What the Room Requires

A shapeless piece of steel, That’s all I claim to be This hammer pounds to give me form, This flame, it melts my dreams I glow with fire and fury, As I’m twisted like a vine My final shape, my final form, I’m sure I’m bound to find So dream a little, dream for me In hopes that I’ll remain And cry a little, Cry for me So I can bear the flames And hurt a little, hurt for me My future is untold But my dreams are not the issue here, For they, The hammer holds.* -«The Hammer Holds»

ДРАКО

Я резко сел. Моя правая кисть взметнулась к внутренней части моей левой руки. Я зашипел сквозь плотно стиснутые зубы. Кожа горела так, словно к ней приложили раскаленное железо. Я распахнул глаза и быстро заморгал. Живот скрутило в тугой узел. Я сидел, окруженной плотной тишиной и туманом. Моя рука с силой сжала предплечье. Передо мной стоял человек. От копны его белоснежных волос исходил свет. Ткань его мантии, ниспадавшей с плеч, обволакивала тьма. Его правильное, изысканное, чуть заостренное лицо склонилось надо мной. Губы сжались в тонкую полоску. Ледяной взгляд серых глаз пригвоздил меня к месту, где я сидел. Его левая бровь медленно поползла вверх, а на лице появилось то самое выражение, которым он одаривал меня всякий раз, стоило ему увидеть, что я трачу время за игрушками вместо того, чтобы учиться. Затем мой отец протянул мне свою бледную, сильную правую руку и поманил меня пальцами. И в это самое мгновение все вдруг исчезло, провалилось под землю. Теплота и сияние ячменного поля. Безопасность и покой комнаты под ивой. Хохот и звездный свет в глазах Гермионы. Ощущение обручального кольца на моей руке в тот момент, когда я танцевал. Реальность ударила меня прямо по лицу — так же, как и холодная вода из раковины, когда я помчался в мужской туалет, стоило мне увидеть Кэти Белл. Она разбудила меня — разбудила и вытолкнула из того сна, в который я так отчаянно хотел поверить. То, что произошло в Выручай-комнате, уползло на задворки моего сознания. Моя жизнь — моя настоящая жизнь — вдруг возникла прямо передо мной. Меня поглотила тьма. И я снова вспомнил свое имя.

*** ГЕРМИОНА

Я ощущала холод. И липкую сырость. И собственные застывшие конечности. Я распахнула глаза. Я стояла прямо посреди серого, темнеющего поля. Меня окружал промозглый туман. Я слышала, как оборвалось мое дыхание — и как жутко заскрипела трава под моими ногами, когда я сместила вес на другую стопу. Я осмотрелась вокруг. Как я сюда попала? Последнее, что я помнила, было то, как я сидела на земле рядом с Драко и смотрела на звезды… Кругом была темнота — но эта темнота, скорее, принадлежала густому туману, а не ночи. Мое сердце бешено заколотилось в грудной клетке. Я была одна. — Драко? — позвала я. От звуков моего голоса неровными волнами разошлось глухое эхо. Я крепко обхватила себя за плечи и рвано выдохнула, устремляя взгляд вниз. На мне снова была моя школьная форма. Моя голова резко взметнулась — я была совершенно дезориентирована. — Драко, где ты? — выдохнула я, вжимаясь пальцами в ткань собственного свитера. — Драко? Боковое зрение выхватило какую-то тень. Я мгновенно застыла. Она направлялась прямо ко мне. Горло вдруг сжалось. Тень приближалась, и у нее постепенно обрисовывались плечи и светловолосая голова. Она двигалась знакомой походкой. Страх тут же испарился. — Драко… — Я затаила дыхание. — Где ты был? Что случилось с Комнатой…? Наконец, он оказался в поле моего зрения. И мой страх нахлынул с новой силой. Увеличившись в три раза. Он был облачен во все черное — на нем были безупречный костюм и рубашка с высоким воротником. Он двигался точно