Эта любовь не дожила до утра

Трель телефона среди ночи очень удивила не спавшую Алису Гордееву. Она не спала вот уже несколько ночей. Во снах она видела Пчелкина во всех его состояниях. Вот, он пьяный приходит домой, утягивает девушку за собой в спальню, в ночную мглу. Она рада таким воспоминаниям, но вот она касается его шеи и чувствует, как по рукам начинает течь теплая, густая кровь. Она отрывается от мужчины и видит, что все его лицо, одежда, в крови. Гордеева просыпается в холодном поту и сразу начинает судорожно осматривать свои руки. Сон. Гадкий, противный сон. И так постоянно. Она всегда видит его с перерезанным горлом, а когда Витя хочет что-то сказать, то вместо слов изо рта льется кровь. И она решила не спать. Вторая ночь без сна, на кухне с чашкой кофе и сигаретой, тлеющей между пальцами с открытым нараспашку окном. Этот звонок вырвал из её из тины раздумий. Стряхнув пепел на улицу, девушка взяла телефон. — Да, — голос был хриплый и тихий, не хотелось разбудить сестру или мать. — Алиса, это Саша, — Гордеева от шока и слова не могла сказать, тупо уставившись в стену, — Алиса? — Александр не мог понять задержку ответа Гордеевой. — Впервые слышу призрак, — она выкинула окурок и отхлебнула кофе. Уже остывшая жидкость неприятно поползла по горлу, — надо поспать, — на том конце провода усмехнулись. — Гордеева Алиса Сергеевна, это живой Александр Белов. Нам надо встретиться. Будет лучше, если ты приедешь. — Сейчас? С ума сошел? На дворе ночь. — Тогда почему же ты не спишь? — Саша вновь усмехнулся. По голосу было понятно, что ему нужна помощь Алисы, как никогда. — Ладно. Куда ехать-то? Через час девушка уже подъезжала к нужному месту на окраине Москвы. Темное, большое и пугающее место давило на Алису, и она еле заставила себя пойти туда. — Саш, я пришла, — тихий голос эхом пронесся по всему огромному зданию. Через мгновение из-за поворота вышел Саша, докуривая сигарету. — Привет, — он подошел к девушке и криво улыбнулся, — не призрак, как видишь. — И я этому очень рада, — Алиса улыбнулась, - ну, так с чем я должна помочь? — Нам надо выехать за границу. Но ведь Беловых уже нет. Завтра я заберу у приятеля новые документы. Можешь устроить нам просто справки и выписки и том, что анализы сданы, прививки сделаны? — Нет проблем. Сюда же привезти? — она хотела всей душой помочь человеку, который был фактически связан с её мужчиной. — Нет. Тут уже не безопасно. Немного подальше. Через три километра есть тоже заброшка. Сможешь приехать так же вечером? — Мне нужны ваши новые документы, — Саша потер лоб и вздохнул. Им надо было уехать из страны, чем раньше, тем лучше. — Давай так. Мои люди встретятся с тобой и отдадут все документы, ты сделаешь, все как надо и завтра вечером приедешь туда, где мы договорились. Хорошо? — Хорошо. — Спасибо тебе, — он улыбнулся, — ты была бы идеальной партией для Пчелкина. Только не губи свою личную жизнь. Ты еще молода и прекрасна, — Алиса лишь улыбнулась и кивнула, а кошки в душе заскребли еще сильнее. *** — Так закончилась история Бригады. Саша с семьей уехал в Америку, и они живут там до сих пор. Когда вы были маленькими, я еще ездила к ним под грифом секретности, а потом перестала. У них своя жизнь, у меня — своя, — Алиса Сергеевна сидела за столом перед детьми, как на распятии. Еще утром она просто собиралась на кладбище, а вот теперь сидит перед собственными детьми, обессиленная рассказом о незабываемых друзьях — Братьях с заглавной буквы. — Теперь ясно, откуда у тебя эта цепочка и кольцо, — девушка кивком указала на цепочку, висящую на Алисе. Она никогда не снимала её. Прошло уже семнадцать лет, а она до сих пор носила эту вещицу и хранила её как зеницу ока — Подожди. Прошло восемнадцать лет, нам с Настей по шестнадцать лет, завтра семнадцать… — парень