Сон

Некоторые люди заставляют тебя смеяться немного громче, делают твою улыбку немного ярче, а жизнь чуточку лучше. Мито была такой. Один взгляд на нее рождал в Мадаре доселе неведомые чувства. Нежность, которая заставляла улыбаться, не понимая причины этого. Он любовался ее чертами лица, изящной линией кисти руки, когда случайно упавший рукав до локтей обнажал ее. Каждое ее движение было исполнено грации, вся она - воплощение высшего вкуса. Не такая, как все, особенная. Исполненная чувства собственного достоинства, уравновешенная и спокойная. Мадара не знал порой, о чем она думает, приветствуя его. Как она к нему относится? Действительно ли так хорошо, как кажется? Может, он все придумал? Она была предельно вежлива. - Сегодня муж на собрании, скорее всего очень задержится. Я думала, вы будете там же, Мадара-доно. Мадара тоже думал. А потом оказался здесь. Ноги сами несли его к дому Сенджу, вопреки тому, что все в нем кричало: "что ты делаешь, остановись". Нельзя придумать ничего хуже, чем пойти в дом собственного друга, чтобы увидеть его жену. Почему-то осознал он это только сейчас, увидев ее. Такую разумную, что при виде нее совсем не хотелось делать глупости. Его словно окатило холодной водой. На ней было шелковое кимоно, струившееся по телу, подчеркивая изящный силуэт. Яркие волосы неповторимого оттенка красного, настоящий пожар. Обжигают ли они, как обжигает она сама своей красотой? Или они дарят тепло, как дарит тепло ее ласковый взгляд, словно говоривший всегда: "я принимаю тебя таким, какой ты есть". Это Мадара понял только сейчас. Причину, по которой он полюбил ее вопреки всему - морали, собственным планам на будущем и взглядам на жизнь. Она никогда ни в чем его не винила, впрочем, как и ее муж. Эти двое... Да что они за люди? Словно из другого мира, не из того, в котором живет Мадара. В его мире есть только боль, одиночество и горечь о прошлом. А в их мире есть забота, тепло, поддержка и принятие. Он очень хотел оказаться в их мире, судорожно хватаясь за руку Хаширамы в моменты, когда особенно больно, ловя в ответ теплую, но непонимающую улыбку. Хаширама, ты, черт возьми, не понимаешь моих страданий. Если бы Тобирама умер, ты бы, может, понял меня? Очень жаль, что я предоставил тебе выбор не убивать своего брата... Я ошибся, ты должен был выбрать одного из нас. Хаширама... Даже в любви тебе повезло больше, чем мне. Хаширама, прости меня... Мадара решительно сел в ожидании, пока Мито делала приготовления к чаю. Она даже не спросила, почему он пришел. Почему ты не спросила? Она мастер чайной церемонии. Сидя в позе сейдза на татами в нарядном кимоно с нежным узором цветов (почему она так одета в обычный будний день?), разливая чай, от которого исходил пар с приятным запахом, она выглядела как божество. Может, ты знаешь, почему я пришел? Вкус чая, приготовленного Мито, неповторим. Мадара был равнодушен ко всем этим церемониям, но подобные моменты, проведенные с Мито, действительно погружали в состояние, схожее с медитацией. Мир переставал существовать, все исчезало, растворялось в небытии, и была лишь звонкая, чистая тишина, которой Мадара наслаждался, полностью расслабившись и отдавшись волнам приятного забытья. Нет ничего, кроме Мито. И нет никого, кроме Мито. Кажется, ты поняла все уже давно. Спасибо тебе за то, что молчишь и просто позволяешь мне быть здесь, рядом с тобой. Мадара не замечал, как менялся, как сияет его улыбка, когда рядом эти двое. Они знали его настоящим и дарили эту любовь, которой так всегда не хватало. Однажды Хаширама сказал ему, что его улыбка очаровательна. "Ты не мог сказать чего-то еще более идиотского?!" Хаширама и Мито смеялись тогда, словно он сказал что-то смешное. Мадара не мог не улыбнуться, глядя на них. Все было так странно для него, совсем не так, как он привык. И сколько бы ни прошло времени, он не мог к этому привыкнуть. Словно в любой момент этот прекрасный сон закончится, и он все потеряет. Да ведь так оно и есть. Мадара уже не раз терял близких. И в какой-то момент он понял, что готов потерять их добровольно ради того, чтобы однажды обрести навсегда. В мире Цукиеми сон вечен.