Utopia

Не могу не поблагодарить вас всех за ваши столь теплые отзывы, за то, что читаете этот фанфик. Спасибо огромное, что вы есть :) Приятного чтения! Как всегда, музыка, на этот раз очень спокойная и грустная. 1. Evanescense - My immortal. 2. Skylar Grey - I know you. _______________ Цифры, написанные на плотной бумаге, приятно поражали. - Свободен, - приказал Лорд, обращаясь к мнущемуся Робертсу. Как он приказал, врач принес результат лично в руки. С ним было и вправду легче работать, чем с мисс Стафф. Робертс подчинялся во всем, опасаясь за свою жизнь. Изобразив что-то отдаленно напоминающее поклон, врач спешно покинул кабинет, переводя дыхание за его дверью. Адъютант Вейдера кинул на него сочувственный взгляд. Он тоже был не понаслышке знаком с чувствами, которые каждый раз приходилось испытывать всякому, кто переступал этот порог... 20000 медихлориан на клетку. Прекрасно… Девчонка обладала той Силой, которая была у него до произошедшего на Мустафаре. То, что сделал Оби-Ван, сильно подпортило ему связь с Силой, однако, Вейдер по-прежнему оставался одним из лучших, уступая в мастерстве лишь Императору. Если Лея выберет не ту сторону, она станет крайне опасной. Нельзя допустить ее возвращения в Альянс ни под каким предлогом. Необходимо сделать из нее союзника. Но как? Девчонка уже продемонстрировала огромный характер, силой который было не сломать. Даже запертая в золотой клетке, она по-прежнему оставалась верной своим идеалам. Да, депрессия давила ее, но Лея все равно где-то глубоко внутри оставалась несломленной даже после громкого заявления, которое должно было разрушить ее жизнь. Нужно было использовать другую тактику… Но какую? - Лорд, сэр… Вейдер поднял взгляд, осматривая вошедшего перепуганного адъютанта. «Однозначно, он принес плохие новости». - Говори. Адъютант подошел ближе, вопреки всем вопящим инстинктам. - Сэр, она ничего не ест уже вторые сутки, - дрогнувшим голосом заявил он. Повышение, которое ему предоставил Лорд, совсем не радовало молодого адъютанта. Раньше он просто носил главкому новости, а теперь был вынужден следить за его таинственной пленницей, о которой никто ничего не знал. - Свободен. Я сам с этим разберусь. В очередной раз благодаря Силу, адъютант спешно кинулся на выход, радуясь, что так легко отделался.

***

- Голодовка ничего не даст, Лея, – холодно разрезал тишину голос Вейдера. – Я просто подожду пока ты окончательно не истощишь себя, а потом уложу в медицинский отсек, где ты будешь питаться внутривенно до тех пор, пока этот бессмысленный бунт тебе не надоест. Лея, не поднимая глаз, молча продолжала катать по блестящему белоснежному столу персик. Она никогда не пробовала персиков. Было что-то завораживающее в этой тонкой, бархатной кожице. Скайуокер уже долго размышляла, что скрывалось под ней. Какой вкус. Какая текстура. Лея безумно хотела есть. Желудок от голода скручивало в узел уже несколько часов, но она не могла заставить себя прикоснуться хоть к чему-нибудь. На этом корабле ей абсолютно все внушало ненависть, смешанную с отвращением. Она знала, что будет чувствовать себя потом грязной, испорченной, если попробует хоть кусочек. Она не могла принимать пищу из рук врага. Даже если он был ее отцом… «Нет, твой отец умер», - сказала она сама себе, обрывая невольное упоминание. – «Он умер в тот момент, когда на свет появился Вейдер, убивший в нем человека.» Она не верила, что он беспокоится за нее, за ее здоровье. Она не верила, что внутри этой бездушной железной машины, заковавшей внутри жалкое подобие человека, может таиться что-то, кроме жажды смерти всех не покорившихся монстру существ. - Как будто тебя это и вправду волнует… - прошептала она едва слышно, горько усмехаясь. – Я для тебя лишь игрушка. Ты играешь в заботливого отца, но на самом деле я для тебя лишь полезная вещь, обладающая Силой, вещь, у которой есть потенциал. А я никогда не потерплю к себе такого отношения! Никогда… - Лея невольно взглянула в темные визоры маски, будто пытаясь загипнотизировать