положил свою руку на её. — Ты останешься здесь столько, сколько будет необходимо. — Даже если не могу предложить ничего взамен? — Даже если так, — я улыбнулся тому, что сейчас собирался сделать. Это была её идея, но мы ведь и так уже изменили происходящее. — Мне нужен друг. Девушка, с которой я смогу просто поговорить, и которая будет знать, что происходит среди избранных. Других вариантов я пока не вижу. Согласна?       Америка улыбнулась, удивлённая моим предложением. Она не ожидала, что я подумаю о том же, она сама ведь думала об этом, я уж точно знаю. — Буду рада стать другом принца.       Ещё некоторое время мы бродили по саду. Америка была расслабленной и смеялась со мной, ей было уютно, а я наслаждался каждой секундой, проведенной в её обществе. Да, мы вернулись к положению друзей, но гораздо позже, уже лежа в своей постели и тщетно пытаясь уснуть, я понял, насколько правильным было это решение. Сейчас ей нужен друг, и я им буду, но при этом буду делать всё возможное, чтобы с ней сблизиться. Она и не заметит, как дружба перерастет в нечто большее, а я уверен, что это произойдёт. Раз так уже произошло, значит, повторится вновь. Главное, сделать все правильно.