Другой /O T H E R

      Трис всегда была очень уверенной и беспечной по отношению к Тобиасу. Она никогда не позволяла себе сильных волнений, просто ждала его в Яме ничуть не пугаясь того, что с ним может случится. Этим-то она и отличалась от меня. У неё есть храбрость. В который раз медленно проходя по коридорчику к нашей с Эриком комнате, я прислушиваюсь к любим звукам. Мне всегда кажется, что об возвращении с вылазок объявляют именно в эти самые моменты, когда я так близка к поведению любящего человека. Переживания и плохие мысли съедают меня. Никогда не думала, что быть влюбленной в Эрика это значит стать такой беспокойной. Конечно, безжалостно тело для Ищеек находка. Знаю не по наслышкам. Доходу до двери, открываю её и медленно захожу. Осматриваюсь: все так же как было и до этого дня, только Эрика в комнате нет. Вздыхаю и пытаюсь не думать о том сколько именно Эрик и Тобиас не появляются в Яме, хотя их попутчики уже давно возвратились с провизией и тремя телами, которые пополнили ряды оставшихся. Вдруг слышу робкий стук в дверь и дергаюсь — в такое припозненое время, когда пора засыпать, меня ещё не навещали. — Входите. — говорю я с трудом. У тела невольно просыпается инстинкт нахомить и попросить человека за дверью пойти ко всем чертям. Но я не могу подчиняться этим рефлексами, иногда они даже пугают меня. В это время дверь в комнату медленно двигают руки Трис. Её лица не видно в темени коридора, но я узнаю даже её руки. Это точно Трис. Обычно я практически не запоминаю того, как выглядит что-то кроме людских лиц. Но руки Трис так и хотят запомниться мне, они были моими совсем недавно. Заметив на запястье девушке маленький шрамик, потрясенно гляжу на свои запястья. Это моя вина, что этот шрам красуется на руке Беатрис. Он должен принадлежать моейму запястью. — Я припозднилась, да, Анни? — спрашивает Трис. Я закусываю губу. Чертовски хочется ответить, но Трис давно поведала мне о риторических вопросах. Кажется, это он самый. Трис улыбается, продолжает говорить, входя в комнату: — Я решила, что тебе станет легче, если я зайду к тебе и проведаю тебя. Ты так впечатлительна к долгому отсутствию Эрика и Четыре. — девушка качает головой, усмехаясь. — До чертиков. Я улыбаюсь и успевают только присесть на нашу с Эриком кровать, перед тем, как пускаюсь в забытье и рыдаю. Трис тут же опускается рядом, кладет свою руку на моё плечо и с сожалением глядит на меня. Я помню. Она не умеет утешать. Именно поэтому тут же успокаиваюсь, шепчу себе где-то в своём сознании, что не желаю этих слез. — Так странно, у этого тела очень сильно развиты чувства… — Трис улыбается. — Или это ваша норма. Людская. Выходит, ты действительно Сухарь, Трис. — смеюсь я. Дивергент аккуратно пихает меня локтем в бок и издает звук возмущения. В моей памяти это именно возмущение. Трис прикусывает свою губу и закрывает глаза, плотно смыкая свои веки. — Глаза слепаются. До жути. — жалуясь, объясняется девушка. Я понимающие киваю и смотрю на девушку. — Ты совсем не обязана тратить своё время на меня. — говорю я. — Отправься отдохни. Я уверенная, что моё отчаянье вот-вот кончится. — Трис недоверчиво щурится. — Правда-правда! Я просто не привыкла к запретам в чувствах, которые были с тобой и…пользуясь свободой. Дивергент кивает, верит мне. Она подымается со своего места, ступает к двери и успевает проронить лишь пожелание для спокойно ночи, пред тем как дверь открывается и тут же закрывается. Я ложусь на кровать и устало прикрываю глаза. Это же люди, люди самые чувствительные существа! Так почему же и я начинаю проявлять эти несвойственные мне признаки чувствительности? Вздыхаю и с позором осознаю: Я и вправду стала слишком человокоподобной. И Ищейки были правы, я предаю свою расу и отрикаюсь от них так быстро только от одного…Это глупо, но они правы.Я была рождена, чтобы стать человеком.