***
Спустя пару часов я постучал в дверь, за которой все это время новостей ждали Марли и Картер. Неприметная, ничем не отличающаяся от других дверей среди жилых комнат прислуги, но, как мне показалась ночью, максимально надежная, она была лучшим, что я мог наскоро придумать. Сразу мне никто не ответил и даже на повторный стук никто не отозвался, но стоило мне постучать в третий раз, как послышались осторожные тихие шаги и дверь едва приоткрылась. Войдя внутрь, я увидел напряженного Картера и расстерянную Марли. — Когда? — без лишних предисловий спросил Картер, предсказуемо приготовившись к публичному наказанию и не ожидая никакого другого исхода сложившейся ситуации. — Никого не будут наказывать, — посмотрев на них, я решил перейти к главному. Марли едва держалась, и я не хотел расстраивать ее ещё больше. Она ровным счётом ни в чем не была виновата и не заслуживала того, что происходило с ней и Картером. Оба поспешно переглянулись, пожали плечами и снова посмотрели на меня, не прийдя ни к какому логическому умозаключению. — Я переговорил с королём. Вам обоим обвинения не будут предьявлены, публичного наказания не будет. — Мы свободны, — на радостях Марли подскочила с места и бросилась к Картеру в объятия, не сдерживая своей радости. Я с улыбкой смотрел на такое проявление привязанности и отчасти завидовал им, о таком мне оставалось разве что мечтать. Я молча ждал, пока они осознают новость и можно будет продолжать разговор. Марли так же поспешно отстранилась от плеча Картера, как и прильнула к нему и неуверенно улыбнулась мне. — Даже не знаю как мы сможем отблагодарить Вас. Мы уже и не надеялись на благополучный исход. — Я хотел бы предложить обоим службу во дворце, — это было не совсем предложением, если быть откровенными, ни у кого из нас не было выбора, но если была возможность подать это хоть немного мягче, стоило бы попробовать. — Марли — в качестве фрейлины Америки, Картер — офицером моей личной стражи. Картер переглянулся с Марли и сдержано и с благодарностью кивнул, чем очень сильно упростил мне задачу объяснять им обстоятельства, которые были бы определенно лишними, особенно сейчас. — Для нас это будет большая честь, — улыбнулся Картер и, как ему казалось, незаметно взял свою любимую за руку, отправив мои же мысли к Америке, в попытках угадать, чем она занята. Хоть мы и были в ссоре, мне не хватало ее. — Мы будем рады служить Вам и Вашей невесте, — Марли сделала лёгкий книксен, и я понял, что меня смущало весь разговор: ее «Вы» и официальномть тона. — Почему Вы? — спросил я у нее, вроде бы ж неплохо общались до вчерашнего вечера. С титулом и официальностью чувствовалась некоторая неловкость и дискомфорт, а я хотел бы стать им другом. — Отбор закончился и теперь я не одна из его участниц, а Ваша подданная, мне стоит проявлять должное уважение, — логика в ее словах была, но это было определенно лишним. — Я предпочел бы чтобы Вы оба были моими друзьями, а не подданными, — у меня не было так много друзей, чтобы пренебрегать возможностью обзавестись ещё двумя со стойкой верой в свои идеалы, к тому же в той, другой реальности, мы и так стали друзьями. — Так как мы все же пришли к общему решению, Лилиана покажет вам ваши новые комнаты, а пока вы можете отдохнуть. После этой ночи это не было бы лишним. Я хотел ещё многое с ними обсудить, но это было лишним, учитывая как оба были измотаны. Они бы ни за что не сказали об этом, побоявшись показаться грубыми, но именно этого больше всего хотелось обоим. — Максон, — нерешительно начала Марли, когда я собрался уходить. — Америка. Я могу увидеть ее? — Не стоит. Вам обеим нужно отдохнуть после вчерашних событий, — Марли кивнула, и я не знаю, поняла ли она то, что я действительно хотел этим сказать, надеюсь, что нет: я не хотел, чтобы моя помощь им стала причиной нашего с Америкой примирения. Мы должны найти снова общий путь не потому что я помог Марли или собирался помочь ее семье, а потому что она этого хотела. Ей нужно больше чем полдня, чтобы обдумать, зачем она здесь, а встреча с подругой только все испортит, а не исправит. После Марли и Картера я ушел к себе, зная, что о них позаботятся, а мне стоило уделить внимание другим проблемам, которым, казалось, нет ни края, ни конца: начать хотя бы с планирования встречи с итальянскими и испанскими гостями и заканчивая вопросом размещения и лечения отца Америки, не стоит забывать и о поиске мужа для ее сестры. В последнем случае времени было непростительно мало. Казалось забавным, что большая часть проблем была так или иначе связана с Америкой и не думаю, что в более спокойные времена ситуация будет хоть чем-то отличаться. Но и этим заняться в спокойной обстановке я не смог. Стоило мне ответить на первые два срочных письма, как в кабинет вошла Элиза — последний человек, кого я хотел бы видеть, с учётом открывшихся фактов о ней и отце, но она даже не стала спрашивать, можно ли ей войти и в духе Америки сразу ворвалась внутрь. — Максон, я знаю, что ты не рад видеть меня, но нам нужно поговорить, — Элиза выглядела, как подобает ситуации, виноватой и взволнованной, но я ей уже не верил ей. — Я хотела бы извиниться. — У меня много дел, — мне было неважно, что она скажет, потому, что ее слова ровным счётом ничего не значили. Они не изменят ни моего отношения к ней, ни необходимости мирится с ее присутствием. — То, что вы с Америкой увидели… — Элиза замялась, не зная, как корректнее описать то, что мы видели. — Это не имеет никакого значения, — отложил в сторону письмо и посмотрел на Элизу. Я договорился со своей