так же, как и Драко, и его руки так же были спрятаны в карманах его брюк, и он имел те же тонкие, красивые черты лица. Но его лицо было жестким как мрамор. А в его глазах чернела бездна. — Эй, Грейнджер! — поприветствовал он меня, и его интонация неприятно резанула слух, словно лезвие ножа. — Не ожидал тебя здесь встретить. — Он остановился в нескольких шагах от меня и наклонил голову. — Соскучилась по мне? — Что ты здесь делаешь? — прорычала я сквозь зубы, пытаясь унять дрожь, сковавшую мышцы. — Я бы не пропустил такое зрелище. — Он усмехнулся. — Хотя, должен признать, я бы, возможно, даже пожалел тебя — если бы в тот момент не смеялся. — Убирайся отсюда, — огрызнулась я, крепче обнимая себя за плечи. — Оу, — проронил он изумлённо. — Что это еще за внезапная перемена чувств? Еще секунду назад ты думала о том, как бы поцеловать меня взасос. — Как ты смеешь… — выплюнула я. Он иронично изогнул бровь, растягивая губы в ядовитой улыбке, и сделал шаг в мою сторону. — Твоя голова лежала на моем плече… — Ты… Это был не ты, — проговорила я уверенно, отступая на несколько шагов. — Это был Драко Малфой. Он развел руки в стороны. — Я и есть Драко Малфой. — Нет, ты не он, — возразила я, заставляя себя смотреть в эти черные глаза, внутри которых зияла пустота. — У тебя с ним ничего общего! — Я понял. — Он остановился и кивнул; призрачная улыбка вдруг сползла с его лица. — Значит… У твоего Драко Малфоя нет такой штучки, да? Он непринужденно вытянул руку, сжал свой левый рукав и потянул его вверх. И обнажил черную, медленно извивающуюся Черную Метку, которая была впечатана в его белоснежную кожу. Мое сердце остановилось. — Чудная, правда? — промурлыкал он, не сводя глаз с моего лица. Я не могла пошевелиться. И вздохнуть не могла. — Н… Нет, — выдавила я. — Не забывай, с кем находишься, Грейнджер. — От этих его слов во мне моментально зашевелился слабый отголосок воспоминания. Он прищурил глаза, сделал шаг ко мне и постучал пальцем по моему лбу. Его кожа была холодна как лед — меня охватила крупная дрожь — но я была парализована. Он наклонился ко мне и прижался одной стороной своего холодного лица к моей щеке. — Слизеринцы готовы сделать все, что угодно, чтобы достичь своей цели, — прошептал он. — А чистокровные никогда не изменяют своим принципам. По крайней мере, Малфои. Он поднял голову. Окинул меня презрительным взглядом сверху вниз. Я почувстовала, как вся моя душа рассыпается. Он ухмыльнулся и отступил на три шага, раскидывая руки в стороны. — Но не стесняйся, попробуй доказать, что я не прав! — воскликнул он, а затем указал на меня. — Мне не терпится увидеть выражение твоего лица. И в одно мгновение его поглотил туман, и он исчез. Меня колотило. Глаза широко распахнулись. Я задрала голову и вперила взгляд в далекое, ясное, звездное небо. Я лежала на одном из одеял, плотно завернувшись в другое из них. Боковое зрение цеплялось за серебристые ячменные стебли, росшие вокруг. Я села, чувствуя, как мой желудок сжимается, а сердце пропускает тяжелые удары. Я напрягла шею, обводя все вокруг пристальным взглядом и заглядывая поверх кончиков ячменных колосьев. Но все, что я видела, был темный, свободно простиравшийся горизонт и уныло поникшие ветви ивы позади меня. Драко нигде не было видно. Я поднялась на ноги — рассеянно замечая, что снова одета в свою школьную форму, — и отпрянула от одеял, лежавших на земле. — Драко! — закричала я пронзительно, слыша, как дрожит мой голос; сердце качало адреналин, бешено текший по моим венам. Я чувствовала, что могу рухнуть в любой момент. Я понеслась обратно к иве, отодвинула с пути ветви и заглянула