Дождь? Или кто-то плачет?

Холод. Оттенки синего, голубого и белого. Комнатушка была, словно лаборатория. А на старом столе, что был усыпан бумагами, сопротивлялся сну Виктор. "-Вы совершили ошибку Виктор. Вы могли спасти Нору!" - проносилось в голове учёного. - Нет, - он сжал кулаки и попытался встать, но вскоре пал. Его тело расслабилось и Фриз погрузился в мир грёз. Очень печальных грёз. Перед глазами Виктора стояла Нора и что-то напевала. Это же их любимая песня. "Неужели она цела и здорова?" - подумал он. Подбежав и попытавшись обнять её, Фриз опять обнаружил себя лежащим на столе. Замороженная Нора освещалась маленькой лампой, света которой едва хватало. - Я спасу тебя. Всё что я делаю, я делаю для тебя! - Он откинулся на спинку стула и провел усталыми глазами по фотографиям. Проклятая болезнь Норы убивала её. Как увядающий прекрасный цветок... Из глаз Виктора проступили слёзы. Привстав, он направился к замёрзшему окну и взглянул на Готем с грустью, - Кроме грязи и печали, здесь нет ничего. Люди не знали любви, не знали счастья. Лишь страх, страх потери жизни. А зачем они живут, не зная жизни? На этих серых улицах во время прогулки, молодая пара уже не думает взять друг друга за руки и лишний раз взглянуть в глаза, остановив момент... нет.. они смотрят по сторонам, ожидая очередного удара. А попробуешь полюбить, потеряешь. Я не потеряю тебя, Нора! Мистер Фриз обернулся на листовки, которые увешивали все стены... Формулы, формулы, формулы... А был ли шанс? Хоть единый блеск жизни в её глазах, но её глаза были покрыты льдом. " - Вам не спасти её, Виктор. - Нет, Стрейндж. Всё что я делал, я делал для неё! - Вы бы могли сделать больше. - Я спасу Нору! - Пожалуйста... Она у Джокера. - Что?! " Стрейндж уже поплатится за это смертью, а вот Джокер. Улыбчивый маньяк, который не ценит ничего. - Они за это заплатят, Нора, - продолжал вести монолог Виктор. Ему всё ещё казалось, что это своеобразный диалог. Нора не хотела бы, чтобы её муж был психом преступником, и он это прекрасно понимал, но всё же... Если не будет Норы, то она и не будет ругать... Уже вообще ничего не будет... - Я найду лекарство... Я клянусь тебе. Ты будешь жить!... Ночь постепенно сменялась рассветом, но Виктор ещё не спал. Серые улицы по-прежнему были темны из-за грозовых чернейших туч. Раскаты грома и капли дождя... Ветер... Пустующие тротуары и слабое освещение фонарей. Если бы только Нора была рядом. Живая. В любые невзгоды Виктор бы улыбался, зная, что жена счастлива.