совестью и позволил любовнице своего отца остаться во дворце. Это была цена за благополучие моих новых, в этой реальности, друзей и, возможно, за благополучие моей любимой, но это никогда не имело отношения к самой Элизе. Она никак не сможет реабилитироваться в моих глазах. — Давай сразу проясним, кое-что: то, что ты осталась во дворце — условие отца и пока он хочет, ты будешь оставаться здесь, но советую тебе держатся подальше от мамы и Америки, насколько позволит тебе твое положение. — Я могла бы объяснить все… — Это лишнее, — я снова опустил взгляд на письмо, продолжая скрывать отвращение, а ведь я когда-то и в самом деле задумывался над тем, чтобы выбрать ее, как альтернативу Америке, но, очевидно, неким странным образом она решила, что спать одновременно и с отцом и с сыном приемлемо. Я не любил ошибаться в людях, но в этот раз прогадал. — Что-то ещё?***
Мы с Америкой не разговаривали вот уже третий день.Я не хотел с ней ссориться и грубить, она же не делала шага со своей стороны. Я знал, что мы снова оказались не в том месте, свернули не туда, но такие ситуации может помогут нам стать теми, кем мы должны быть или хотя бы теми, кто был мне знаком. Я в очередной раз хотел незаметно посмотреть на нее, сейчас у нее был урок с Сильвией в саду, но, спустившись на первый этаж, увидел новоприбывших гостей и невольно улыбнулся: именно те, кто так нужен Америке сейчас. — Мисс Мэй, — поцеловал я тыльную сторону ладони своей будущей родственницы, как только оказался рядом с ними. В первую очередь я заметил ее, может все дело в том, что она просто поразительно была похожа на Америку, и я неосознанно тянулся к ней, в то время как ее сестры мне очень не хватало. Если они так похоже внешне, может они больше похожи характером, чем думает Америка, и ее сестра поможет мне найти правильную дорогу к ее сердцу. — Я рад с Вами познакомиться. Девушка вымучено улыбнулась и сделала легкий книксен. Я был настороже, чтобы в случае необходимости поддержать девушку. Она была слишком бледной и слабой, как для четырнадцатилетнего подростка. И как только у Айзека хватило жестокости так поступить с ней? Она была еще ребенком, но его это не волновало, он думал только о том, что хочет сам. И это красноречивее всего указывало на его родство с отцом. Оба просто обожали проявлять нечеловеческую жестокость в отношении тех, кто был слабее их или тех, кто от них мог зависеть. — Мне тоже очень приятно познакомится с Вами, Ваше Высочество, — несмотря на плохое самочувствие, она старалась произвести хорошее впечатление, в отличии от сестры, которую это никогда особо не беспокоило. — В жизни Вы гораздо красивее, чем по телевизору. — Хоть кто-то в вашей семье так считает, — рассмеялся я, вспомнив оба наших знакомства с Америкой. Ни одно из них не было гладким и спокойным, и она изначально не испытывала ко мне особой симпатии. После сестры Америки я повернулся к ее матери. Сначала мне стоило поприветствовать ее, но при виде этой несчастной девушки мне захотелось ее приободрить, и по взгляду женщины я понял, что она оценила это. — Миссис Сингер, добро пожаловать. Приношу свои извинения за то, что приветствую Вас один, но мы ожидали Вас позже. Родители все еще на совещании, а у Америки урок с Сильвией. Словно в опровержении моих слов из бокового коридора выбежала Америка и с всхлипами бросилась к своей семье, почти сбивая мать и сестру с ног, другим членам ее семьи повезло больше, они стояли немного в стороне. Вся семья дружно попадала на пол и начала обниматься. Я улыбнулся, вспоминая аналогичную ситуацию, которой стал свидетелем однажды. В этот раз не было других девушек и других семей, требовавших моего внимания, сейчас была только Америка и ее родные, кроме отца, которого сразу же отвезли в лучшую больницу Анджелеса. -Мне так жаль, — плакала Америка и обнимала сестру. Мэй разом стушевалась и стала казаться еще меньше и еще более беззащитной. Америка рассказывала, что несмотря на внешнее сходство, она часто терялась на фоне младшей сестры. И в этой несчастной девочке я видел того яркого, солнечного человека, которого описывала Америка, но при этом она не становилась лучше сестры. Они были разными, но и так похожи, мне не составит труда найти ей хорошего мужа и обезопасить от Мортимера и отца. — Так жаль. Это могло продолжаться долго, но замкнутый круг объятий и слез прервала старшая сестра Америки. Она поднялась с пола и поправила платье, вспомнив, наверное, что сейчас они все во дворце и вот так сидеть на полу не совсем прилично. Уж у Сильвии точно случился бы сердечный приступ, если бы она увидела эту картину сейчас. — Прошу прощения, Ваше Высочество. Мы очень долго не видели сестру и устроили Вам тут небольшой спектакль, — она сделала неумелый книксен и протянула ко мне руку. — Кенна. — Очень приятно, — оставив формальный поцелуй на тыльной стороне ее ладони, я помог подняться Америке. В отличии от одежды ее мамы и сестер, ее платье не было таким удобным, как их одежда. — Прошу называть меня Максоном. В скором времени мы станем родственниками, а в таком случае формальности лишние. Это относится ко всем. Я не только принц, но и жених вашей сестры и дочери. И за этот титул мне пришлось побороться. Все заулыбались, а Америка гордо подняла голову и впервые за эти дни посмотрела на меня с благодарностью, со смирение и взволнованным видом потянула себя за ухо. Я улыбнулся и кивнул, прежде чем повернутся к ее семье, я приобнял Америку. Была маленькая надежда, что наша размолвка сошла на нет.
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.