Они просто не встретятся больше.

Я очень спешил. Я видел дядюшку Шрама и отца. Я был слишком мал, не мог помочь, поддержать и столь быстро подбежать. Неравный бой. Они дерутся не на жизнь, а насмерть. Мой отец издал истошный рев, когда дядя полоснул своими острыми, как лезвия, когтями по его плоти. Потекла алая кровь. Сказать, что я испугался- ничего не сказать. А что бы вы чувствовали, если бы ваши родные люди убивали друг друга на ваших глазах. Мое крохотный сердечко сжалось и я прикрыл на миг глаза, прижав уши к голове. Да, я испугался. Я был трусом, и я никогда не собирался отрекаться от этого. Я просто не ожидал. Когда я открыл глаза, увидел папу, моего папу, который висел над пропастью. Темный лев держал его за лапы когтями. Я уже обрадовался, он хочет спасти Муфасу, он не хочет его убить. Я со всей своей скоростью помчался на эту гору, чтобы помочь дяде вытащить папу. Я услышал такую фразу со стороны брата отца.  — Это будет несчастный случай, а я стану королем, как твой брат. Твой сын слишком мал и жалок. Может, он и умрет. Кто знает… Вдруг, он повторит твою ошибку и встанет на моем пути? — Он улыбнулся и плотоядно облизнулся. — Чего молчишь, братец? М? Нечего сказать? Даже прощальное слово? Что-ж, ладно. Будь по-твоему. Я не заставлю тебя ждать, братишка.. — Последнее слово он Прошипел и отпустил лапы моего родного папы. Он стал падать с невероятной скоростью вниз, но я видел это словно в замедленной съемке. Падение. В то время, как целое стадо диких Быков бежало. Я рванул вниз. Нет! Папа! Неужели… Пусть я и понимал, что при таком падении, в таком случае, нет шансов выжить. Но в моем маленьком детском сердечке билась надежда. Маленькой пичужкой. Она согревала мой разум, и я словно ошалевший побежал к отцу. Подойдя к его все еще теплому телу, я тронул его своей лапкой.  — Папа..- Голос сорвался, стал дрожать.- Папочка, любимый, очнись…- Словно в бреду стал говорить я и трясти его могучую, широкую, мужественную грудь. — Папа, вставай, пошли, нас ждет мама… Пойдем же, — Из моей грудной клетки стали слышаться всхлипы, голос стал дрожать. Я понимал, что он мертв, но не хотел верить'. Разум понимал', а сердце боролось. — Папа, смотри, я научился издавать рев.- Я стал скакать около бездыханного тела отца, будто бы он может увидеть, а потом очень старательно заревел. Получалось у меня лучше, чем раньше, но сейчас некому было это оценить. От безысходности я почувствовал горячие слезы, что уже около десяти минут текли по моим щекам. Я прижался к холодеющему телу, будто стараясь согреть, заставить снова биться большое сердце короля. Но оно больше не издавало того равномерного стука, что всегда меня успокаивал. Стало жутко обидно, сердце будто разрывалось на части, а в глазах стало снова мутнеть из-за накатывающей пелены слез'. Детских и невинных. Я начал успокаиваться, лежа рядом с уже охладевшим телом и почему-то улыбнулся.  — Ты ведь снова прикидываешься, да, пап? — Я еще раз дотронулся лапкой до места, где когда-то билось сердце, горячее, как лава вулкана. Я бы мог еще долго разговаривать с безжизненным телом, если бы не…  — Он мертв, Симба. Мертв, слышишь? И в этом виноват ты. — Мои глаза расширились и я лишь смог выдавать из себя хриплое:  — Почему?  — А ты разве не понимаешь? Он умер из-за тебя. Он защищал тебя, но повис на волоске от жизни и смерти. Ты видел это, не так -ли? — Я кивнул, — И ты не помог ему. А ведь мог..  — Но как я..- Меня перебили.  — Видимо, Муфаса не учил тебя уважать старших. Нельзя перебивать своего дядюшку, Симба. К тому же, ты предательство отныне'. — Его слова. — это приговор'. Приговор для маленького, беззащитного, неопытного котенка. Да, теперь я вовсе не считал себя львом. Я был лишь жалким подобием. Ничтожеством. Предателем. Я не смог помочь. Я полностью почувствовал свою вину. Вину за то, чего никогда не совершал. Вину за убийство. Убийство собственного папы.  — Но … Что же мне делать, дядя? — В отчаянии задал вопрос я и посмотрел на него своими большими, детскими, полными надежды, глазами.  — Бежать, Симба. Уходи из прайда, убегай. Так далеко, как только сможешь. Лишь тогда ты не станешь изгоем, не станешь позором Стаи. Пока тебя не забили камнями обезьяны. Уходи, Симба. Лишь тогда я не выдам нашу тайну. Уходи. — Он говорил это с таким отвращением ко мне, он ненавидел меня, но я яростно не видел этого. Я согласился. И ушел. Думал, что навсегда. Но нет… И теперь я смотрю на свою маленькую принцессу. Киара. Такая крошечная, маленькая, смотрит на меня своими большими глазками, которые полны интереса.  — Пап, а Дедушка Муфаса когда-нибудь встретится с дедушкой Шрамом? Ведь они умерли, а значит они в одном месте и могут встретиться. Дедушка Шрам снова причинит боль дедушке Муфасе? — Она перекатилась с бока на бок и посмотрела на меня еще раз. Я замялся совершенно не зная', что тут сказать'.  — Нет, Малышка. Они просто больше никогда не встретятся. Они попали в разные места. Каждый попал туда', куда заслуживает. А теперь, ложись спать. Ты сегодня утомила папу и он наверняка устал от твоих вопросов. — сказала моя жена и уложила наше сокровище спать. Она выручила меня, ведь я действительно не знал, что сказать. Моя жена меня всегда поддерживает, именно за это я ей и благодарен. Они просто не встретятся больше… Никогда …