внутрь, но комната оказалась совершенно пуста. — Драко! — Я огляделась, отчаянно пытаясь его отыскать и ощущая, что меня знобит. — Драко, где ты? Что-то двигалось. Чья-то фигура далеко впереди. Это был он. Я сорвалась на нетвердый бег, задыхаясь от острой боли, прострелившей мою грудную клетку. Он развернулся на звук моих шумных шагов. Он выглядел бледным, диким, — затравленное выражение застыло в его глазах, — в его голубых глазах. Я знала его. Но необоснованная ярость, недоверие, ужас и тошнота лишили меня рассудка. — Где ты был?! — спросила я требовательно, мчась к нему сквозь серебристые ячменные стебли, пока над нашими головами тускло поблескивали звезды. Я едва ли контролировала собственный голос. — Я не знаю, — запнулся он, попятившись. — Мне снился кошмар… — Ты больше не спишь, и я тоже! — резко оборвала я, сжимая руки в кулаки. — Вот только мой кошмар преследует меня — я не могу от него избавиться, просто не могу, — я должна кое-что увидеть. Драко застыл. Он вперил в меня пристальный взгляд. Его глаза казались серебристыми при этом свете — серебристыми и суровыми. — Что… — Покажи свою руку, — приказала я, чувствуя, как по щекам вдруг потекли обжигающие слезы. — Покажи ее мне, сейчас же — немедленно, я хочу на нее посмотреть! По его лицу скользнула паника. — Гермиона. — Он отступил. — Я хочу на нее посмотреть! — Я пронзительно завизжала, рванулась к нему и вцепилась в его левое запястье. — Покажи ее мне, — покажи мне, — я знаю, что ее там нет, я знаю это… — Отцепись! — прорычал он, отпихивая меня. — Пусти! — Нет! — прорыдала я, цепляясь за пуговицу на его манжете. — Она не может там быть — знаю, что не может, но я должна… Драко, дай мне посмотреть! Я должна… — Ладно! — рявкнул он, грубо отталкивая меня и самостоятельно расстегивая пуговицу. Он схватил свой рукав, дернул его вверх, к сгибу локтя… И весь мир вдруг остановился. Она не извивалась. И его кожа выглядела даже белее в контрасте. Но на поверхности внутренней стороны его руки показался черный череп, и из его рта выползала змея, словно толстый, изогнутый, нелепый язык. Черная Метка. Это мгновение длилось целую вечность. Ни один из нас не произносил ни слова. Его правая рука дрожала, пока он держал свой рукав задранным. Я почувствовала, как его глаза устремляются на меня — застывают на мне. Я ощущала, что его трясет. Но я не могла оторвать взгляд от этой мерзости, этого черного как смоль яда, проникнувшего ему под кожу. От этого воплощения прикосновения, оставленного рукой самого дьявола. Наружного ключа от ада. Метки убийцы. Демона. Пожирателя Смерти. — Все… Все не так, как кажется, — настойчиво проговорил Драко дрожащим голосом. — О, правда? — произнесла я бесцветным голосом. — А на что тогда, по-твоему, это похоже? — Я знаю… Знаю, как это выглядит, — оборвал он резко. — Но ты… Тебе ни за что этого не понять! — А что здесь понимать? — крикнула я, и что-то сдавило мою грудную клетку, стоило мне поднять на него взгляд. — Ты решил стать Пожирателем Смерти — ты…ты стал последователем… — Но я не могла закончить предложение. Не могла говорить о Волан-де-морте на одном дыхании, в том же предложении, что и о Драко, — слова обжигали язык. — Много же ты знаешь, — грубо возразил он, и его брови дернулись. — Я не решал стать Пожирателем Смерти. Я был выбран. Я судорожно сглотнула, словно в моем горле застрял гвоздь. По лицу снова заструились слезы. — Почему? — прошептала я. Драко устремил беспомощный взгляд в небо. — Из-за моего отца, — произнёс он хрипло. — Потому что… Потому что мой отец разочаровал Темного Лорда, и я… Я был выбран среди всех остальных, чтобы искупить честь