И вот настал час прощанья. - Я буду плакать о тебе, - вздохнул Лис. - Ты сам виноват, - сказал Маленький принц. - Я ведь не хотел, чтобы тебе было больно, ты сам пожелал, чтобы я тебя приручил... - Да, конечно, - сказал Лис. - Но ты будешь плакать! - Да, конечно. - Значит, тебе от этого плохо. - Нет, - возразил Лис, - мне хорошо. Антуан де Сент-Экзюпери «Маленький принц»
Сьюзен проснулась на рассвете от того что стала замерзать. Едва открыв глаза, она с удивлением осознала, что вся укрыта с ног до головы янтарной листвой, опавшей с деревьев, как одеялом. Она села и огляделась. Метрах в двух от нее мирно посапывала Люси, свернувшись калачиком и прижавшись спиной к груди Питера. Оба так же мягко окутаны листьями. Сьюзен нежно улыбнулась — как красивы были ее брат и сестра сейчас. Такие умиротворенные и счастливые... На краю поляны, под молоденькой лиственницей спал Эдмунд. Девочка припомнила, как прошедшей ночью он целовался с какой-то юной дриадой. Должно быть, это ее дерево... Неподалеку от них лежал Каспиан, по-детски положив под щеку ладонь. Всю ночь он томно смотрел на Сьюзен и очень явно пытался ей понравиться. Она чуть сочувственно усмехнулась, ибо никаких особых чувств к тельмаринскому мальчишке не питала. Девочка поднялась и чуть поежилась от холода. Покрывало из листьев, мягко шурша, ссыпалось ей под ноги. Небо было затянуто белой пеленой облаков, а деревья, что еще вчера лишь слегка золотились, теперь роняли свое янтарное оперение. Никого больше на поляне не было — ни Вакха, ни Селена, ни менад. Даже животные, фавны и кентавры куда-то исчезли, что заставило девушку невольно подумать, а не приснилось ли ей все это... Она потянулась, вдохнула полной грудью нарнийский воздух и среди горьковато-пряного аромата палой листвы вдруг ощутила какой-то другой, будто давно знакомый запах, будто не отсюда. Запах печали и расставаний. Запах морской соли, старой потертой кожи, и чего-то еще, смутно знакомого. Сьюзен совершенно неожиданно для самой себя почувствовала то, что должно быть, чувствуют птицы, когда им приходит пора улетать. Мир вдруг показался ей тесен. Будь она сейчас чуть постарше и не в Нарнии — непременно села бы на первый же поезд и уехала бы. Куда угодно. Без гроша в кармане. Поезда... нет, не может быть... и как она могла забыть это?.. Она удивленно оглядела спящих королей. Неужели... в глазах ее застыли слезы. Она подняла голову и встретилась взглядом с Ним. Огромный золотой Лев стоял на другом конце поляны и чуть печально смотрел на нее. - Аслан... - прошептала королева, поднеся руку ко рту. Он повернулся и медленно пошел прочь. - Аслан! - выдохнула она, не слишком громко — чтобы не разбудить остальных, но он даже не обернулся. Девочка подхватила юбки и бросилась за ним. Аслан шел, мягкой величавой поступью приминая опавшую листву, а Сьюзен продиралась сквозь ветки, стараясь не отстать. Наконец, он остановился на вершине холма, откуда отлично были видны и развалины Каэр-Паравела, и замок Мираза, то есть, теперь уже Каспиана, и леса и море. Серое, как сталь. - Аслан... - позвала его чуть запыхавшаяся Сьюзен. Он обернулся и вдруг зарычал. Громко, и раскатисто. Так, что, должно быть, вся Нарния слышала. От неожиданности и испуга, ноги девушки подкосились и она рухнула на колени и заплакала. Она сама не знала, отчего плачет, от того ли, что чувствовала в чем-то свою вину перед Ним, или оттого что очень испугалась, или же потому что ей просто было жизненно