нахмурил брови, смотря на мать. Алиса Сергеевна сначала не понимала, о чем говорит её сын, а после усмехнулась. — Мы с вашим отцом встречались задолго до появления Виктора в моей жизни. Мы встретились с Никитой вновь за несколько дней до нового года. Отпраздновали вместе. Ну, как отпраздновали. Он пытался меня развеселить, а я просто полночи ревела ему в плечо. После этого в январе мы просто расписались. К этому шло еще когда мы учились в институте, но тогда наши дорожки разошлись. В апреле я забеременела, а в конце декабря родила вас. Так что вы от вашего папы. Да и тем более сами посчитайте. Если бы вы были от Вити, вы бы родились гораздо раньше. — Ну, да. Я не подумал, — парень хмыкнул. — Ну, вот. Я из-за вас с вашими просьбами так и не съездила, — женщина укоризненно посмотрела на детей. — Нам было интересно. Да и тем более, согласись, странно, когда на женщине висит мужская цепь с кольцом. — Я уже давно перестала обращать на неё внимание. Да и зачем? Каждый раз как в первый. — А ты бы согласилась на его предложение? — Да. Я испытывала к нему такую любовь, какую испытывала к вашему отцу в середине наших отношений. Я слишком быстро влюбилась в этого мужчину, который ворвался в мою жизнь стремительно. И вышел из неё тоже слишком быстро, — женщина устало потерла глаза и встала, подходя к окну. Дети поняли, что продолжения разговора не будет, и ушли, что-то тихо обсуждая. На улице уже было темно. Зажигались последние фонари. С неба сыпал небольшой снежок. Начинало холодать. Завтра. Девятнадцатое декабря. Ночь на двадцатое. Тот день, когда она потеряла его. А через год обрела их. Своих детей. Андрей и Настя. Они были очень похожи на отца. Светлые волосы, светлые глаза, светлая кожа. Нет ничего, что говорило бы о том, что они дети Алисы Сергеевны. И она радовалась. Значит и судьба у них будет другая, не такая как у нее. Женщина достала из шкафчика пачку сигарет и достала одну. Она курила, когда становилось совсем уж паршиво. Но если она и баловалась так, то баловалась по серьезному. Пачка Camel уже была почти пустая. Она чиркнула зажигалкой и затянулась. Легкие обожгло неприятно, и женщина поморщилась. Очень крепкие сигареты, но этот запах табака — единственный, какой она могла выдержать. Самовнушение и только. Каждая затяжка больно била по легким, будто сам Пчелкин каждый раз спускался и не давал ей нормально выкурить сигарету. Внизу она заметила знакомую машину, въезжающую во двор. Вот и Никита приехал. Что же, очень вовремя. *** — Вот я и пришла, — женщина положила цветы на могилу и смахнула с памятника снег. Веселые, но темные глаза смотрели на неё с могильной плиты, — вообще у моих детей сегодня семнадцатилетие, но, слава Богу, они учатся сегодня, — она говорила это каждый раз, приезжая на кладбище. Каждый раз она приносила сюда гвоздики. Алиса приезжала сюда очень редко. Так было легче не напоминать себе о той страшной ночи, — нашел себе там кого-нибудь, — она усмехнулась. Где-то на дереве каркнула ворона и девушка вздрогнула. Нет. Не нашел. Ждет её, - ну, жди, жди. Я не собираюсь к тебе еще. У меня тут муж, дети, — Алиса Сергеевна хмыкнула сама себе. Нельзя сказать, что она не любила Никиту. Наоборот, она очень любила своего мужа. Наверное, даже слишком любила. Но в этом и заключалась главная проблема. Она быстро уставала от него, хоть и не показывала этого. Она хотела быть полностью его. Но почему-то встала в позу, когда решался вопрос о смене фамилии. И в итоге: она — Гордеева, Андрей и Настя — Степановы. Что-то в последний момент остановило её. Наверное, благодаря этому она предотвратила многие проблемы в своей жизни. За все семнадцать лет они только однажды поругались и то, когда решали, будет Алиса менять фамилию или нет. На этом их ссоры закончились. Алиса Сергеевна встала