то, что скрывалось внутри. – Прекрати этот спектакль. Лучше сразу просто убей меня, потому что я никогда не буду твоей ручной собачкой. Никогда. Вейдер выдохнул. Девчонка была упряма, но не видела сути. Она не была для него игрушкой или вещью, иначе бы он просто сдал ее Палпатину для дальнейшего перевоспитания без малейших угрызений совести. Но Учитель даже не знал о ее существовании. Вейдер отлично постарался, чтобы скрыть все улики. Как он относился к ней по-настоящему? Лорд пока и сам еще не мог этого решить. Он не хотел думать об этом, откладывая решение на потом. Она была слишком похожа на столь же упрямую женщину из далекого прошлого. Он не хотел воскрешать эти воспоминания, несмотря на то, что ее миниатюрная копия сидела сейчас перед ним. - Что-ж, если ты так хочешь, можешь усугублять все дальше, – Вейдер развернулся одним резким движением, заставляя всколыхнуться неподвижный воздух от движения плаща. - Ты слишком похожа на свою мать, - небрежно обронил он напоследок, не в силах сдержаться. Лея вздрогнула. Последняя струна, удерживающая внутри маленькие, крошечные крупицы ее спокойствия, натянутая до предела лопнула, открывая путь эмоциям, закопанным глубоко внутри. Глаза, до этого безразличные ко всему, вдруг озарились пламенем гнева. Лея вскочила на ноги, не помня себя от ярости, не отдавая себе отчет о последствиях. Она закричала во все горло, заставляя звенеть тонкое стекло коллекционной посуды, расставленной на кухонных полках будто экспонаты. - Да как ты смеешь?! – ее высокий голос заставил Вейдера обернуться. Лея почувствовала ледяную тяжесть его Силы, обрушивающуюся на ее плечи, однако не вняла столь ясному ментальному предупреждению. Неимоверным усилием она заставила себя обуздать волну гнева, продолжая говорить уже сквозь зубы, выплевывая слова словно горький яд. - Всегда, когда мне было плохо, я звала отца. Я верила, что он найдет и заберет меня с той проклятой планеты-сковородки. Я верила, что он изменит мою жизнь. Я стремилась быть похожей на него, на моего отца-джедая. Я… – она сжала челюсти, стремясь подавить рыдания, рвущиеся наружу. – Но он умер в тот момент, когда родился Дарт Вейдер. Оби-Ван не солгал мне, он сказал правду. Ты убил его. Выплюнув слова ему в лицо, Лея почувствовала себя опустошенной. Только в этот момент она осознала, что все это время жила глупой эфемерной мечтой, утопией. Перед глазами встали старые, потускневшие воспоминания. «Клянусь, я отомщу за тебя, отец», - говорила она тогда. Но сейчас это было невозможно… Тело отца было вместилищем его убийцы. Лея не могла убить одного, оставив в живых другого. Она не сможет убить Вейдера. Где-то там внутри закопано тело ее отца, джедая Скайуокера, а не ситха. И она не сможет уничтожить эти жалкие останки своей мечты об отце. - Ты никогда не думала, почему Темная сторона оказалась для меня привлекательнее Света? – разрезал давящую тишину механический голос. Лея усмехнулась кривой, грустной ухмылкой. Она прекрасно знала, что служило толчком для таких, как Вейдер. - Власть, – едва слышно прошептала Лея, констатируя очевидное. – Ты хотел власти и силы. Нетрудно догадаться. Вейдер лишь усмехнулся, до боли натянув израненные губы под маской, радуясь, что она не может видеть его лицо. Он знал, что она ответит именно так. Отчасти девчонка была права. - Да, я хотел власти. Но не той, что ты думаешь. Каждую ночь я видел кошмары, как твоя мать умирает, производя тебя на свет. Каждый раз, когда я видел ее лицо днем, перед моими глазами вновь вставали все ночные кошмары. Они преследовали меня… Несмотря на ожидания, прошлое больно резануло по сердцу. Вейдер уже тысячу раз думал, что забыл его, что оно было тысячу раз погребено под лавиной настоящего, но это было не так. Стоило лишь раз призвать воспоминания, как они вернулись, ложась на плечи нестерпимым грузом. - Я искал ответа как предотвратить это, я обращался к мастерам-джедаям, но они ответили мне, что я должен смириться. Что я должен позволить ей умереть. И только Палпатин