Viva La Vida/Да здравствует жизнь

      Негласно утвердилось, что у каждого человека есть своя визитная карточка. Нет, не бумажная с номером телефона и сферой деятельности. А та, что замечают первым делом новые люди, с которыми вам довелось познакомиться.       Ваша отличительная черта.       Например, у Марлин — большие ярко-голубые глаза. Смотришь в них и думаешь: «Они точно её карточка!» Просто и предельно ясно. И, ручаюсь, если в незнакомой компании её имя мелькало в разговоре, обязательно нашёлся бы кто-то, уточняющий: «Это та глазастая?»       А вот у Ремуса сложно сразу найти карточку; лицо обезображено шрамами и рубцами. Лишь пообщавшись с ним поближе, вы заметите, насколько красивые у него руки: длинные пальцы, как у пианиста; аккуратные кисти; кожа, стягивающая мышцы, бледная и прозрачная; выпирающие вены. Смотрится очень горячо.       У Алисы внешность совершенно обычная. Симпатичное личико, но ничем не выделяющееся. В Хогвартсе её всегда называли «добрячкой». Всё потому, что она стремилась помочь всем и вся. Если кто-то забыл перо, упал, уронил вилку, простыл, не сделал эссе — Алиса всегда одолжит перо, протянет руку помощи, подаст чистую вилку, позаботится о больном и поможет с эссе.       У Джеймса визитная карточка — весь он. Просто Поттер умел подать себя так, чтобы люди восхищались всем в нём. Хотя всегда есть человек, который, булькая от зависти, спросит: «Уж не на очкастого ли вы все уставились?»       У Питера, на первый взгляд, вообще нет никакой визитной карточки. Даже после длительного знакомства вы можете не заметить её. Но, на самом деле, его визитная карточка — его друзья. Пусть это и не его личная заслуга, но всё же не каждый может стать таким близким для звёзд школы.       Однако Лили несколько раз слышала, как девушки с других факультетов называли его «блондинчиком».       Особенность Сириуса Блэка в том, что он — Блэк. Ведь быть Блэком — всё равно что быть отпрыском королевской крови.       У Лили Эванс тоже была отличительная черта. Проще простого догадаться, что это.       Её волосы.

* * *

      Лили стояла напротив большого зеркала в полный рост в ванной старост. Одной рукой она то и дело проводила по прядкам волос, а пальцами другой отбивала странноватый ритм по своей ноге.       Эванс подошла к раковине и взяла с неё ножницы. Рискованно было делать это самостоятельно, но она решила, что в случае чего с помощью магии подкорректирует.       Чего уж таить, она жутко боялась, решалась на это дело целую вечность. Всю жизнь жить с длинными волосами и в один прекрасный момент срезать их все. Непонятно, как отреагируют друзья, знакомые, семья. Неизвестность пугала.       Однако в одном лишь желании что-то изменить было достаточно силы, чтобы накрыть весь страх какой-то странной болезненной радостью. Эванс ухватилась за это, как утопающий за ветку, и, взяв внушительную прядь волос, поднесла к ней ножницы.       — Волосы не ноги — отрастут, — сказала она и небрежно срезала примерно половину длины.       В животе будто расплёлся узел. Лили перестала задерживать дыхание и выдохнула. Придя к выводу, что это не так уж и страшно, она срезала ещё больше волос, чувствуя себя увереннее. Волосы стали настолько короткими, что едва доставали до подбородка, но этот факт не сковывал, наоборот, давал ещё больше свободы.       Лили потрогала кончики — они торчали во все стороны, и ей подумалось, что она стала похожа на ежа. Нечто подобное было на голове у мадам Трюк.       Решив всё же воспользоваться волшебной палочкой, Эванс прошептала парочку заклинаний, о которых специально расспрашивала девочек с пятого курса. Просить девушек со своего курса Лили не могла, потому что знала, что непременно последовали бы расспросы, а поскольку она не была уверена в своих действиях, решила никому не говорить раньше времени. Так что, узнав, что эти маленькие леди с пятого действительно знали все заклинания, касающиеся моды и имиджа в целом, она стремглав побежала к ним.       Магия витала вокруг её головы, обрисовывая синими искрами волосы, а Лили стояла напротив зеркала, стараясь не запищать от радости, и улыбалась во весь рот. Её преисполняла гордость за саму себя: она действительно сделала это, да и как очаровательно получилось! Аккуратно выровненные волосы, короткие настолько, что ни одна прядь не свисала с её головы, за исключением чёлки. Нарочито небрежная укладка придавала образу шарма, но при этом не делала Лили менее женственной.       Где-то на краю сознания пронеслась мысль, что Алиса наверняка будет плакать всю ночь, когда увидит. А уж реакцию Поттера и предугадывать страшно. Зато Марлин поддержит совершенно точно; она безоговорочно поддерживает в двух случаях: если идея, даже самая абсурдная, идёт от Лили или если касается каких-либо изменений.       Искры исчезли, а Лили так и стояла у зеркала, ни на секунду не расставаясь со своей счастливой улыбкой.

