Изменить историю

      В тот самый день и в тот самый час, только ровно через две тысячи четыреста семьдесят лет, в двери ничем на тот момент не примечательного хоббита Бильбо Бэггинса постучали. Изумлённый хоббит, оставив не начатый ещё ужин, пошёл открывать двери. И на пороге он увидел большого, крепко сложенного… гнома!       — Двалин, — пробасил нежданный гость и сдержанно поклонился, — к вашим услугам.       — Э… Бильбо Бэггинс… к вашим. Мы знакомы? — в голосе хозяина слышались панические нотки.       — Нет! — бросил гном и прямо в отнюдь не чистой обуви протопал внутрь чистой норки, чем чрезвычайно обидел чистоплотного хоббита. — Он уже готов?       — Кто готов? О чём вы?! — хлопал глазами бедный Бильбо.       — Ужин! Он сказал, здесь будет еда. И много!       — Что? Он? Он сказал… Кто сказал?!       Тут Двалин без приглашения уселся за стол и стал за обе щёки уписывать ужин бедняги-полурослика. Которому ничего не оставалось, как «тонко намекнуть» гному:       — Если честно, я вообще-то не ждал гостей…       — В дверь звонят! — прервал его Двалин.       И несчастному хоббиту пришлось открывать двери, за которыми стоял второй гном, Балин. После явились ещё Фили и Кили. И, когда Бильбо в третий раз открыл дверь, в норку ввалились ещё восемь гномов, за которыми, ехидно посмеиваясь стоял никто иной как…       — Гэндальф!       А после ужина явился предводитель этих гномов — Торин Дубощит…       В этот вечер, как все знают, состоялось совещание по поводу похода Торина и Ко к Одинокой горе, с целью вернуть свой дом и сокровища.