необходимо выплакать что-то. Успокоившись, она вытерла лицо рукавом и, глядя на него зареванными глазами, сказала: - Аслан, почему ты никогда не говоришь со мной? - А почему ты не говоришь со мной, дитя? - вопросом на вопрос ответил Лев. - Но... как же я могу с тобой говорить, - удивилась Сьюзен, - если тебя нет рядом? - Я всегда рядом. - Сказал Он, глядя ей в глаза. Девочка чуть покраснела и опустила голову. Нет, его слова не звучали, как что-то новое. Как будто, она и так знала это всю жизнь. Ну, или хотя бы догадывалась. - Прости меня, Аслан, - сказала она, - за то, что я не слушаю тебя. Теплое дыхание Льва согрело ее холодные щеки. Сьюзен выпрямилась и встала на ноги. Она гордо вскинула голову и заглянула ему в глаза. - Я справлюсь, - сказала она. - Что бы ты мне не заготовил — я справлюсь. - Хорошо, дитя мое, - серьезно ответил Аслан, - а теперь пойди и приведи своего старшего брата — я хочу поговорить с вами обоими. Питер разлепил глаза и, щурясь, посмотрел на сестру. - Ты чего? - пробормотал он. - Это Аслан, - одними губами шепнула девушка, - он хочет поговорить с тобой. Остатки сна тут же слетели с него. Питер осторожно, чтобы не разбудить Люси, вытащил руку из под ее головы. Девочка завозилась, устраиваясь поудобнее, но не проснулась. Мальчик медленно сел, стряхивая с плеч укрывавшую его листву и поднялся на ноги, зевнув и поежившись от холода. Он плотнее закутался в плащ, присыпал спящую сестру еще листьями и пошел вместе со Сьюзен. Они молча пробирались сквозь пустынный лес, вдыхая прохладный осенний воздух. Питер с удивлением ловил у себя те же чувства, что и сестра полчаса назад. Его очень удивило, что в лесу никого не было. Будто деревья замерли, а вместе с ним и все его обитатели, и лишь только ветер гулял меж облетающих стволов. Мальчик вдруг почувствовал себя ужасно одиноким. Деревья отчего-то стали казаться ему ниже и уже, а небо, затянутое облаками — еще бледнее. Мир выглядел каким-то чужим и голым, а в воздухе стоял запах тревоги и расставания. - Не может быть, - удивленно протянула Сьюзен, - он же был прямо здесь... Они стояли на вершине холма, откуда открывался вид на новый замок Каспиана, развалины Каэр-Паравэла и серо-синее Южное море. Девочка обеспокоенно оглядывалась вокруг. - Может, ты перепутала место? - Да нет же! - чуть не в отчаянии воскликнула она, - Мы стояли именно тут. Питер огляделся, затем медленно произнес: - Знаешь... а ведь это очень правильное место... Сьюзен удивленно посмотрела на него. - Ну смотри, - стал объяснять он, - здесь замок Каспиана — нового короля Нарнии. Он будет править здесь теперь. А вон там — то, что осталось от нашего дома... мы там жили, сражались за него, любили... а теперь это — лишь древняя реликвия. Очень ценная, но не более, чем реликвия. Это подтверждение того что старые легенды не врут. Это как мы, понимаешь? Для новых нарнийцев мы только короли и королевы из прошлого. Красивые образы, но... - тут он повернулся к ней лицом, - нам больше нечего здесь делать. Наше время прошло. Ты это хотел нам сказать? - спросил Питер, резко переводя взгляд с сестры куда-то ей за спину. Девочка обернулась. Меж деревьев стоял Аслан. Он не ответил ничего. Только очень проницательно и немного печально посмотрел на Короля и королеву прошлого. Лев и мальчик долго смотрели друг другу в глаза, за тем последний преклонил перед Ним колени и сказал: - Благодарю тебя Аслан. За то, что ты позволил мне прийти в Нарнию целых два