своей семьи. Я пристально вглядывалась в его лицо — он был таким бледным, в то время как под его глазами виднелись темные круги; он снова посмотрел на меня. Его нижняя губы дрожала. — Как? Он умолк. В его глазах что-то полыхнуло. А затем он испустил дрожащий вздох. — Я должен убить Дамблдора. Мои губы приоткрылись. Но я не издала ни единого звука. Я почувствовала, как в области левого плеча, прямо под лопаткой, возникает острая вспышка мучительной боли, распространяясь на все тело. Драко сделал еще один шумный, отрывистый вдох. — Я должен убить его, а потом впустить остальных Пожирателей Смерти через Исчезательный шкаф в… — Он тяжело сглотнул, и последние слова мне пришлось читать по его губам. — В Выручай-комнате. — Не понимаю… — запнулась я, чувствуя себя как в тумане. — В лавке на Косой Аллее есть другой Исчезательный шкаф, — пробормотал Драко. — Они создают проход, он очень грамотно спланирован. — Он… Один из шкафов был спрятан в Выручай-комнате. Ты знаешь…в комнате, которая появляется, когда тебе нужно место, чтобы что-то скрыть. — Некое подобие невесомой улыбки тронуло уголки его губ. Я ощутила, как раскалываюсь на миллион кусочков. — Ты не можешь… — проговорила я еле слышно, судорожно ловя ртом воздух. — Ты не можешь хотеть сделать это — не можешь хотеть убить… — У меня нет выбора! — выкрикнул Драко яростно, и в его глазах вспыхнуло незнакомое пламя. — У тебя всегда есть выбор! — закричала я в отчаянии. Его брови сошлись на переносице, и он окинул меня взглядом, полным пронизывающей искренности. — Кто сказал тебе это, Гермиона? Я проглотила очередное рыдание, чувствуя, что меня колотит; крепче прижала руки к своей истерзанной груди. — Никто, — сдавленно прошептала я. — Я в это верю. Он покачал головой, и выражение его лица посуровело и стало холодным. — Это просто невежество. Существуют и другие миры помимо твоего собственного, Грейнджер — совершенно другие жизни, другие ситуации, другие ожидания… — Знаю… — Нет, не знаешь! — отрезал он категорично. — Ничего ты не знаешь. Всю жизнь меня растили лишь для одного: чтобы я наследовал своему отцу, стал главой семьи Малфоев и лидером последователей Темного Лорда. Не было никакого вопроса, не было никакого выбора. — Он покачал головой, окидывая меня горестным, презрительным взглядом. — Я был куском металла, каждый вздох которого был тщательно выкован — каждая секунда, что ты знала меня, каждое слово, что я сказал тебе, Поттеру и Уизли и любому другому маглорожденному или любителю магглов, в меня вдалбливали. Я ничего больше не знал, ничто другое меня не волновало. Я не научился заводить друзей, любить людей или быть добрым, приятным или вежливым, потому что не в этом была моя цель. — Его острый взгляд смягчился. Он плотно стиснул челюсти. — Это и сейчас не моя цель. Я был рожден по одной причине. Я жив по одной причине. Я — лишь инструмент. — Он снова взглянул на меня, а затем обвел взглядом поле. — Полнейшим идиотизмом было думать иначе. Мое тело сковала крупная дрожь. — Драко… — Не смей — ты снова смотришь на меня тем взглядом, как тогда! — прорычал он, указывая на мое лицо. — Словно жалеешь меня. Но это не так. Не так. Взгляни на это! — Он снова протянул руку и резко задрал рукав, отчего Метка завладела моим вниманием. — Вот, что я такое. Вспомни, что ты почувствовала, когда впервые ее увидела — я наблюдал за тобой. Я — часть всего этого. Я не могу сбежать от этого, а попытка будет означать конец. — Нет, Драко, можешь… — Он убьет меня, Грейнджер, — произнёс он безжизненным голосом. — А еще мою мать и моего отца, если я не сделаю то, чего он просит. Это был он. Ответ, который