***

      Тем временем юная принцесса Лихолесья, Паланиэль, которая всегда отличалась особой любовью к приключениям, пыталась уговорить своего брата сбежать утром из дворца. Сначала она планировала сбежать на два дня, но брат был против, тогда она решила пойти на компромисс:       — Ну, на полдня! Отец этого даже не заметит.       — Лана, отец в последнее время очень беспокоится о безопасности наших земель, он запретил выходить в лес без охраны на территорию дальше четверти лиги от поселения и расставил по всему лесу воинов. Если они увидят нас, то могут выстрелить!       — Ты боишься?! —  Лана подняла свои чёрные бархатные брови. Только бровями, высоким лбом и высокими скулами Лана была похожа на своего приёмного отца, во всём остальном Паланиэль и Трандуил очень сильно различались: у короля золотые прямые волосы, серые глаза, которые глядят прямо в душу, прямой острый нос, тонкие губы, зачастую искривлённые надменной полуухмылкой, волевой подбородок, а у принцессы волнистые каштановые волосы, маленький аккуратный носик, с совсем маленькой горбинкой, бледно-коралловые губы, весёлая, открытая улыбка, не лишенная, конечно, надменности, присущей всем эльфам, ну, и главное отличие — задумчивые раскосые карие глаза.       — Нет.       — Ты боишься! И это ты, который сам учил меня быть смелой, отважной, храброй, преодолевать преграды на пути к цели. Ты, который в четыреста семьдесят шесть лет смог почти в одиночку уложить полк из сорока пяти орков!       — Лана, быть храброй — не значит быть безрассудной и глупой!       — По твоему, я глупая?! — почему-то в этот момент она почувствовала жуткую обиду, хотя до этого Леголас много раз так называл, она не обижалась, а вот сейчас… — Я глупая?!       — Твои поступки глупы! Как ты не понимаешь, я не хочу потерять свою единственную сестру! — он легонько хлопнул её по плечу. Он ни в коем случае не хотел её обидеть, но она ударила его с неожиданной злобой.       — Будто бы я — маленький ребёнок!       — Нет, — Лас не понимал, что с ней происходит, раньше она никогда не воспринимала так болезненно старшинство брата, — я просто забочусь о тебе! Ты — моя сестра. Ты должна послушать меня, тем более ты знаешь, что тот, кто без предварительного договора с Лесной Стражей передвигается по лесу, может быть убит! Или его схватят и будут допрашивать, почему он не предупредил Стражу, идёт, как орк или вор, сестрёнка…       «Сестрёнка! Да ведь ты ему не родная! — вдруг зашипел гаденький голосок в сердце девушки. — Не родная, и этот гордый, надменный эльф совсем не понимает тебя! Не понимает, как давно ты не была в лесу, как скучаешь за свободой, сидишь в замке и чахнешь тут! Ему вообще дела до тебя нет, он трус! Боится, что папенька поругает…»       Всю глупость доводов противного голоска Паланиэль почему-то не осознавала в этот момент.       «Ведь это просто глупо, это невозможно, — пытался докричаться голос разума, — Леголас столько лет был твоим лучшим другом, защитником! Он всегда понимал тебя с полуслова, никогда не бросал тебя в беде, вы во всём были на равных и уж тем более он никогда не говорил, что ты ему не родная сестра, никогда!» — но всё было тщетно! Непонятная злоба уже овладела душой эльфийки.       «Ну, а почему тогда он именно сейчас вдруг начал проявлять свою плохую сущность, почему именно сегодня?» — сделал последнюю попытку голос разума.       «А мне это почём знать?!» — огрызнулся гаденький подголосок и окончательно заткнул доброго.       И не успел Леголас высказать свою мысль до конца, как:       — Сестрёнка?! Я — твоя сестра?! А ты — мой брат? Будь ты моим братом, ты бы понял, как надоело мне уже сто лет сидеть почти безвылазно в этом замке! Ты бы понял, как я скучаю по ветру, который не разбивается об эти каменные стены дворца, по деревьям, по которым можно лазить, и при этом за тобой не наблюдает целый полк этих надоедливых стражников! Ты понял бы всё это! Но нет же! Ты хочешь сделать из меня надменную, такую же, как вы, домоседку-принцессочку, а я хочу быть свободной принцессой-воином! Ты не понимаешь меня! А знаешь почему?! Ты не мой настоящий брат! НЕ НАСТОЯЩИЙ! Я тебе чужая! — закричала Паланиэль и выскочила из комнаты.       Леголас стоял, как громом поражённый. Что за эти несколько минут произошло с Паланиэлью?! Как она могла так поступить, назвать его «не настоящим братом»? Как эти слова сорвались с её языка? Ведь они всегда были лучшими друзьями, не разлей вода. Почти ничто не могло их заставить поссориться, они всегда заботились друг о друге. И вдруг она заподозрила брата в том, что он её не понимает, а значит не любит её. Она сказала, что чужая для него… Она несправедливо обидела  Леголаса, поступила неблагодарно, нечестно.       Страшная боль и обида пронзила сердце Леголаса. Паланиэль ранила его! Теперь эта рана долго не заживёт…       Принц грустно вздохнул и присел на диван. И тут же резко поднялся. Единственное существо, которое может сейчас выслушать и понять его, и в тоже время не рассердиться на Паланиэль — это Тауриэль.       Подруга с детства, рыжее солнышко, нежная, добрая, и в тоже время стремительная и сильная. Она была простой лесной эльфийкой из семьи воина, все думали, что она будет лекаршей, вышивальщицей, швеёй, прачкой, кем угодно, только не воином. А она стала не просто воином, она стала начальницей Лесной Стражи.       Как раз за пару минут до того как Леголас поссорился с сестрой, ему доложили, что Тауриэль приехала к королю по важным делам. Может, она ещё во дворце? И принц отправился к Тауриэль.