предложил мне помощь, власть над смертью, объяснив, что только темная сторона может дать ее, эту власть… Внезапно рассказ оборвался. Что он мог сказать? Что он сам едва не убил ее мать, получив долгожданную власть над жизнью и смертью? До сих пор он думал, что прикончил ее тогда, но, когда спустя двадцать лет стало известно, что она успела родить ребенка, он понял, что Палпатин обманул его наравне с Оби-Ваном. Неизвестно еще, чей обман был страшнее. Падме была жива, рожая Лею. Будь он рядом… Темный Лорд оборвал себя на этой мысли, не желая вспоминать ее лицо, однако оно все равно с готовностью всплыло в памяти, обнажая старую незажившую рану. Вейдер спешно продолжил рассказ. Чтобы не оттолкнуть ее, дальше ему придется лгать, но это необходимо. - Ты ставишь мне в вину, что я убил Оби-Вана. Но ты не знаешь всей правды, - усмехнулся он вновь под маской. На этот раз это была горькая, как татуинское лекарство, усмешка. Лея замерла, чувствуя, что все подходит к развязке. Всем своим существом она желала, чтобы он убрался с ее порога, но какая-то чертовски маленькая частичка ее души… она хотела знать, хотя подозревала, что эта правда может поставить ее в куда более трудное положение, чем она находилась сейчас. Сейчас она четко знала, где белое и черное, но этот рассказ мог изменить гораздо больше, чем ее мнение о Вейдере. Он мог изменить ее веру, изменить ее мировоззрение, а это легко могло привести к потере себя. Тем не менее, вопреки голосу разума, та маленькая часть, которая хотела знать правду, победила. Одними губами Лея прошептала что-то, давая понять, что хочет услышать продолжение. – Ты думаешь, я по своей воле хожу в этих доспехах? Для устрашения твоего любимого Альянса? Это не так. Когда Оби-Ван узнал, что я перешел на Темную сторону, он оставил меня умирать, отрубив все конечности. Я горел в лаве заживо, а он лишь развернулся и ушел… Лея отвела взгляд. Вот оно, вот ради чего Вейдер вдруг начал изливать ей душу. Он хотел, чтобы она перестала верить тому, что говорил ей Оби-Ван. Вновь грязная ложь? Не давая ей времени опомниться, уложить всю информацию на полочки, он заговорил вновь. Лея хотела заткнуть уши, лишь бы не пускать этот яд себе в голову, но знала, что это будет абсолютно бесполезным сопротивлением. Вейдер легко сможет повторить все это в Силе, а от Силы уши не заткнешь. Оцепенев, она стояла, не в силах прекратить эту пытку. - Палпатин спас меня. Он нашел своего ученика на пороге смерти, и сумел сохранить ему жизнь, заточив в железный костюм. Но пока он спасал меня, умерла Падме. Она умерла при родах, как я и предвидел… - внезапно Лея почувствовала в Силе страшный гнев, однако голос Вейдера внешне оставался спокойным. – Но Оби-Ван не остановился на том, что сделал со мной. По сравнению с тем, что он сделал, Мустафар оказался лишь жалкой пародией. Он отнял у меня моего ребенка, он отнял у меня последнюю частичку Падме… По сравнению со всем, что он причинил мне, то, что я отнял у него жизнь, лишь жалкая расплата. Когда Вейдер наконец замолчал, Лея не знала, что сказать, что думать о той жуткой истории, что открылась ей. Невидящим взглядом она вновь уставилась в белоснежный мрамор стола, размышляя о словах Вейдера. Какая-то маленькая часть ее души хотела верить, что она не игрушка для него, не инструмент манипуляции. Но правда, как всегда, была зарыта слишком глубоко. Она была неопытна, чтобы читать в Силе - Вейдер был гораздо сильнее, а значит, мог легко поставить вокруг своего разума щиты, взломать которые она не могла. Неужели Оби-Ван и вправду поступил так с Энакином? Или это уже был Вейдер? На нее накатила волна ледяного ужаса: как и предполагалось раньше, она потеряла ту черту, с помощью которой различала свет и тьму. Безумно хотелось закричать, что это все бред, но Лея уже поняла, что это бесполезно. Когда она узнала, что Вейдер ее отец, она кричала, что это ложь, она кричала, что это невозможно, наполняя апартаменты звуком своего голоса от края и до края, заставляя барабанные