я искала. Слова, которые я так ждала услышать с того самого момента, как переступила порог этой Выручай-комнаты. А теперь, когда я их услышала, они почти раскалывали меня пополам. Драко проклял ожерелье, которое дал Кэти Белл, в надежде, что его коснется Дамблдор, и это сразу же его убьет. Вот о каком позоре говорили миссис и мистер Малфой в том кошмаре, где Драко мучили — вот к выполнению какого задания так настойчиво призывал его отец. Подул пронизывающий ветер. Он носился вокруг, заползая под нашу одежду. Я не могла подобрать подходящих слов. Вдруг боковым зрением мне удалось различить какую-то тень. Я повернула голову в ту сторону. Там, вдалеке, словно серая каменная стена, окружавшая нашу иву плотным широким кольцом, стояло полчище голых, серых, узловатых деревьев. Между ними притаились мрачные тени. Вдруг среди них показалась единственная дыра, напоминавшая проход в тоннель, и оттуда лился тусклый сероватый свет. Лес вернулся. Я взглянула на Драко. Его взгляд был устремлен в ту сторону, куда еще секунду назад смотрела я, и на его лице отражалась боль. Никто из нас не заговаривал. Нас снова захлестнул стремительный порыв ветра. Выражение его лица ужесточилось. Взгляд стал непроницаемым. — Все это был лишь сон, Грейнджер, — пробормотал он еле слышно. — И воздушный змей, и шахматная доска, и танец — все это чушь. — Он перехватил мой взгляд, и передо мной вдруг снова оказался Драко Малфой — надменный, жестокий, скрытный молодой человек, от которого всегда мурашки бегут по коже — из-за этой холодной, непроницаемой маски и плавающих льдинок в глазах.  — Ты — студентка Хогвартса, гриффиндорка, маглорожденная и подруга Гарри Поттера, — выплюнул он. — А я — чистокровный, и Пожиратель Смерти, и меня убьют, если я не попытаюсь совершить покушение на директора школы. Вот и все. Конец. — Мгновение, и он натянул на лицо презрительную усмешку и покачал головой. — Сотри это кислое выражение со своего лица, Грейнджер. Ты почти месяц хотела выбить из меня эту информацию. Это единственная причина, по которой ты пошла за мной, так ведь? Так, хотя ты и заботилась обо мне. — Он плотно стиснул челюсти. — Но я знаю, что на самом деле тебе все равно. Я была не в силах что-либо сказать. Мою глотку и грудь изрешетила боль. Я сделала шаг к нему по ячменному полю. Он моргнул и отпрянул, но когда я на этот раз сжала его левую руку, я была очень осторожной. Несмотря на то, что мои пальцы дрожали, я потянулась к его локтю, раскатала его рукав и спустила вниз, прикрывая Метку. Я почувствовала, как он наклонил голову, внимательно наблюдая за моими действиями. Я неуверенным движением застегнула пуговицу на его манжете, после чего протянула руки вверх и расправила его измятый воротник, разгладила ткань его рубашки, обтягивавшей его плечи. Затем мои руки скользнули, обвивая его шею, и я зарылась лицом в мягкую, теплую кожу на его горле. В течение секунды он стоял неподвижно, совершенно застыв. А затем испустил протяжный вздох, — словно последний вздох умирающего, — и слабо уткнулся носом в мое плечо. Но он не держал меня. У меня было такое чувство, будто он ломается под моими руками. Я зарыдала. Я не могла остановиться. Слезы стекали по моему носу, пропитывая собой его воротник, но я лишь притянула его ближе, бережно поглаживая волосы на его затылке. — Что… Что было в твоем кошмаре? — прошептала я дрожащими губами. Он ничего мне не ответил. Я крепко зажмурилась, глотая очередное рыдание, и сжала его волосы в кулак, крепче прижимая его к себе. Но чем отчаяннее я обнимала его, тем больше чувствовала, что он, подобно песку, просачивается сквозь мои пальцы.

