В твоих глазах тонул мой мир.

Это слишком холодная осень. Такая мрачная и жестокая. Хитрая и беспощадная. Сначала подарила надежду, отдала практически задаром, а потом так внезапно и хладнокровно выхватила из рук. Снова в душе пустота, снова могильный ноябрьский холод раздирает изнутри. Он как всегда спокоен и максимально сдержан снаружи: непоколебимый ясный взгляд, плотно сомкнутые губы — лицо напоминает маску. И лишь белеющие костяшки пальцев могли выдать его душевного состояния, но кисти рук были надежно спрятаны в карманах черного пальто. Спокойствие и, разрывающая на осколки душу, боль от которой сводит скулы. Страх и чувство вины за то, чего не смог предупредить и исправить. Сегодняшний день выдался мрачным, одетым в черное и омытым слезами. 26 число ноября врежется в память многим людям, собравшимся на кладбище, как безумно страшный день. День, когда ее ее стало. Намтар глубоко вздохнул и посмотрел вверх. Раздался громкий, режущий слух, голос ворона, севшего на ветку ели. Добрый знак для покойника. От этой мысли молодой человек поежился. Он все еще не мог принять то, что Полюшки больше нет. Называть ее покойницей было страшно, по-настоящему страшно. А парень надеялся, что все обойдется, до последнего надеялся. Все свои силы тратил на ритуалы, направленные на здоровье и восстановление ее физической оболочки, но все оказалось тщетно. Намтар сутки напролет дежурил у дверей реанимации, приезжал домой, когда уже попросту его выгоняли медсестры, якобы из сострадания. Возвращался в квартиру, где все еще витал сладкий ванильный аромат ее духов и корицы, которую Полина так любила. Наверно, он не выветрится там никогда, настолько прочно засел в его квартире. На молодого человека накатывали воспоминания, ломающие изнутри. Знакомство, какие-то счастливые моменты… А теперь ее не стало. И в чем-то был виноват именно он. Все это не могло уместиться в его и без того больном сознании, душило и уничтожало. Намтар падал на колени перед ее фотографией, кричал, резал руки, проводил ритуалы, умолял Высшие силы даровать ей жизнь, так и не дожидаясь ответа. Выкуривал одну за одной, бил подряд посуду. Ему было плохо. Безумно пусто и темно внутри. Самое ужасное сейчас было то, что он даже попрощаться нормально не мог. Демонолог стоял поодаль от похоронной процессии и наблюдал из-за чьего-то мраморного надгробия. Все потому что он боялся, не знал, как отреагируют на него родственники, когда узнают с кем их Полюшка прожила последний месяц своей жизни. Парень ненавидел себя на это, презирал, но все же не решался подойти ближе. Тем более, что Намтару необходимо было дождаться, когда все уйдут, чтобы лично с ней попрощаться. Да, он знал, что опасно, да, 40 дней еще не прошло, но он должен поговорить. Последние венки были аккуратно положены на свежую могилу, люди начали потихоньку расходиться. Как же их много… Полина была слишком светлым человеком. Маг вздохнул и стал вглядываться в лица тех, кто остался. Парень с девушкой, держащиеся за руки, пожилой мужчина, который придерживал свою жену на плечи, чтобы она не упала. У той женщины все лицо было красным и опухшим от слез, она никак не могла остановить соленый поток, выплескиваемый с громкими воплями. В ее руках был, практически насквозь промокший, белый платок. Женщина так убивалась… Она переживала и чувствовала намного больше остальных, ведь у матери и своего ребенка сильнейшая связь. Намтар еле узнал в ее лице ту улыбчивую женщину, чья фотография все время была рядом с Полиной. В медальоне с потайным отделением, который даже в тот самый критический момент был при ней. Поля очень любила маму. Практически каждый день звонила и рассказывала обо всем интересном, что происходило с девушкой. Умалчивала лишь о своем месте жительства и новом знакомом, ставшим за столь недолгое время таким близким. Намтар замечал это, но ни разу не спрашивал о причинах, просто не считал столь важным. А зря. За неделю до смерти Полина поменялась, стала молчаливой и какой-то слишком замкнутой. Совсем не было на нее похоже. Девушка будто чего-то боялась, но на вопросы лишь отшучивалась и натягивала улыбку на свое детское личико. Будто чувствовала. А он, дурак, думал, что Полина уставала или просто приболела. Если бы тогда он открыл глаза и трезво взглянул на происходящее. Если бы поговорил максимально честно и успокоил. Если бы они в тот раз не поругались… Все его мысли сводились к этой глупейшей ссоре, ставшей роковой с жизни обоих. Это так страшно, ведь ты не знаешь, когда в последний раз увидишь человека. Не все в этом мире можно предусмотреть и исправить. Нельзя тратить жизнь на бессмысленные ссоры и пустые слова, ранящие в самое сердце, нужно проживать каждый день как последний — улыбаться как можно больше, держать любимых за руку и не жалеть времени на душевные разговоры. Ведь жизнь — слишком хрупкая штука, а игры со смертью опаснее, чем можно себе представить. Из кармана раздалась громкая телефонная трель, которую молодой человек прекратил нажатием на кнопку выключения. Он был не в том состоянии, чтобы с кем-либо разговаривать. Ах да, сегодня снова съемки, черт бы их побрал. Намтар поднял голову и не увидел у ее могилы никого