перепонки дрожать от напряжения. Лея кричала это в лицо Вейдеру, она кричала это ночью, во сне, но жестокая правда от этого никак не менялась. Скупая медицинская экспертиза подтвердила то, чему она никак не хотела верить. В этот раз кричать Лея уже не могла. «Я осмыслю это позже», - велела она себе, заставляя оцепеневшее тело сесть на стул. - Ты никогда не думала, что твой Альянс может поступить с тобой также, как и Оби-Ван в свое время поступил со мной? Рано или поздно они узнают, кто твой отец. Тогда они начнут следить за каждым твоим шагом, и когда ты дашь им хоть малейший повод сомневаться в твоей верности, то будешь казнена как предатель. Даже если ты не дашь им повода, рано или поздно тебя все равно постигнет эта участь. Они найдут повод. В лучшем случае они вышвырнут тебя, словно падаль, за порог, заклеймив как врага народа. «Это не так». Лея безумно хотела пошевелиться, сказать ему это, выплюнуть в лицо, но не могла. Какое-то странное оцепенение забрало ее мысли, вырывая душу. Вейдер чувствовал ее состояние, ее смятение через Силу. Повинуясь мысли, возникшей внутри будто озарение, он принял решение идти ва-банк. Предложение, которое изменит все… Если Лея не согласится на него, придется предпринимать другие, более изощренные методы, а он этого не хотел. Она слишком напоминала ему Падме своей верой в то, что считала правильным. Он просто не мог заставить себя сломать ее. Неспешными шагами Вейдер подошел к столу, за которым, сидела Лея, уставившись в пустоту. Он понимал, что она по-прежнему верна своим идеалам. Но Вейдер сделал главное – ее идеалы пошатнулись. Теперь не было окончательной границы между светом и тьмой. Скорее всего, этой ночью она не будет спать, обдумывая все, что он рассказал ей. Она будет осознавать и раскладывать все по полочкам, стремясь восстановить внутри себя те четкие границы, которыми обладала. Однако, этой ночью она не будет обдумывать то предложение, которое он сейчас хотел вынести на обсуждение. Это совершенно устраивало Темного Лорда. Достаточно лишь того, что она будет знать, что такой вариант существует. В момент, когда Лея будет готова, она сможет его принять. - Рано или поздно ты все равно перейдешь на сторону Империи, но я все равно хочу сделать тебе довольно щедрое предложение. Ты продолжишь свое обучение азам Силы под моим руководством, перейдешь на сторону Империи. Взамен я клянусь, что не стану использовать те сведения о Восстании, которые у тебя есть. Более того, я не буду заставлять тебя предать эту информацию огласке. «А рассказать ей есть что», - понимал Вейдер. Девчонка была коммандером, а значит, знала очень многое. Именно поэтому тогда на Татуине она приставила себе к виску бластер. Он чувствовал, что ей руководит не ужас, не малодушие. Лея боялась лишь за Восстание, которому могла навредить информация, которой она обладала. Она всегда боялась стать игрушкой с промытыми мозгами, но уже являлась ею по иронии судьбы. Руководители ее драгоценного Восстания неплохо промыли ей извилину за извилиной, оставляя там лишь глупую преданность идеалам. Оби-Ван тоже постарался, внушив слепую ненависть по отношению к нему. Вейдера это не задевало – он знал, что рано или поздно она все равно станет тем, кем ей предназначено быть. Рано или поздно она все равно поймет, как к ней относятся повстанцы. Тогда она сама принесет ему эту информацию, моля о отмщении. - Подумай хорошо. Я не буду делать такое предложение во второй раз. Лея подняла голову, будто пытаясь что-то сказать, однако ее глаза говорили за нее. Девчонка все еще ненавидела его, но уже не так сильно, как раньше. Больше всего сейчас она ненавидит его предложение, боясь, что может принять его. Говорили ли это ее упрямые глаза или Сила? Ответа на этот вопрос не было. Вновь всколыхнув воздух плащом, Вейдер повернулся и направился к выходу, понимая, что уже сделал все, что мог. Теперь Лее останется лишь хорошенько подумать, а затем принять решение. И она сделает это, как только узнает, куда направляется разрушитель.