раза. И Лев поклонился ему. - Что... что происходит? - удивленно пробормотала Сьюзен. - Ты правда не понимаешь? - удивился Питер, поворачиваясь к сестре и поднимаясь на ноги. - Мы больше не вернемся сюда. Она непонимающе уставилась на Аслана. - Но... почему? - Вы стали уже слишком взрослыми, - объяснил Он. - Вы должны теперь начинать приближаться к вашему собственному миру. Сьюзен опустила голову. На долю секунды ее кольнула ревность. Каспиан... дурацкий мальчишка, родом из приезжих захватчиков остается править Нарнией. Ее Нарнией, в которой ей самой уже не остается места. - Вы обижены на меня, - заметил Лев. - Да, - сказал Питер. - Но так нужно, я понимаю. Я смирюсь с этим. Спустя время. - Мы... - пробормотала девочка, - мы должны уйти прямо сейчас? Сегодня? - Нет, - сказал Он. - У вас еще есть время здесь. Вы сможете уйти, когда посчитаете нужным. Но когда вы уйдете — вы больше уже не вернетесь в Нарнию. - А Эдмунд и Люси? - зачем-то спросила она. Лев внимательно посмотрел ей в глаза. - Понятно... - протянула она. - Но Аслан, - вдруг сказала девочка, - почему... почему я должна уйти с Питером? Я имею в виду... ну... это же он... в смысле, мне же только тринадцать... - под взглядом Льва, она замялась и так и не закончила, как должна была. Все и так ясно. - Значит, - вдруг промолвил Питер, - это будет нескоро? Их путешествие сюда, я имею в виду. Не раньше, чем через два года, так? Иначе, ты бы не отправил Сью вместе со мной... То есть, Эду и Люси придется прождать еще два года... да? - Дитя, - мягко сказал Он, - зачем тебе знать это? Это случится, когда случится. А пока — наслаждайся временем, проводимым здесь. Мальчик помолчал, нахмурившись и обдумывая что-то, затем промолвил: - Нет. Ты говорил, что на пятый день отправишь тех тельмаринцев, кто захочет, обратно в наш мир. Мы уйдем с ними. Сьюзен удивленно посмотрела на брата. - Нет. - Серьезно повторил он. - Мы уйдем вместе с ними. Если мы останемся еще немного — уходить станет только больнее.***
Сьюзен отлично помнила тот, прошлый раз, когда они покидали Нарнию, когда очертания деревьев и память о Нарнии мягко растворились в мягком мехе шуб и запахе нафталина. В этот раз все было иначе. Едва она шагнула в дверной проем, как яркий, исходящий из ниоткуда свет на секунду ослепил ее, чуть приглушая краски воспоминаний, а затем увидела сразу три места одновременно — поляну в Нарнии, которую они только что покинули, серую, покрытую гравием платформу пригородной станции со стоящей на ней скамейкой с багажом и устье пещеры с золотистым пляжем и ослепительной зеленью омывающего его Тихого океана, где должны были оказаться тельмаринцы. Она хотела было шагнуть туда, но Питер повел их на платформу. Здесь они снова были обычными детьми, одетыми в школьную форму. Над головами их было холодное английское небо, в котором светило привычное теплое солнце, а в воздухе стоял горький и пряный аромат палых листьев, старой потертой кожи и поездов. Девочка с улыбкой обернулась туда, откуда пришла, но теперь там не было ничего, кроме толпы так же уезжающих детей. Она переглянулась с Питером. Он тоже улыбался. На этот раз, они все помнили, хоть и не слишком ярко. - Ты не жалеешь, что мы ушли именно сейчас? - тихо спросил он. - Нет, - покачала она головой, - по крайней мере, нам было откуда уходить. "Я справлюсь, - вспомнила она вдруг свои слова, - что бы ты мне не заготовил - я справлюсь". И, будто в ответ самой себе же, подумала: "Ложь".