Приму любой

- Миранда, ты отправиш-шься в Ара-Хал с отрядом лурденов, - Седрик ткнул ногтем в исчерканную линиями намеченных путей карту, - Мятежники зас-сели в крепоссти вмес-сте со своим предводителем, так что... - Выбить. Захватить. Я всё поняла, лорд Седрик. Он смотрел на неё и думал, что нет в этой девчонке никакой особенной прелести: худая, с болезненно-жёлтого оттенка кожей и чёрными волосами, неровно обрезанными лурденским неуклюжим клинком. На её треугольном чумазом личике с маленьким, сжатым в горькую черту ртом редкие веснушки чернели, словно въевшиеся крупинки пороха. Дитя войны. Живыми в ней были только глаза - огромные, в треть лица, сияющие, обманчиво-невинные, окаймлённые длинными чёрными ресницами. Её облик давно врезался в память, въелся на веки вечные, выписанный светлыми чистыми красками, резкими, как удар хлыста, штрихами. Седрик давно свыкся с мыслью, что о его чувствах Миранда не узнает никогда - слишком опасно для обоих. Любовь - мощное оружие. Она ненадолго замерла у выхода, закаменев. Острые лопатки крыльями выпирали под запылённой рубахой. Быть может, он видит её в последний раз... Седрик рванулся к ней, сжал до боли худенькое, острое девичье плечо: - Возвращайся, пожалуйста! Я приму тебя и побеждённой... Она так и не узнала тогда, что свыклась с той же мыслью, что и её возлюбленный Змей. Правда, Миранде этот союз попросту казался греховным.