Разбитая вдребезги

— А что, если наших имён в списках не окажется? Или, того хуже, там будет только одно имя? Ривен обнял меня за плечи, прижав к себе и слегка встряхнув. Его губы тронула озорная улыбка, в то время как я находилась в некоей прострации. — Не волнуйся, всё будет в порядке. Убери-ка с лица эту кислую мину и просто расслабься. — Легко сказать. — А ты бери пример с меня, — он демонстративно мотнул головой, изображая вселенское спокойствие. — Всё уже решено. Списки напечатаны. Студенты определены. Теперь мы ничего не сможем изменить. Остаётся только узнать, красуются там наши имена или нет. А ведь в чём-то он прав. В данный момент всё, что мы могли сделать, — это лишь покорно ждать тех роковых минут, когда увидим готовые списки. Тёплый августовский ветерок обдувал лицо, будто пытаясь меня успокоить, слегка развевал распущенные волосы и как бы напоминал о том, что на него действительно стоит обратить внимание, ведь вскоре его и вовсе не будет. Осень наступит буквально через несколько дней, и всё пойдёт по новой: дом — учёба, учёба – дом. Радовать в такой ситуации могло только одно: осознание того, что мы с Ривеном поступили. С моего похищения, ярко отпечатавшегося в моей памяти, прошёл почти что год, но кошмары прошлого до сих пор преследовали. Когда накатывали воспоминания, становилось неспокойно, временами даже страшно, и в такие моменты я явственно ощущала весь ужас и боль, что пришлось стерпеть. Но со временем стало легче, особенно когда рядом был Ривен, мой «спаситель». Я смотрела в его глаза, и тёмные мгновения жизни перекрывались чувством спокойствия. Мыслями я уносилась в момент, когда он отворил железную дверь злосчастного подвала и освободил меня оттуда. Я помню, что ощутила, взглянув тогда в его глаза. Надежду. Несмотря на пережитый ужас, мы оба успешно окончили одиннадцатый класс и сдали экзамены, к которым, кстати, мне пришлось готовить Ривена на протяжении полугода. Но процесс нашей подготовки меня забавлял. С ним учёба казалась не такой скучной. После выпуска из школы мы стали думать о ближайшем будущем, подав заявления в несколько престижных колледжей. Вся загвоздка состояла в том, что нам нужно было определиться с местом, где каждому будет комфортно обучаться. И под словом «каждому» я подразумеваю не только себя и Ривена, но ещё и Лейлу. Потому что куда я, да без лучшей подруги? Наш выбор пал на «Колледж имени Вашингтона» в Нью-Йорке, который включал в себя несколько факультетов, в том числе и филологический, избранный нами с Ривеном. Лейла же поступала на дизайнера в то же училище, и, кстати, именно благодаря её бойкому характеру и стремлению трудиться мы и наткнулись на этот колледж. Казалось бы, это идеальное место для нас: и престижно, и имеется немалая возможность успешно сдать вступительные экзамены. Но основная проблема заключалась в его местоположении. Нью-Йорк. Сам Нью-Йорк. Именно тогда и возникла сумасшедшая идея уехать вместе и жить там. Поначалу, когда Ривен выдвинул это предложение, я лишь усмехнулась и закатила глаза. Но не потому, что оно мне не понравилось — для меня это было чем-то невозможным. Преграда в лице моего отца ни за что не позволила бы не совершить такой поступок. Но как ни странно, я зря волновалась. На самом деле, отец уже так привык и проникся доверием к Ривену, что пообещал мне рассмотреть это предложение, а уже буквально через неделю вынес вердикт: он согласен. Отец был уверен, что Ривен меня в обиду не даст, но всё же прочитал мне лекцию длительностью в пару часов о том, как нужно себя вести, уезжая в другой, «полный опасностей», как он сказал, город. Конечно, про то, что я буду жить не в общежитии, а в съёмной квартире, я рассказала, но вот что жить там буду вместе с Ривеном, предпочла умолчать. Это, кстати, тоже была инициатива Ривена, но озвучил он её с такой непринуждённостью, будто не жить со мной собрался, а приглашал на свидание. Меня же это, честно признаться, немного пугало. Но в то же время ужасно хотелось сбросить с себя отцовские оковы и жить своей жизнью. Мы сдали экзамены, конечно же, предварительно продумав запасной вариант, но уже в нашем городе. Мне совсем не хотелось оставаться, так как я уже настроилась и забила себе голову сногсшибательными планами про Нью-Йорк, поэтому настолько сильно жаждала поступить. Оставалось только надеяться и ждать результатов. И вот сейчас, когда мы с Ривеном стояли на одном из мостов в Центральном парке города и наслаждались остатками летнего тепла и беззаботности, я буквально дрожала от страха, ожидая пяти часов. Именно в это время на главном сайте заветного колледжа должны были вывесить списки поступивших. Вообще-то это было наше очередное свидание, но именно оно включало в себя роковой момент моей жизни. — Сколько ещё? — я схватила левую руку Ривена и перевернула ладонь тыльной стороной, всматриваясь в небольшой циферблат на его наручных часах. — Считанные минуты, — он полез в карман, чтобы достать свой телефон. — Правильно, стоит заранее включить Интернет, — отметила я, но не успела и двинуться, как он перехватил мою руку. — Ну уж нет. Я сам посмотрю, а то ты, чего доброго, свой телефон сломаешь в ожидании, — проговорил он, не отрывая взгляда от телефона, где уже заходил на нужный сайт. И прежде, чем я успела хоть что-то возразить, громко объявил. — Смотри-ка, по-моему, мои часы идут неправильно. Списки уже вывесили. Я попыталась перегнуться через его руку, чтобы взглянуть на экран телефона, но он не дал, подняв его выше моей головы и продолжая что-то там листать. Я поднялась на цыпочки, желая отобрать телефон, но Ривен резко развернулся и спрятал экран от моих глаз. Наша небольшая «борьба» вызвала у каждого из нас смех, но я не стала сдаваться, не оставляя попыток отнять телефон. — Стой, погоди, — Ривен отдалился от меня на более-менее безопасное расстояние и выставил указательный палец перед собой, призывая меня к молчанию. Взгляд его стал более внимательным, и я поняла, что он просматривает списки. — Ну, что там? — в нетерпении я слегка запрыгала на месте. Мороз пробежал по коже, когда улыбка с лица Ривена стала потихоньку сползать. Он внезапно посерьёзнел и даже растерялся. – Нет, не может быть… Ривен, что там? Помолчав ещё с пару секунд, он неторопливо поднял взгляд на меня и произнёс: — Плохие новости. Очень плохие новости. — Господи, да не тяни же ты! — возмутилась я, стараясь сохранять относительное спокойствие. Неужели всё пошло крахом? Неужели наши чудесные планы разрушены? — Не знаю, как лучше сказать… В общем, нам с тобой придётся собирать чемоданы, а меня этот процесс совсем не радует. Надеюсь, хоть квартирка в Нью-Йорке уже найдена, потому что на это времени перед отъездом точно не останется. Я застыла как вкопанная, но осознав и переварив его слова, довольно быстро пришла в себя. От моего вида Ривен разразился смехом, который он действительно поначалу пытался скрыть, но в итоге понял, что это гиблое дело. — Я тебя ненавижу! — чуть ли не закричала я, угрожающе приближаясь к нему, хотя и сквозь моё «грозное» выражение лица проскальзывала улыбка. В наказание за эту шутку я хотела пихнуть его в плечо, но он ловко перехватил мою руку и, притянув к себе, прислонился своим лбом к моему. — Грязные приёмчики, — прошептала я, не в силах отстраниться от него. Прохладное дыхание Ривена ощущалось на моих щеках. — Зато эффективные, — с улыбкой заметил парень. — Мы поступили. Отчаливаем в Нью-Йорк. К новой жизни, — и в следующую секунду его губы коснулись моих.

