Шляпа, полная ЛСД

Наконец, Гарри прекратил морщиться и мысленно поправлять ковку на углах своего сундука. И бить Малфоя по голове с криком: "Проклятые эльфы!" Он даже начал покидать подземный коридор больше двух раз в день. Но сесть на метлу он не мог.   - Мы, гномы, хороши на земле, а еще лучше - под землей! Оставьте себе эти прутья! Они не для мужчин, - ворчал он в ответ на уговоры и насмешки.   Когда Малфой неосторожно упрекнул его в трусости, Гарри молча сел, стремительно взлетел и упал.   - Все в порядке, гномы так спешиваются, - разгибая очки, ответствовал он на возгласы и смешки.   Но подошел к Драко и отвесил ему тумака, да такого, что Наследник дома Малфоев тоже стремительно взлетел, упал и сел.   - Сам ты трус, - пробурчал Поттер, почесывая подбородок (увы, своей бороды он отрастить не сумел, а роскошную накладную недавно сжег).   Зато на уроке зельеварения Гарри царил. После кропотливой работы над клинками и камнями он управлялся с тонкими растворами, отварами и отравами лучше, чем кто бы то ни было. Включая Гермиону.   - Гарри, - тонкий голосок остановил сурового сына гор, когда он собирался добавить треть измельченного сонника в Зелье Почтительности.   Поттер повернулся со смешинками в глазах.   - Что, Герми, корень не мельчится?   Девочка всхлипнула и показала ему разделочную доску, покрытую здоровенными зарубками. Посередине лежал сонник с доброй дюжиной насечек, но непоколебимый и лишенный всякой почтительности к мучительному женскому труду. Гарри показалось, что он видит шовинистическую усмешечку на заскорузлом корне. Он потянулся, взял корень и треснул по нему тупой стороной  топорика. Корень стал кашкой. Кто-то многозначительно откашлялся.   - Мистер Поттер, - раздался тягучий голос над головой,  - Вы опять назойливо вмешиваетесь в учебный процесс.   Снейп, поджав губы, возвышался над детьми. Его волосы были похожи на грязные вороньи крылья, а раздраженный рот - на куриную жопку. Гермиона смело уставилась прямо на злобный нос профессора, останавливая Гарри, который уже начал прикидывать, куда лучше залепить профессору свой топорик.   - Мистер Поттер только хотел...   - К моему глубокому удовлетворению, желания мистера Поттера мне не важней возможного соединения вашей мантии и вашей же, мисс Грейнджер, чересчур долго кипящей нутровки, - и Северус двинулся прочь, - Уже выкипает! На Гермиону вдруг плеснула темно-зеленая жижа, и ткань тут же обратилась в металл. Снейп, не обернувшись на звон, пожал плечами.   Гарри  пожирал глазами девочку, гладя подбородок.   - Митрил, - хрипло произнес он, поднося руку к груди оторопевшей Гермионы, - Э-э-э, Герми, можно? - он дотронулся до металла и издал вопль, содрогнувший лишнее лицо Квиррела в обеденном зале. - Казад! Барук казад! Да славится Даин и сыны его во веки веков! Я буду гномом, открывшим секреты мира! Я буду нести братьям моим кольчуги и мечи! Я... профессор, вы, вы... вылили зелье? КАЗААААД АЙ-МЕНУ!!! Снейп попятился от черного чокнутого клубка с топором, опрокинул колбу какого-то ученика. Тот громко чихнул и тут же завопил. Но Гарри понесло. Он пылал праведным гневом предков, он не мог осрамить свой род и свою бороду. Накладную.   - Не орите, профессор, не поможет, - широко расставив ноги, Поттер стоял перед ним, поигрывая топором. В его очках сияло пламя Удуна. Снейп выхватил палочку. Взмах - и от нее отлетел кусочек. Зельевар остолбенел. А через секунду - осатанел.   Поттер смотрел на удивительное зрелище - ночной Хогвартс, переливающийся и манящий. Волшебный. Плохо только, что Гарри смотрел на него кверх ногами. Под мышкой у Снейпа.   - Ты, задница орка, чтоб на тебе Шелоб женилась! Хрен Сауронов, вонючее гоблинское отродье! Чтоб тебя волколаки живьем обслюнявили, Голлум-переросток! Мальчик-который-выжил очень боялся высоты. А еще разъяренный Снейп плеснул чем-то на его топор, и тот стал ГУСЕНИЦЕЙ. Малфой аж закашлялся от смеха, и Гарри по доброте душевной треснул его по спине. Тот подавился новеньким сортом магической жевачки, выплюнул ее, и она взорвалась, причем Драко успел прикрыть лицо рукой. Теперь Малфою придется походить, как Урук-Хай.   Гарри хихикнул, как уже спятивший гном, пролетая над башней. Потом повернулся и прочувствованно укусил профессора за ногу. Снейп, хрипло вскрикнув, скособочился, дернулся и по кривой полетел вниз. Без Гарри. И без метлы. Гарри Поттер, зависнув на метле соскочившими с ноги Северуса зубами, руками и ногами, спикировал за ним, ведомый одним лишь знаменитым гномьим упрямством.   Перед ним пронеслась вся его жизнь в копях, его бородатая мама, азбука с Балрогом-помощником, катания на санках с Карадраса. Он вспомнил, как с мамой кормил крамом осьминога в озере пред вратами Мории ("не кидай слишком много, Гарри, он станет жирным и не сможет нырнуть."). Но он справился. Гарри догнал профессора у самой башни, ухватил, кажется, за тощую руку. Чуть не слетел с метлы, но удержался, как на тощем пони. Он не сдастся, во имя Даина! За окном пили чаек. До их прилета, разумеется. Рты распахнулись, Макгонагал резко вскочила. "Как молодая", -  подумал Поттер и, изнывая от тяжести, спикировал вниз.   На следующий день профессор Макгонагалл сухим тоном приказала мистеру Поттеру следовать за ней. Унылая процессия притопала на поле для квиддича. Там стояла группка парней, и Минерва, взяв Гарри за плечи, подвела его к старшему из ребят.   - Вот, Оливер. Я нашла тебе ловца.   Надо ли говорить, что Гарри отказался? Так вот, он отказался, закрылся в подземелье, и Гермиона выманивала его лучшим элем, митрилом и специально привезенными волосами Галадриэль. Но на метле Гарри Поттер больше не сидел.