Я закружился во времени, Рядом пара дам, На уме неправедные мысли, Потягиваю красное вино. Я сижу здесь целую вечность, Вырываю страницы. Как же дошло до того, что я так выцвел? Как же дошло до того, что я так выцвел?
Я запивал боль бутылкой виски. Я искал любви в бутылке. Думал, что найду ее там. Сходил с ума от боли. Сходил с ума от своей глупости, порочности. Я был грязен, ужасен, ублюдок, тварь, ничтожество... Я готов был быть кем угодно, лишь бы она меня простила. Что же я наделал? Находясь с парой дам, в голове прокручивал неправедные мысли. Я запивал. Запивал поцелуи, запивал их тела, до которых тянулись мои руки. Мои грязные, ужасные руки. У меня кружилась голова. Мои мысли были туманны и порочны. "Я не понимал то, что делал. Прости". Накатано? Банально? А что я еще ей мог сказать? Она как конченная дура ждала меня. Меня! Меня – полного придурка, трусливого лжеца. Она же такая светлая, чистая. Как же она повелась на меня? Почему не увидела монстра во мне сразу? Почему не бежала, когда я говорил? Когда я изменял, пил, бил, оскорблял. Поднял руку на нее. Всего раз. Но этот раз, кажется, сломал во мне что-то хорошее. Каждый плохой поступок – разбивал ее сердце. Что же я наделал? Я же любил ее. Нет! Нет! Я люблю ее! Улыбка у нее светлая, добрая, прелестная. Она проникла в мою душу. Почему я потушил эту улыбку, словно огонь в разгоревшемся костре? Ведь мы только-только начали отогревать наши сердца, только-только начали доверять друг другу. Все эти поцелуи были такими невинными, чистыми. Что же я наделал? В тот день я внимательно наблюдал за ее взглядом. Он был пуст, безразличен. Мы больше ничего не скрывали. Между нами больше не было ни обманов, ни секретов. Этот вечер был самым правдивым из всех вечеров в наших отношениях. Я зачеркнул слово "отношения", зачеркнул и "любовь". Что же я наделал? С ней нельзя так. Она же светлая. Она же добрая. Почему в тот вечер она была такой "темной"? Поникшей. Растоптанной. Уничтоженной. Что же я наделал?! — Нет-нет, только не оставляй меня одного! Я же понимал, что после правды она уйдет. Даже не посмотрев на меня. Уйдет. Зачем умолял? Зачем стоял на коленях? Зачем клятвенно произносил громкие речи? Мол изменюсь, все станет по-другому. Зачем? Она же умерла на моих глазах, а вместе с ней умерли и наши отношения, наши чувства. Что же я наделал? Она говорила, что любит слышать мой хриплый голос в трубке. Она запрещала курить, пить. Она же пылинки с меня сдувала. Делала все, чтобы провести со мной лишнюю минуту. Почему я не ценил это? Почему шел к другим, ища иных эмоций? Хотелось драйва, дикости. Я не мог позволить себе быть грубым рядом с ней. Старался быть нежным, чутким. Но я все же ударил ее. Зачем? Алкоголь, ревность. Она все ходила с этим придурком до дома, пока я развлекался с новой пассией. Лучше бы она с ним была. Он бы любил ее по-настоящему, не причинил бы ей боли. Что я говорю? Что же я наделал? "— Ты знал, что ты прекрасен? — она улыбалась. Мне одному улыбалась. — Спасибо, что ты рядом. Я люблю тебя." Она так тихо говорила это, чтобы никто не услышал. Не украл ее "люблю", ее "спасибо". Она мечтала, чтобы я был только ее. Что же я наделал? Мы встретились банально. В метро. Она читала то ли Пушкина, то ли Лермонтова. Иногда улыбалась, иногда кривилась от грусти. Я сидел напротив, наблюдал лишь за ней. Она притягивала. Ужасно притягивала. Нет, она не была той разодетой куклой, с тонной макияжа, которые обычно нравились мне. Я тогда запомнил ее голубое платье, которое доходило до колен. Белые кеды и желтую сумку. Она была легкой, светлой. Я пошел за ней. Как мальчишка боялся подойти и заговорить. Тогда она сама подошла. Обернулась, улыбнулась и немедля подошла ко мне. Так все и началось. Все было волшебно. Что же я наделал?! Что потом произошло? И сам не помню. Что-то во мне переменилось. Я перестал быть тем, кем являюсь. Чудовище поселилось внутри меня. В квартире стало холодно и пусто. Лиза перестала приходить, оставалась в общежитии. Да. Ее зовут Лиза. Я люблю ее. Были мы, а остался я один. Что же я наделал? Сейчас я сидел на полу, вблизи коридора. По ногам прошелся холод. Не ветер, нет. Окна были закрыты. Мне было холодно от одиночества, боли. Мне было холодно без Лизы. Без нее ужасно тяжело. Раздался звонок в дверь. Я уже неделю не выходил из квартиры. Отключил все телефоны. Кто же это? Медленно. Звонок прозвучал еще раз. Я распахнул дверь. Не верил. Не ждал. Она стояла передо мной. Вся заплаканная, разбитая. Смотрела на меня и плакала. Плечи ее сотрясались, руки дрожали... А в руках что? Книга? — Л-лермонтов? — выдал я, дрожащим от "холода" голосом. Тогда я вспомнил. Тот же Лермонтов, та же книга. — Исправь. Исправь все, пожалуйста. Максим, — шептала она. Я словно в неведение потянул руки к ней. Она не поддаться? Не примкнет ко мне? Лиза сделала шаг ко мне, еще один. Ну же. Немного. Совсем. Пожалуйста, Лиза. Грудь ее вздымалась от всхлипов, дышать ей было тяжело. Еще шаг. Я хватаю ее за руки. Крепко. Мы дрожим. Боимся что-то сказать. Ее лоб соприкасается с моим. Немного ближе, Лиза. Немного. Пожалуйста. Она читает мои мысли, бросается в мои объятия, обнимая за шею. Рыдает, кричит и бьет меня по спине. Я захлопываю дверь, огораживая нас от посторонних глаз. Лиза все еще кричит и бьет. Пусть делает, что хочет. Она же рядом, со мной. — Я люблю тебя, — шепчу, вдыхая аромат ее волос. — Прости меня. Прости. Прости. Прости. Прости, — говорю раз за разом, не останавливаясь. — Мне так больно! — кричит она. — Больно! Что же ты наделал? Она кричит, бьет меня еще раз. Мы оседаем на пол. Я раскачиваюсь. Лиза все еще плачет, сминает мою футболку. — Ты снова здесь. Со мной. Я люблю тебя. Спасибо тебе, — я не кричу, я шепчу. Будто боясь нарушить ее истерию. — Я тоже тебя люблю! — вновь кричит она, ударяя меня по спине. Спасибо тебе. Я постараюсь все исправить, Лиза. Я не говорю ей этого. Она засыпает. Она здесь. Со мной. Все в порядке. Мой монстр ушел с хлопком двери, с ее слезами. Теперь все будет по-другому.Господи, прости меня за всё, что я наделал, Я никому не хотел причинить боли, Но я увидел шрамы в её разбитом сердце.