* * *

      Лицо Джеймса словно окаменело, Лили это ужасно напугало, и она потрогала свою голову, проверяя, есть ли там вообще волосы. Вид Поттера определённо говорил о том, что для него она лысая.       Алиса, как и было предсказано, не сдержала слёз:       — Как ты могла? Кто дал тебе право срезать их? Твои родители в курсе, что ты сделала? Я так любила расчёсывать твои волосы, а теперь их просто нет. Их нет!       — Не преувеличивай. Конечно они есть. Перестань реветь! Я сейчас намокну. Вот, возьми платок.       — Мерлиновы панталоны, да у тебя волосы короче, чем у Сохатого! — воскликнул Сириус, падая с кресла. — Смелости тебе не занимать!       — Это хорошо или?.. — спросила Лили. Она чувствовала себя отвратительно: Джеймс всё ещё стоял как статуя, не сводя взгляда с её волос, а Алиса никак не могла перестать реветь. Глядя на последнюю, Лили поняла, что вся радость медленно сходит на нет. Вдруг она и вправду изуродовала себя?       Сириус, выделяясь из общей массы, выглядел удивлённым, а не расстроенным, и, казалось, ему нравилось:       — Хорошо ли это? Да это невозможно круто! Кто бы мог подумать, Эванс! Без обид, Лилс, но я бы точно, скорее, съел свою руку, чем поверил в это.       Лили улыбнулась. Настроение немного поднялось.       — Джеймс? Скажи что-нибудь? — Она умоляюще глянула на Поттера, стоявшего рядом с ней. Он всё ещё смотрел на её волосы, и вид у него был такой, будто кто-то умер.       Поняв, что обращались к нему, Джеймс быстро перевёл взгляд на лицо Лили и, на удивление последней, очаровательно улыбнулся. Эванс скромно улыбнулась в ответ.       — Ты восхитительная! — Джеймс подошёл к Лили и осторожно провёл рукой по её волосам. — Разве имеет значение, какой они длины, если по-прежнему такие же мягкие? Алиса, думаю, тебе стоит посмотреть на это с другой стороны. — Поттер прижался к Лили сзади, обнимая её за талию. — Ты самая смелая и самая красивая девушка во всей вселенной, — прошептал Джеймс и поцеловал Лили в щёку.       Эванс улыбнулась, демонстрируя ямочки на щеках. Сириус закатил глаза, а Алиса хлюпала носом и всё ещё недоверчиво поглядывала на волосы Лили, но было заметно, что она уже не столько расстроена, сколько заинтересована.       — Представляете, мы с Питером соревновались, кто съест больше клубничных шариков, и он проиграл! Кто бы мог подумать, что Пите… Лили? — В гостиную вбежала Марлин и сразу принялась болтать о последних новостях. Следом за ней зашли Питер и Ремус, они о чём-то переговаривались и посмеивались. Но стоило им заметить Лили, как все трое затихли.       Питер присвистнул:       — Неплохо, Лили! Кто кинул тебе в волосы жевательную резинку? — засмеялся он, демонстрируя свой дёргающийся кадык. Все улыбнулись его шутке, напряжение спало.       — Ты знаешь, я всегда поддержу тебя, Лили. Прекрасно выглядишь, — сказал Ремус, улыбаясь. Лили тоже улыбнулась и послала ему воздушный поцелуй. Он усмехнулся и «поймал» его.       — Мерлин, как здорово! Я тоже так хочу. Как ты это сделала? Расскажи мне всё! — воскликнула Марлин, обходя диван и хватая Лили за руки.       — Марлин, если ты сделаешь это… — Глаза Алисы широко распахнулись.       —Я тебя убью, — закончил за неё Сириус. — Даже не думай, дорогуша. Даже не думай!       Марлин закатила глаза.

***

      Джеймс стоял у самого края поля, возле трибун и смотрел, как команда тренировала броски. Его метла лежала на специально постеленном покрывале, а сам он неотрывно следил за происходящим над полем, мечась взглядом от игрока к игроку: правильно ли Колин рассчитал расстояние для броска, не лучше ли девочкам тренироваться с завязанными волосами, ровную ли петлю сделал Дилан.       Он старался уделить внимание каждому, игнорируя щебетание с трибун. Однако неожиданно до него донеслось девичье: «Господи, этот Поттер так горяч, когда задумчив!»       Джеймс ухмыльнулся и снова вернулся к игрокам. Но сосредоточиться у него всё равно не вышло, потому что голоса и фразы то и дело влетали ему в голову, мешая считать количество забитых Люси бросков.       — Согласна! Я сначала думала, что Колин симпатичный, но когда увидела капитана, поняла, кто здесь самый крутой!       — А мне больше нравится его друг, Сириус.       — Да, он тоже симпатичный. Все Мародёры — страшные красавцы!       — По-прежнему думаю, что Поттер самый горячий.       — Спешу тебя огорчить, но недавно пошёл слух о том, что снежная королева растаяла, и теперь они с Джеймсом вместе.       Джеймс улыбнулся. Они с Лили действительно недавно афишировали свои отношения: стали ходить по школе, держась за руки, целоваться в коридорах и сидеть вместе на уроках.       — Кстати, как вам новая причёска Лили?       — Мне нравится, но было лучше!       — Лучше? Это же так стильно! Ума не приложу, как ей хватило смелости?       — Кто бы мог подумать, что Эванс такая сорвиголова…       Джеймс повернулся и увидел на трибуне четырёх девочек лет четырнадцати. Странно, но они его не заметили и продолжали щебетать обо всём подряд, постоянно перебивая друг друга. Задумчиво постояв так около минуты, он вернулся к команде.       А «Сорвиголова Эванс» было карточкой Лили до окончания Хогвартса.