Когда взойдет солнце

Кровь, она липнет к подошвам лакированных сапог и раздаётся противный хлюпающий звук. — Киджима не справился? Старый идиот, а ещё хвалился, — мужчина, натянув на длинные холодные пальцы резиновые перчатки противного жёлтого цвета, поднял часть головы, когда-то принадлежащей следователю из Коккурии, Киджиме. — Ну он же сам заявлял, пофиг ему на жизнь и прочее, — заметил парень двадцати лет, рассматривающий одного из мертвых гулей. — Никогда я не понимал этих коккурийских. Психи, да и только. — Хэй, а тут уже труп из наших. — Какой-нибудь новичок, по ошибке попавший на задание? — пробормотав под нос, мужчина продолжал рассматривать тело следователя. — А вот ошибаешься, Коори. Подойди ка. — Зачем ещё? Я меня нет таких следователь в отряде, кто в схватке с гулем помрёт. — Я б так не сказал... Это Ихей. Стало тихо. Было слышно, как бьются ровно, но не синхронно, сердца следователей. "Спокойно. Это всего лишь очередная смерть напарника". Не меняясь в лице, Уи положил кровавые куски мяса на каменный пол и, встав, медленно подошёл к трупу мёртвой Ихей. Белый плащ пропитался бордовой кровью и стал похожим на тряпку. Рядом валялся сломанный T-Human. — Где голова? — В ответ тишина. — Повторяю ещё раз, где голова?! — мужчина начинал закипать, непроизвольно сжимая кисти рук в кулаки. — Не нашли... — промямлил кто-то сзади. — Что?! — Голова следователя старшего класса Ихей Хаиру не найдена, следователь особого класса Коори Уи! — повторил этот же парень уверенней. — Вольно. Тела доставить в главный штаб на исследования, а потом в морг после обследования. — Будет исполнено! — последнее, что услышал Уи, выходя из холла. Нужно было срочно выкурить сигарету, а может и две. *** — Вот же ж... Блять, — пустая упаковка из-под сигарет "кэмал" падает на землю, искожая собственную форму. — Спокойней, Уи. Курить вообще вредно молодым, — по взгляду Уи Фура сразу понял, что шутить шатен не настроен. — Ну ладно-ладно, держи. Можешь хоть весь блок забрать. Правда, они с ментолом и тонкие, подарили на одном из заданий. — Как-то всё равно на это, — мужчина распечатал пачку и, взяв в рот сигарету, зажёг её и затянулся. В отличии от обычных сигарет, наполненных только табаком и никотином, эти царапали горло противной свежестью. — Куда сейчас? — В штаб, Хаиру убили... — Теперь всё ясно. Ну удачи тогда! — Угу. Махнув на прощанье рукой товарищу, Уи направился в штаб. Ключи от мотоцикла противно бренчали в кармане, но надо пройтись пешком и остыть, к вечеру дойдет. *** "Мне тебя очень жаль". "Не повезло". "Бедняжка, такая молодая была". Уи ещё слышал охи и вздохи коллег, это бесило. Да, умерла. Все мрут! Как мухи все мы мрем! И вот, сидя на стуле в своей квартире где-то на окраине двадцатого района, следователю оставалось пить и вспоминать прошлое, как они сидели на этой маленькой кухне утром и пили кофе. Хаиру лениво зевает и жалуется, что хочется спать и не идти сегодня на работу, но она такой была всегда, кроме рабочего процесса. Мужчина много раз видел азарт в её глазах во время боя, она чувствовала себя всесильной. И вот к чему это привело. Вспомнился первый поцелуй. На крыше небоскреба, когда вставало солнце, отгоняя тьму, принося тепло и счастье... С тех пор наедине он называл Хаиру солнцем. И даже кулон, который сейчас лежит рядом, цепь в крови, выполнен в виде солнца. "А что будет, когда взойдет солнце, Коори-семпай?" — изящная голова с фарфоровой кожей лежит у него на груди и вслушивается в спокойный ритм сердца. "Когда взойдет солнце... Всё поменяется". "И ва... Твоё отношение ко мне?" "Ты прекрасно знаешь ответ". Уж лучше бы молчал... Теперь для него солнца нет. Оно не обнимет, не подарит поцелуй, полный страсти, не будет сиять... *** — А помнишь, ты спрашивала, что будет когда взойдёт солнце? — мужчина, прислонившись спиной к каменной плите надгробия, курил уже третью сигарету. Рядом лежали астры, завернутые аккуратно в оберточную бумагу коричневого цвета, рядом валялся пустой блок сигарет марки "кэмал". — Я буду сожалеть, что солнце взошло и оборвало ту прекрасную ночь, когда я мог прикоснуться к тебе... — и снова затяжка таким привычным дымом. Выдох, облако такое прекрасное... — Значит опять любовь от заката до рассвета? А говорил, что не жадина...