Паинька

      Ливай говорит, что будет паинькой. Смотрит снизу вверх, а в пьяных глазах ни покорности, ни обещания, только лисья хитрость. Ребекка тоже была похожа на хищника. Она дурачилась, когда целовала, когда откровенничала, положив холодную ладошку на чужое сердце. Впивалась коготками, осторожно, по-хозяйски. Словно так будет всегда. Всегда, как это недолго, на практике. Уэс вовсе не рухнул в апатию, он в нее прилег и запланировал жить долго и счастливо. Стать лучшим адвокатом Калифорнии, переплюнув Эннализ, Саму Эннализ в бессердечии, было бы здорово.       Но, здравствуй, Ливай Человек - антидепрессант, концентрированный и вездесущий. Ливай - атласное гладкое имя, на деле цепкое, колкое. И понеслось новым витком: Разговоры про общую цель — сколько угодно! Тайные свидания, на которых они пьют пиво и строят догадки, скоро перерастут в дружбу.Где Дружба и где ОНИ. Скоро-преждевременное слово       Ливай…притворяется и обманывает совсем как сестра. Убедительно, единственный шанс не поверить- уйти. Сбежать в комнату и снова почувствовать чужие прикосновения на исцарапанных стенах. На футболках, книгах, ручках крана. Уэс проверяет педантично: кажется, шампуня стало меньше. Кажется, полотенце стало влажным. Кажется, помощника пора замотать в ковер живьем и живьем сжечь. Он обитает в комнате Уэса, пока Уэс в ней нет.       Негодяй хватает все, до чего могла дотронуться Ребекка при жизни. Это — за пределами логики, это запечатано в чертовом генотипе. Гиббинс влюблен в ДНКа Саттер и, если существуют какие-то побочные сестры, братья, Уэс западет на них при первой же встрече. Во всех разом, без какой-либо системы скидок. Перешагнуть бы через себя, через карниз высотки и вниз до упора. Брамс! И вдребезги…без помощи статуэтки — ВДРЕБЕЗГИ. Чтобы Ливай с ног сбился, разыскивая мотивы, строя догадки. Чтобы ущерб, причиненный этой семейкой, наконец, был возмещен. Не с перевесом, какой там перевес… Ливай снова ушел на свидание к Микаэле в рубашке Уэса. Уэс снова ушел на заседание в свитере Ливая. Один-один, господин судья.