лишнего. С шумом выдохнул и, сжав в кармане кулак, двинулся на место. Руки дрожали от неимоверной энергии и переизбытка чувств, голова раскалывалась по той же причине. Черт, как тяжело то. Он и не думал, что так вообще бывает, не думал, что такое могло случится с ним. Один шаг, другой. Вот и все, он на ее могиле, только глаза поднимать не хотел. Не хотел видеть прекрасных глаз, смотрящих с деревянной дощечки на кресте, улыбки, без которой мир — мрак. Не хотел без нее, не верил до конца, надеялся и ждал. А теперь он стоит у подножия маленького холмика — единственного что от нее осталось. Земля утопает в цветах, венках и траурных лентах. Страшно и больно. Глаза застилает пелена соленой воды, к горлу подкатывает ком. Тело начинает колотить крупной дрожью. Он смотрел на нее по ту сторону и плакал, просто не мог сдержать слез, которых за последнее время накопилось так много, что сил не было. Отбросив стыд, все мысли, осуждения, парень искренне раскаивался в том, что не смог помочь и исправить.  — Ты не мог ничего сделать, — послышался тихий девичий голос, будто он существовал в его голове. Намтар поднял глаза и увидел Полину в совершенно другом виде. Столь необычном и еще более невинном для нее. Он часто работал с духами, но сейчас не мог даже пошевелиться. — Понимаешь, у каждого человека есть свое предназначение. Когда он его выполняет, смысл теряется, и жизнь обрывается. Я выполнила свое, Намтар, — она улыбнулась и попыталась коснуться его щеки. — Пойми, что жизнь прекрасна, она полна людей, что даруют тебе опыт и яркие впечатления, надежды на самое светлое. Обрати внимание на тех, кто рядом. Пожалуйста, будь счастлив и не разочаровывайся больше в любви, не делай мою жизнь напрасной. С этими словами девушка в который раз улыбнулась и исчезла так внезапно, как и появилась. Намтар пытался вызвать ее вновь, но необходимые предметы падали, потому что безумно тряслись руки. Маг снова поднимал с сырой земли амулеты, шептал заклинания на латыни, но все было тщетно. В какой-то момент он упал на колени без сил и в который раз взглянул на фотографию девушки. — …Будь счастлив, верь в любовь. Не делай мою жизнь напрасной, — эхом отдавался голос Полины в его голове. И только сейчас до парня дошел истинный смысл данных слов. — Я верю, — прошептал Намтар, закрыв глаза. — Спасибо. Он улыбнулся. Впервые за эту ужасную неделю. Не натягивал на лицо, словно маску, а именно улыбался. Тепло, искренне. С его души словно скатился груз безысходности, который молодой человек тянул с ранней юности. Он снова верил в счастье. Именно Полина помогла той слабой искре надежды, таящийся столько времени в самой глубине его души, разгореться настолько сильно, что теперь он сам хотел дарить людям счастье и поддержку. Намтар понял, что на свете есть люди, не прогнившие окончательно. Он понял, что в жизни нет места и времени для нытья, грусти и злобы, лишь шанс на счастье и познание как мира, что нас окружает, так и самого себя. — Я всегда буду тебя помнить, маленькая. Ты, можно сказать, спасла меня из того омута, в котором я оказался чисто по глупости. Спасибо. — Намтар чуть склонил голову и достал из внутреннего кармана небольшую розу, купленную специально для нее, но на сильных эмоциях парень чуть не забыл про цветок, что Полина так любила. Он наклонился и аккуратно положил ее поверх других цветов, в которых могила просто утопала. Белоснежный бутон ярко выделялся на фоне красных роз, пестрых гвоздик и траурных лент. Словно символ чистоты и непорочности, несущий каплю света. — Не прощаюсь. Вдруг тишину разрезала телефонная трель, вновь доносящаяся из кармана. Намтар усмехнулся и взял трубку. — У тебя все нормально? — раздался мягкий женский голос на том конце. Намтар абсолютно без труда узнал его обладательницу. — Да. Извини за уже сотую просьбу, но прикрой меня на съемках. Опоздаю снова немного, пробки, знаешь ли. — улыбаясь, произнес парень, вглядываясь в небо. Какие только шутки оно с нами не учиняет. — Просто… Я знаю, что у тебя сегодня тяжелый день, — она путалась в словах и была, кажется, жутко смущена. — Если что, ты всегда можешь мне позвонить. — Я знаю, Вик, — казалось, что даже это подстраивала маленькая любительница корицы, и Намтар начинал понимать ее замысел. — Давай сходим куда-нибудь после съемок? Возникла недолгая пауза. Ведьма явно не ожидала такого предложения. — Можно, — тихо пролепетала она. — В таком случае, — Намтар аккуратно стряхнул с плеча падающий снег, — до встречи. — Буду ждать. — уже увереннее ответила Райдос, из динамиков раздались короткие гудки. Недавно начавшийся снегопад набирал обороты. Снежинки летели с огромной скоростью на землю, образуя огромные батальоны снега. Так спокойно и свежо. Демонолог убрал рукой налетевший на табличку снег, прошептал едва уловимое: «Спасибо» с улыбкой и, развернувшись, пошел к воротам. Он чувствовал, что это новая точка отсчета. Чистый лист, шанс начать новую счастливую жизнь без мерзкой лжи и алчности. И все благодаря одной маленькой, по его меркам, девочке, сумевшей найти ключи к тем дверям его души, которые парень и сам не решался открыть.

***

Иногда для того чтобы разобраться в себе нужен целый другой человек.