*** ГЕРМИОНА

Мы лежали бок о бок в нашей комнате под ивой; Драко плотно закутался в одно из одеял. Я лежала поверх своего, устремив пристальный взгляд вверх. Голубые огоньки, путавшиеся в ветвях дерева, сегодня не казались такими яркими. Снаружи носился беспокойный ветер, время от времени пронзительно завывая, словно привидение на болотах. Драко лежал на боку, повернувшись ко мне спиной. Он отгородился от меня сразу же после нашего короткого, но решающего разговора, который обрисовал шесть основных моментов: Первое: существовал срок, в течение которого Драко должен был выполнить свое задание. Мы понятия не имели, сколько времени провели здесь взаперти, но если Драко не смог оказаться в нескольких местах одновременно, все могло полететь к чертям. Взамен того ада, который он сам должен был развязать. Второе: лес вернулся. Как и тропинка, но на этот раз от них исходил незнакомый, манящий свет. Третье: очевидно, что Комната приняла окончательное решение по поводу того, почему мы здесь оказались. Наше поле и ива вдруг стали негостеприимными, зловещими, грубыми — ветер стал суровым, земля — жесткой, стены комнаты под ивой истончились, а огоньки потускнели. Комната хотела, чтобы мы ушли. Четвертое: ядовитый туман гнал нас до самой ивы, путая все происходящее вплоть до сегодняшнего утра. Пятое: несмотря на то, что я прикладывала максимальные усилия, чтобы убедить его в обратном, Драко покорился своей судьбе — он вдруг окончательно прекратил попытки от нее ускользнуть. О чем бы он не мечтал, это тут же запечатывалось, подавлялось его решением, и он не желал об этом говорить. Шестое: было совершенно ясно, что наше время было на исходе. С неожиданностью, с которой поезд терпит крушение, наш мир снов вдруг оказался раздавлен, и на нас вдруг обрушилась реальность. Наши настоящие жизни выдернули нас из сна, в независимости от того, хотели мы того или нет. Нас настигло пламя Преисподней и Армагеддона, когда на рассвете мы переступили порог этой комнаты под ивой. По крайней мере, это то, во что я позволила поверить Драко. Я опустила голову и вперила напряженный взгляд в его спину. Тяжело сглотнула. У меня не было никакого намерения вытаскивать его из этой Комнаты обратно во все эти муки. Этой ночью я встану и сама отыщу дверь. Я оставлю его здесь одного — в полной безопасности, спрятанного от когтей его отца, Беллатрисы Лестрейндж и Волан-де-Морта… А сама побегу, что есть сил, прямо к Дамблдору. Дамблдор подскажет ответ к этой ужасной загадке. Он сможет защитить Драко — сможет положить всему этому конец. Я собиралась сражаться. Я собиралась сражаться за Драко Малфоя — потому что больше было некому. Но Драко не должен был узнать, что я ушла. Я видела, что он все еще не спит. Я села, затем перелегла на бок, приподнявшись на локте, и повернулась к нему. Глубоко втянула носом воздух — медленно и отрывисто. «Oh, hush thee, my dear one, Thy sire was a knight, Thy mother a lady, Both lovely and bright, « — пела я, очень тихо, и, как я и надеялась, крошечные золотистые огоньки, — хотя и заметно тусклее, чем прежде, — соскочили с травинок и нерешительно на него опустились. Я судорожно сглотнула, продолжая петь. «The woods and the glens, From the towers which we see, They all are belonging, My dear one, to thee. Oh, hush thee, my dear one, Thy sire was a knight, Oh, hush thee, my dear one, So bonnie, so bright.» По моему лицу потекли слезы, моментально затуманивая взгляд; голос напрягся и задрожал, а брови изогнулись в мучительном выражении, и каждое слово, слетавшее с моих губ, превращалось в горячее обещание. «Oh, fear not the bugle, Tho' loudly it blows, It calls but the warders That guard thy repose. Their bows would be bended, Their blades would be red, Ere the step of a foeman Draws near to thy bed.» Огоньки проникали внутрь него. Теперь он спал. Я была в этом уверена. Я проглотила рваный всхлип, чувствуя, как горячие слезы обильнее стекают по моим щекам, и придвинулась ближе к нему, осмеливаясь протянуть руку и бережно пригладить волосы над его ухом. Я не сводила глаз с его неподвижного, бледного лица, пока он дремал. «Oh, hush thee, my dear one, » — шептала я. Thy sire was a knight, Thy mother a lady, Both lovely and bright.»** Я замолкла. Голубые огоньки, парившие над нами, замигали, впуская в комнату мимолетные тени. Ивовый навес зашелестел, и снаружи снова протяжно завыл ветер. Тело покрылось ледяными мурашками. Я медленно поднялась на ноги, подобрала свое одеяло и набросила на Драко. Он не пошевелился — сделал глубокий вдох, окончательно погружаясь в сон. В течение бесконечно долгого времени я пристально его рассматривала, старательно запоминая его лицо. Затем склонилась над грудой своих вещей, подобрала пучок нарциссов, которые ни чуточку не изменились, и положила рядом с его головой. В это мгновение с моих губ чуть не сорвались слова, но я удержала их внутри. Я боялась издать хоть один звук — боялась разбудить его. Наконец, я развернулась, отодвинула в стороны ивовые ветви в самый последний раз и, бросив на Драко Малфоя прощальный взгляд, шагнула в густое облако тумана.