Другой /O T H E R

      POV Анни.       После того, как Мик заявил о своём условии, я вернулась в нашу с Эриком комнату потому, что тело резко окутала сонливость. Забравшись на кровать, я громко вздохнула и, укрывшись одеялом, перекрыла глаза. Ноги ныли из-за длительной ходьбы, а голова гудела — процесс мышления шёл полным ходом. При этом сфокусировать мысли лишь на одной проблеме было невозможно. Я думаю об Эрике, но в мою голову резко влетает проблема Чарли, потом её сменяет мысль о Калебе, который был категорически против отношений Трис и Тобиаса, а потом снова Эрик. Словно в голове ураган, а не мысли. Вдруг в комнате раздался протяжный скрип, и я невольно приподнялась, раскрыв глаза. На пороге комнаты стоял Мик, дружелюбно улыбаясь губами Эрика. От обиды, которая нахлынула на меня, я ощутила ком в горле и тихо произнесла: — Я не звала тебя сюда. Убирайся.       Парень покачал головой и, толкнув дверь назад, прошел в глубь комнаты. От него несло запахом спирта и мази, а правая ладонь, качающаяся перед моим лицом, была обмотана бинтами. Мик присел передо мной на пол, касаясь своим лбом моего, я бы с удовольствием оттолкнула его, если бы глаза на миг не заблестели хитринкой, которая всегда была в глазах Эрика. И это казалось настоящим чудом, учитывая то, что Души хитрить не умеют. Аккуратно коснувшись пальцами его щеки, я плаксиво прохрипела: — Эрик? — Мик. — отозвался тот, — Мир-и-краски, — с усмешкой. * * *       Мы разделили одну постель на двоих этой ночью, прижавшись к краям кровати и чувствуя себя невыносимо одинокими. Пол ночи Мик вспоминал о прошлом вторжении Душ на землю, когда он был в другом теле и жил без забот, ведь в его голове не было «надоедливого ворчуна», которым он обозвал Эрика. Он болтал себе под нос чудные куплеты людских песен, которые ему вспоминались, говорил о том, что жил с бродячим котом, оставшимся с ним даже после трех попыток выселить нежеланного и наглого зверька на улицу, а я молчала, сжав руками подушку и скулила, как избитая собака, скучая по Эрику. Это было его лицо, его глаза и его голос, извергающий несуразные истории из памяти Души. И даже проснувшись утром, я помнила все слова Мика до одного, и наш короткий разговор тоже крутился в голове. — Почему Эрик…он надоедлив, — переворачиваясь ко мне лицом говорил парень, почесывая колючую щетину, — Он запрещает мне говорить с тобой и пытается…взять все в свои руки, — парень засмеялся, — В свои руки!..ха-ха-ха… В свои руки!.. Смешно потому, что они и так его!..Ох! — Мик резко сел в кровати, хватаясь за голову, — о-ох! Хватит! Хватит!       Я обеспокоенно подняла взгляд на парня, который в свою очередь посмотрел на меня с ужасом и тяжело задышал, схватившись на этот раз за живот. — Он…вправду убивал Душ?..Таких как ты и я? — спрашивал Мик, и я догадывалась, что именно Эрик поведал парню, — Прямо молотком!..Размазывая их! — иногда вскрикивал Мик, не переставая смотреть на меня, — А еще люди… Он и своих убивал!..людей…еще до всего этого… Боже-боже-боже! Прекрати! Прекрати-и! — взвизгивал Мик, сдавливая свои виски руками и закрывая глаза. В небольших складочках век забились дрожащие слезинки, а сам парень повторял как проклятье: -…крати…прекрати!..Прек-крати!       Мика начинало трясти от рыданий, поэтому я обеспокоенно села и, коснувшись плеча парня, закусила губу. — Эрик, пожалуйста, прекрати, — тихо заговорила я, — Оставь его, прошу, оставь. Мик стал успокаиваться, а стерев последние, застывшие у глаз слезы, увалился на кровать и, придвинувшись к краю, молчал. Я тоже легла к другому краю, тоже замолчала прекрасно понимая парня. Души всегда ненавидели насилие.       Свесив с кровати босые ноги, я наклонилась и обулась, слушая, как из ванной раздается тихий шум воды.