с лавочки и прошлась немного вперед. Всего в метре от могилы Вити были похоронены его родители. Десять лет назад они ушли из жизни. Почти вместе. Сначала умер отец Пчелкина от инфаркта, а через месяц и мать от того же диагноза. Женщина положила цветы на одну общую могилу и прошлась еще. Могила её матери. Она покинула Алису Сергеевну всего три года назад. Неудачная операция на желудок. Кто бы мог подумать, что мать хирурга умрет в начале операции. Гордеева тогда чуть не убила врача-недоучку, который забыл спросить про аллергию на препараты. Её мать умерла от анестезии. Женщина положила еще одну пару гвоздик на могилу и вернулась к могиле Виктора. Прошло уже восемнадцать лет, и она начала забывать уже черты его лица и голос, его запах и его смешки по поводу и без повода. — Говорила же я, что это все до добра не доведет. И вообще, надо было тебе меня забрать тогда. Подождал бы, не переломился. А вот теперь там жди, этого хотел, да? Ну, вот и лежи, придавленный кучей земли, — она прикурила сигарету и воткнула в небольшое углубление. Подул ветер, и сигарета стала тлеть быстрее, и Алиса усмехнулась. Никогда она не верила, что умершие могут слышать, никогда не верила, что они чувствуют и могут подавать какие-то знаки. Но тут эти все скептические намерения сходили на нет, — даже там курить не бросил. А я вот начала, но не так часто, как ты. Твои любимые. Какая тавтология, — Гордеева ухмыльнулась, — твоя любимая женщина курит твои любимые сигареты. Посидев еще немного, Алиса Сергеевна вышла и пошла к черной машине. Сев за руль, она уставилась на дорогу. Скользко, надо бы поаккуратнее. Сюда же как-то доехала, отсюда надо еще в кондитерскую заехать, а потом к мужу на работу, подарки забрать. Столько дел, столько дел. Осторожно выехав из ворот кладбища, женщина осмотрелась и выехала вперед, на свою полосу… *** — Три кубика адреналина, у нее слабое сердце, может не выдержать. — Давление падает, температура тоже. Нужен еще адреналин. — Немного осталось, нужно поднять давление, мы не можем её потерять. — Еще один кубик адреналина. — Пульс участился, а давление падает. — Держись, Гордеева. — Брадикардия. Мы её теряем. — Немного осталось. Отсос включен? Две прямые полосы. Давление и пульс. Ровно, как и те линии, которые переехал водитель, спешивший на начавшуюся на кладбище церемонию. Он ехал слишком быстро и не успел затормозить, когда начал поворачивать. Сильнейшее столкновение лоб в лоб. Водитель черной «Мазды» умер на месте. Алиса пыталась быть в сознании пока не приедут врачи, пыталась вылезти из машины, но передняя часть авто вдавила её в сидение. Когда на место прибыли медики, она уже озвучила свое состояние, которое характеризовалось как крайне тяжелое. Она потеряла сознание, как только её голова коснулась носилок. С этого момента пульс начал то падать, то резко подниматься. Давление держалось стабильно до момента, когда её подключили к аппарату, чтобы начать операцию. Тогда и пошло все на нет. *** — Теперь-то ты будешь счастлива, сестричка, — Дарья осталась после похорон сестры. Это она настояла, чтобы её похоронили рядом с мамой и рядом с Витей. Это она долго спорила с Никитой о том, что цепь с кольцом надо оставить на ней. И именно она сейчас осталась тут, возле свежей могилы. Она смахнула несколько букетов красных роз и положила букет пионов. Розы всегда казались сестрам слишком острыми. Красивые на вид, слишком красивые, пафосные. А пионы были простыми, но в красоте не уступали. А запах. Какой чудесный запах у этих цветов! Именно за это Алиса любила эти цветы. Дарья посидела еще несколько минут. И только когда она встала и собралась уходить, легкий ветерок растрепал её волосы, выглядывающие из-под черной косынки. Она будто услышала шепот сестры. «Буду». Теперь-то уж точно будет…будут…