Вот оно, глупое счастье

Март подходил к концу, весна давала знать о себе: снег повсюду почти растаял, обнажив дряхлую прошлогоднюю траву на просторах Тибидохса. Солнце светило ярко, день всё возрастал… - Весна – время психов, - утверждал Баб-Ягун. - Ага, твоё время, - усмехаясь, отвечал Демьян Горьянов, после чего поблизости обязательно подыхали птицы, и он тут же получал пинок от Ягуна. «А может быть, я Ваньку вовсе не люблю? - размышляла Таня. - Может, это просто весна, гормоны шалят…» Не застав Гробыню в комнате, Гроттерша отправилась подышать свежим воздухом, оставаться в комнате, да еще и одной ей совсем не хотелось. Она шла к океану, шаркая ногами по месиву из снега и грязи. - Танька! Стой, окаянная! – вдруг услышала Таня и резко обернулась. - Ох, Склепова, вот ты где! Я тебя как раз искала, - улыбнулась она. - Ага, молодец! – отдышавшись, Гробыня поманила Таньку жестом. - Идём в комнату, буду тебе про замыслы коварного Лизона рассказывать. - Умоляю, не произноси больше этого имени! Называй её как угодно, только не Лиза, не Зализина, не Лизон… - А как мне её называть? – удивилась Склепша. - Хоть колбасой, хоть пипеткой, хоть сыром... В общем, сама придумаешь, ты у нас девушка умная! - За умную спасибо, - улыбнулась Склепова. - Так ты идешь? - Иду, конечно! – буркнула Таня и сменила маршрут.

***

- В общем слушай! – Гробыня удобно уселась на кровати и приготовилась рассказывать. - Ванька твой не виноват! - Он не мой! – рявкнула Таня. - А кто же виноват? - Мелочи меня не волнуют… Твой, не твой… Какая разница? А кто же тогда виноват, раз не он? Конечно Лиз.. ой, то есть.. Колбаса виновата! – закивала Склепова. - И в чём же? - Это она набросилась на бедного Ваньку! - А если она ему не нравится, почему же он не отшил её? - Ну вот этого я не знаю… Может, вежливый слишком… - Ага! Очень вежливый! Пока меня эта… Колбаса сегодня морально уничтожала, он стоял и смотрел! - Ты их видела? Где? – поинтересовалась Гробыня, успевая любоваться своими угольно-чёрными ногтями. - В коридоре у Лестницы Атлантов… Они там так сюсюкались, так сюсюкались, что меня прям чуть не стошнило! – прошипела Танька, сворачивая башку плюшевому мишке, который подвернулся ей. Наверное, игрушка принадлежала Пипе, которая чудом ещё не растерзала её. - А ты что там делала? Шпионила? – Склепова удивилась так, будто ходить по коридорам могли только шпионы. - Нет! Я там от Щипайцыпляткина отбивалась! – хмыкнула Гроттер. - А они мимо шли! - А чем же всё закончилось? – коварная Склепша наверняка уже подзеркалила Таньку, которая забыла подстраховаться и теперь мучила её. - Тем, что я тоже решила вызвать ревность у Ваньки и разрешила Глебу меня поцеловать… В общем, лучше не спрашивай! – хныкнула Таня. - Да ладно тебе! А Ванька что? - Не знаю… Не смотрела на него. - Совсем? - Почти. Гробыня ухмыльнулась и посмотрела на часы. - Всё, ты как хочешь, а я баинькать, - решила она и, мигом переодевшись, нырнула под одеяло. - Спокойной ночи, малыши, - шмыгнув носом, сказала Таня и осталась сидеть на прежнем месте. - А ты разве спать не будешь? - Нет. - Почему? - Не усну, - вздохнула Танька, - не усну и всё… - Да хватит тебе! Твой Валенок к тебе ещё на коленях приползет! – пообещала Гробка. - Не называй его Валенком! - Не буду, если ляжешь спать! – приказала Склеппи. - Что ж, Валенок, так Валенок, - с вызовом сказала Гроттер, - я к океану, мне нужно побыть одной… - Эй, а как же я? Я что одна останусь? Я же темноты боюсь, вернись, окаянная! – завопила Гробыня, но безуспешно. Таня схватила куртку и след её простыл. - Влюблённая идиотка, - вздохнула Склепова и, удобней расположившись на своем гробу, уснула.