***

Едва Вейдер покинул комнату, странная, пугающая пустота вдруг образовалась в груди, высасывая из нее все оставшиеся крупицы надежды. Пока он находился здесь, она просто не имела права показать свою слабость, но стоило ему выйти… Каждое слово, произнесенное Вейдером с таким нарочитым спокойствием, било ее, словно плетью, заставляя пустоту в груди разрастаться, захватывать все больше пространства. Внутри себя она срывалась на крик, убеждая себя, что это все ложь. Она требовала ответа от погибшего Оби-Вана, требовала ответа от самого Бытия, однако проклятая дыра лишь разрасталась, захватывая все больше и больше жизни. Не в силах убрать эту пустоту, Лея изо всех сил обняла себя руками. Пальцы протестующе заныли, но эта боль была благом - она отгораживала ее от того страшного, высасывающего чувства внутри. Одним резким, смазанным движением Лея поднялась на ноги, так же резко шагая к иллюминатору, своему личному окну в космос. За толстым слоем транспаристила медленно проплывали маленькие, тусклые огоньки звезд. Разрушитель не был в гиперпространстве, иначе за окном была бы лишь черная, зияющая пустота. Лея была благодарна этому. Звезды успокаивали, они дарили надежду. Внезапно она почувствовала себя маленькой, невесомой песчинкой в этой огромной вселенной. Столько планет… Каждая вторая из них обитаема, и на ней живут миллионы, миллиарды живых существ. У каждого из них свои проблемы, свои чувства. Один мечтает о любви, второму не хватает денег, третий только растет, и самой большой его бедой является обожжённый палец… Рано или поздно все эти звезды рассыплются в пыль, порождая новые. Пройдут миллионы лет, и ни об Империи, ни об Альянсе никто не вспомнит. Но сейчас… Сейчас все эти планеты находятся под властной, грозной рукой Империи, и лишь Альянс сдерживает ее размах власти. Альянс… Как много скрыто для нее в этом слове. Именно там она осознала свое место в жизни, именно там она нашла своих друзей. Интересно, как они там? Чем сейчас занимается Хан, что делает Люк? Внутри невольно подняли голову застаревшие, болезненные воспоминания. Первая встреча с врагом лицом к лицу. Гибель Оби-Вана… Тогда они с Ханом спасли принца Органу из тюремных застенков Звезды Смерти, поплатившись за это возможно последним джедаем в Галактике. Тогда она впервые увидела Вейдера и возненавидела его еще больше. Он убил Оби-Вана одним взмахом алого сейбера. Была ли это месть или долг? Неужели Оби-Ван и вправду покалечил ее отца? Или он уже не был Скайуокером на тот момент? Одни вопросы, и никаких ответов. Лея чувствовала себя парализованной. Она не могла разжать пальцы, которые до синяков стискивали руки, она не могла заставить себя произнести хоть одно слово. Идеалы рассыпались, крошась в лунный песок, и вместе с ними уходила ее жизнь, ее индивидуальность. Неужели все это правда?..