***

— Обещай, что будешь звонить. Каждый день, ясно? — отец крепко сжимал мою руку, снова и снова повторяя мне то, что уже не раз говорил, но сейчас с большей настойчивостью. — И не пропускай занятия. И не вздумай ходить по клубам! В аэропорту Фресно было ужасно шумно. Люди метались из стороны в сторону, спешили по своим делам, прощались с родными, встречали знакомых, или же просто ждали своего рейса. Но самым главным для меня сейчас было расставание с отцом, и весь окружающий шум просто растворился в сознании. — Папа, я обещаю, — мои губы растянулись в улыбке. Всё-таки его забота — это то, чего мне будет не хватать в Нью-Йорке. — Хорошо, — кивнул он. Папа оглядел меня с ног до головы, и внезапно что-то в его взгляде поменялось. Не могу это объяснить, но он будто прояснился и стал не таким внимательным и придирчивым, как всегда, а преисполненным боли. — Пожалуйста, будь осторожна, — даже голос отца стал чуть тише, чем обычно, и я сама вдруг будто взглянула на него другими глазами. При слове «отец» первыми моими ассоциациями стали бы «ограничения» и «запреты», но я никогда не рассматривала их как «заботу» и «любовь». Понимание пришло только сейчас. А жаль. Ведь, пойми я это раньше, жить было бы намного легче. — Всё будет хорошо. Пап, я люблю тебя, — я обвила руками его шею и прижалась к нему. Странно, но я никогда не задумывалась о том, что расставаться с ним мне будет так тяжело. — И я тебя, милая, — он слегка отстранился, поцеловал меня в лоб и снова заглянул в глаза. Будто гром среди бела дня над нами раздался голос женщины, объявивший о посадке на наш самолёт. Я поправила рюкзак на плече и, бросив взгляд на стоявших в стороне Ривена и Лейлу, решила, что пора идти. — Удачи, Муза, — произнёс отец и, наконец, отпустил мою ладонь. — Я обязательно тебе напишу, как прилечу, - и, помахав ему рукой, направилась в сторону друзей. — Готова? — сходу спросил Ривен, только я подошла к ним. — Конечно. Вперёд. — Навстречу будущему, — он обнял меня за плечи, прижал к себе, и мы втроём зашагали к трапу самолёта.