Ты спасёшь

До Нового года оставалось меньше недели. С долгами по учебе наконец-то было покончено, и в это пасмурное воскресенье – последнее воскресенье этого года – я осталась дома. Ближе к обеду раздался звонок в дверь. Я, даже не потрудившись глянуть в глазок, распахнула дверь. В прихожую, пакетами вперёд, шагнул Ваня и, поставив их на пол, крепко обнял меня. Вместе с Нойзом в квартиру ворвался свежий морозный запах и какое-то радостное настроение, пропитанное счастьем и надеждами на новогоднее чудо. - Проходи. Чай будешь? - Да. Подождешь минуту? Я сейчас вернусь. И да, пакеты сам разберу, - не успевший даже войти в квартиру Ваня скрылся в подъезде. Я недоуменно пожала плечами и отправилась на кухню. Через минуту у двери раздалось пыхтение, и я даже не сразу заметила Ваню, скрывшегося за огромной, обмотанной большим пакетом… ёлкой! Она была куда выше музыканта и загородила всю прихожую. Ваня протащил ёлку в мою комнату и вернулся в коридор, снимая с себя заснеженную одежду. - Нам уже пора наряжать ёлку, до нового года остались считанные дни, - отвечая на мой немой вопрос, чуть смущенно произнес Ваня. Я с улыбкой кивнула. Алексеев принялся разбирать пакеты, напевая себе под нос известную новогоднюю песенку. Я, прислонившись лбом к оконному стеклу, завороженно смотрела на падающий за окном снег, спешащих в суете за подарками людей и беззаботных детей с салазками. Неожиданно из моих уст сами собой вырвались строчки песни: - Ты обходишь меня стороной, словно ларёк с мороженым лютой зимой…* - Ой, вот только не надо о грустном! – весело воскликнул за моей спиной Ваня, который, оказывается, расслышал мои слова. – Лучше смотри, чем мы сейчас займемся. Я с интересом обернулась. Ваня поднял с пола самый большой пакет и направился в мою комнату, взглядом приглашая идти за собой. Я поспешила за ним. - Я займусь ёлкой, а ты пока выбери, какую гирлянду повесить, - подмигнул мне Нойз. Я осторожно заглянула в пакет. Чего там только не было! Коробки с переливающимися шариками, разноцветные гирлянды, колокольчики, цветная мишура, упаковки с бенгальскими огнями – всё это блестело, сияло и отдавало чем-то детским, почему-то давно забытым, наивным и прекрасным. Я умиленно улыбнулась. Кто бы мог подумать, что серьезный рок-музыкант, пишущий необыкновенные песни, имеющий большую славу и тысячи поклонников, способен на такое. Я украдкой взглянула на Ваню. Он уже освободил ёлку от упаковки и теперь пытался установить её на специальных подставках. На его лице читалась озадаченность, потому что ёлка никак не соглашалась устойчиво стоять и норовила упасть, а если вспомнить о том, что она была почти до потолка, выглядело это забавно. Я невольно хихикнула. Нойз с недоумением обернулся на меня, я смущенно прикрыла рот ладонью. Наконец ёлка прочно стояла на подставке, а мы с Ваней увлечённо украшали её, смеясь и споря, куда повесить очередной сияющий шар. Это было ужасно мило, и у меня почему-то то и дело сводило живот, и я с удивлением понимала, что это не от голода, а от столь сильного ощущения счастья, неоправданного волнения и предвкушения чего-то ещё. Я украдкой любовалась Ваниными ямочками, его увлечённым видом и искренней улыбкой, к которой я уже так привыкла и в которую каждый раз влюблялась заново. Наконец музыкант сделал завершающий штрих – водрузил на верхушку ёлки большую звезду – и мы отошли на несколько шагов, чтобы полюбоваться нашим творением. Вышло и правда здорово. Я отправилась на кухню, чтобы сделать нам горячий шоколад, а когда вернулась, с удовольствием отметила, что Ваня украсил мишурой стены комнаты и выключил свет, оставив лишь горящую гирлянду на нашей ёлке. Я опустилась на пол рядом с Ваней, заворожённо глядя на меняющие цвета огоньки гирлянды. Внезапно стало очень тихо, и завывающая за окном снежная вьюга делала эту тишину безмерно уютной и домашней. Я почувствовала на себе взгляд Вани и повернула голову. Его карие глаза светились нежностью и лаской. Я улыбнулась краешками губ. Мою лежащую на полу руку накрыла горячая ладонь музыканта. Почему-то начала кружиться голова. Ваня осторожно убрал волосы с моего лица, и я вдруг осознала, насколько же мы близки сейчас, и я не только про расстояние между нами. Ваня провёл рукой по моей щеке, едва касаясь кожи, подался вперёд и осторожно коснулся моих губ. Сердце гулко ухнуло в груди. Я неуверенно ответила. Его рука нежно притянула меня за шею к себе, и я уже была не в силах сопротивляться, даже если бы хотела. Его удивительно мягкие губы, обволакивая, сводили с ума. Неохотно оторвавшись от них, я открыла глаза и посмотрела на умиротворённого и счастливого Ваню, мягко смотревшего на меня и не отпускавшего из своих тёплых объятий. Он притянул меня к себе ещё ближе, поцеловал в затылок и прижал к груди. Весь вечер мы не отпускали друг друга из объятий, не нарушая нашу тишину ненужными словами. Когда он ушёл, я ещё долго сидела возле ёлки, глядя на мерцающие огни, и думала: чем я заслужила такое счастье? Оно пугало и притягивало одновременно, и отказывалась в него верить. Я так долго его ждала, что сейчас сомневалась. А из головы никак не выходили мысли о восхитительных губах музыканта, его вкусе и аромате, непередаваемой нежности и... любви?...