***

      А Паланиэль тем временем ворвалась в свою комнату, закрыла двери на ключ, чтоб никто не увидел, как она упала на кровать, зарылась в подушки и зарыдала…       Она не понимала, что с ней происходит! Почему она вдруг сильно поссорилась с братом из-за пустяков? Почему не дослушала его до конца? Зачем наговорила ему грубостей? Как могла подумать, что она ему чужая, что не нужна ему?!       Наверняка он теперь сильно обиделся, и помириться с ним будет трудно. Очень трудно.       Она хорошо знала Леголаса, знала, что он редко обижается, но упрям. И для того, чтобы заслужить его прощенье, нужно либо совершить подвиг, либо попасть в жуткую беду, либо искренне раскаяться в своём поступке. Она искренне раскаивается! И, не смотря на свою гордость, найдёт в себе силы сейчас же попросить прощения!       Девушка вскочила с кровати и ринулась к покоям брата. Но двери его комнаты оказались заперты. Почему-то Лане показалось, что Лас там:       — Леголас, я знаю, что ты там! Открой! — закричала она и принялась колотить в дверь. Никто не отзывался. — Открой! Я пришла прощения попросить, Лас! Пожалуйста! Я глупая, жестокая, неблагодарная! Но я пришла попросить прощенья! Отопри, пожалуйста! — взмолилась она. — Я не знаю, что это на меня нашло тогда, я искренне раскаиваюсь, слышишь! — из глаз потекли слезы.       «Почему, ну почему это он не выходит?! Он ведь точно там. Куда это ему идти, ведь не жаловаться отцу и не плакать в саду!»       — Ну не хочешь прощать, и не надо, — закричала она, видя, что брат не отзывается, — тогда я уйду! В лес уйду! И это будет твоя вина! — она со всей силы стукнула кулаком по дубовым дверям. Развернулась и, плача, пошла к своей комнате.       Зайдя к себе, она осмотрела свои просторные покои: светло-салатовые, с синими и золотыми узорами стены, везде шкафы с книгами (на ряду с занятиями спортом в списке любимых дел стояло чтение). Большое окно, чуть ли не на всю стену, перед окном стол, около него стоял не то стул, не то кресло в виде переплетения позолоченных ветвей, слева кровать, справа вход в просторную ванную комнату. Всё такое простое, но в тоже время прекрасное, изящное. Родное, но теперь она должна всё это оставить. Она не собиралась уходить надолго. Но раз уж хотела сбежать на пару дней, то сбежит. И свию мечту исполнит, и Ласа заставит помучаться - будет знать, как её не прощать!       Она схватила лук, колчан и стрелы, и лориэнский плащ-невидимку, который ей подарил отец несколько десятков лет назад по приезду из Лотлориэна. Когда Паланиэль вспомнила отца, её сердце сжалось: как он отнесётся к побегу дочери? Но уже через минуту она решительно топнула ногой, накинула плащ и выбралась из окна во двор.       Почему она вдруг решила сбежать? Видимо, ей уже просто наскучило сидеть в четырёх стенах. Сто лет назад с гор стали спускаться орки и тролли, пришли грамадные пауки из Дол-Гулдура. Это вынудило отца усилить охрану государства. И он создал Лесную Стражу. Полк численностью пятисот воинов, лучших воинов Лихолесья, охранял покой граждан. Но он ещё и доставлял некоторые неудобства: теперь, чтобы передвигаться по лесу, нужно было договориться с Лесной Стражей, иначе тебя примут за врага, лазутчика, вора. Начальником поставили Тауриэль как лучшего воина королевства, если не брать в расчёт Трандуила, Леголаса и Паланиэль. Почему начальником не поставили принца? Тот нужен был королю как помощник и главный стражник замка. А почему не Паланиэль? С одной стороны, она считалась одной из хитрейших, одной из самых находчивых воительницой Лихолесья, и король Трандуил отправлял её на самые сложные шпионские задания. Но с другой стороны, отец очень боялся за неё, поэтому её охраняли всегда, и даже если это была вылазка специального назначения за ней неустанно наблюдали, хоть издалека, несколько прекрасно обученных воинов. За то время, что прошло с момента её удочерения, король очень привязался к ней и теперь берёг как зеницу ока. Она много раз пыталась поговорить с отцом, на счёт такой неуместной, на её взгляд, охране, но король всегда был непреклонен. Именно это ей и не нравилось. А тут ещё и ссора с братом!..       Вокруг никого не было, только на противоположной стороне двора-площади, там, где были конюшни, прохаживались два стражника. Они не видели, как кто-то вылез из окна покоев принцессы на четвёртом этаже и по плющу сполз вниз. А потом короткими перебежками добрался до сторожевой башни. Оббежал башню, юркнул в маленький, неприметный, всеми забытый лаз.       Да, не знали стражники, что Паланиэль, Далёкая Звезда, принцесса-лучница сейчас бежит по тёмным коридорам, по подземным ходам, в которых можно заблудиться.       Никто не знал, что принцесса уже не в замке, а в лесу…