If I don't say this now I will surely break As I'm leaving the one I want to take Forgive the urgency but hurry up and wait My heart has started to separate
Он никогда не считается ни с часовыми поясами (зачем, если время течет так, как ты прикажешь ему?), ни с тем, что в Нью-Гэмпшире только четыре утра раннего декабря, когда единственный источник света это фонарь на той стороне улицы. Весь штат повергает его в уныние, от расположенного на Мерримарке Манчестера до церквей мормонов. Стоит холодному ветру (а он тут всегда холодный и очень часто колючий) скользнуть под расстегнутое пальто, желание сжечь мир увеличивается в квадрате. Джульетта никогда не показывает, что зла на него или хотя бы раздражена. Она только улыбается чуть снисходительно, и ставит турку на огонь. Когда он впервые спрашивает, какого черта она забыла в это дыре, она, даже не задумываясь, называет Белые горы и «Великие северные леса». Джульетта любит всё связанное с природой и заповедниками. Поэтому заставляет его целую неделю бродить по заповеднику, ночевать в «Озерном крае», (пытаться уснуть под постоянный плеск воды проблематично, если каждый шорох воспринимаешь, как возможную опасность), и взобраться на Маунт-Вашингтон. У нее для него всегда есть пачка сигарет и альбом Боба Дилана. - Feels like I'm knockin' on heaven's door…* - Рано тебе еще умирать, - Джульетта едва не закатывает глаза, ерошит ему волосы и снимает кофе с плиты. Разливая кофе по чашкам, она таки не удерживается и подпевает: - That cold black cloud is comin' down, feels like I'm knockin' on heaven's door… Джонатан улыбается и качает головой. В его кофе добавляется виски. Это их песня ровно с апреля 2009, когда в Сан-Франциско их свел концерт Дилана в «The Warfield», где места просто оказались рядом. Наверное, в тот момент он начал верить в Судьбу. Они до самого утра сидели на мосту «Золотые ворота». Встречали рассвет самыми первыми: люди без страны, веры и семьи. - Под нами триста метров высоты. - И всего пятнадцать секунд свободного падения. - А ведь это самое популярное место на планете у самоубийц. - Но мы-то с тобой умереть не можем. От Джульетты тогда пахло алкоголем, нагретым воздухом Ломбард-стрит и сиренью. На следующий день они два часа наблюдали импровизированную театральную постановку, купили альбом «500 величайших песен всех времён по версии журнала «Роллинг Стоунс»» и перешли на короткое «Джей». Секретов у них друг от друга с годами дружбы (Джонатан пробует это слово на вкус, и пока что ему все нравится) не появляется. Он ей просто не все говорит. Не надо ей всего знать. Ни о том, что он сделал в Аликанте. Ни о том, что он умирал. Ни о том, что его вернула к жизни мать. Ни о том, что он планирует сделать. Он смотрит на Джейса и ищет в нем то самое чувство абсолютного покоя, которое появлялось рядом с Джей, но его нет. Есть только постоянное опасение, что тот не так что-то скажет или не так посмотрит на Клариссу. В этом доме напоминанием о ней служит только пластинка с пятью сотнями песен. Часть первая. Почти все их он уже выучил наизусть, и иногда ему и вправду так сильно хочется вернутся туда, к ней. Только где же?.. Париж, Осло, Бормунт? Или снова где-то у самого Северного полюса, изучает быт эскимосов? Она же не сидит на одном месте подолгу, то ли скрывается от кого-то, то ли просто такая неусидчивая по своей природе. Джей ведь почти всесильная, а в такой ситуации все очень быстро надоедает, даже если тебе полгода назад исполнилось восемнадцать. Он думает, что нужно было-таки прийти к ней раньше, и что там, в доме, осталась пластинка, когда Кларисса пронзает Джейса мечом, а потом приходится спасаться бегством. На пороге её жилища в Нью-Гэмпшире, он появляется неделю спустя. Полный дурного настроения, брезгливости и отвратительных мыслей. Рассказывает ей все, о чем раньше умалчивал. Да и когда было говорить по душам, там война за войной, только успевай за ними. Пощечина получается звонкой и заслуженной. И потом такие же теплые объятия. Он не обижается даже на едкое: «Какой же ты придурок, Джей! Где ты столько пропадал, а?». Она говорит, что за последнее время ее жизнь тоже перевернулась с ног на голову. Говорит о том, что у нее теперь парень, вроде как целых два, и один такой хороший, а второй такой наглый и бесцеремонный и вообще кажись тот еще психопат. И там вообще все так запутанно, и что она сама не понимает, когда оно все таким стало. Год назад все же было нормально? Год назад были прогулки по Праге, были новые концерты в «Уорфилде», была даже пьянка и совершения всяких безумств, вроде пения в караоке и предложения первому встречному\встречной женится\выйти замуж. Теперь Джонатану колет сердце предательство, а она разрывается между вроде как хорошим, но нежелающим принять ее, как самостоятельную личность другом детства, имя которому Адам, и абсолютно новым, непредсказуемым, немного маниакальным Уорнером. - Вы с ним точно подружитесь, - уверяет она его, пока они сидят на веранде. Уже поздно ночью она говорит, что нужно заставить эту планету остановится или же заморозить время, поэтому она выбрасывает его «Ролекс» на дорогу и тот буквально тут же сминается под шинами грузовика, говорит собирать вещи и тащит пораньше на «Большие озера». А там морозный воздух, который хорошо чистит мозги в пять утра и абсолютный покой. Он говорит ей о Клариссе и о том, что абсолютно запутался в том, что же ему от нее надо. Джул только смеется, говоря, что это влюбленность, подкалывает его, и в тот момент Джонатану начинает казаться, что ситуации до отметки «катастрофически плохо» еще очень далеко. Что там можно еще все исправить, что ее можно убедить… - Не трогай людей, - они стоят на берегу Уиннипесоки, утро в заповеднике хрустящее и снежное, - мне плевать на твоих нефилимов, Джонатан. Но не лезь к людям. - Хорошо, Джей. Теперь-то мы можем вернуться в объятия цивилизации? Ты к своим джентльменам неудачи, а я к своей военной кампании. Смех ее звонкий, чистых, пугает птиц, спящих на дереве. - Теперь да.There now, steady love, so few come and don't go Will you won't you, be the one I always know When I'm losing my control, the city spins around You're the only one who knows, you slow it down