LOST Other 6 Season

      Женская психология - и без того полна замороченности. А твое меняющееся сознание разве добавит ясности?       Клер поддерживала Эссау во всем, но два раза ( и оба раза - тогда, когда дворец начинал угрожающе дрожать, и угрожающе давили стены) ее сознание словно бы менялось.       В эти моменты она попросту была на стороне Эссау, но совсем по-иному. Она не была покорной его исполнительницей.       Напрягало то, что настрой ее был настолько разным. А ей хотелось это знать.       Она одна в заключительной битве не участвовала. Эссау оставил ее распоряжаться дворцом, оставив, по сути, под присмотром своих людей. Как там у него успехи?       Именно пользуясь своей властью, она смилостивилась кое-над-кем. Просто... просто не могла иначе, и все. Без разговоров. Хотелось разобраться в себе - и не получалось.       Она же была на его стороне. Почему же в ней пробудилась жалость до такой степени, что она просто распорядилась впустить Пенни с ребенком, всерьез пришедших искать здесь пристанища?       Блондинка прежде всего решила успокоиться, чувствуя,что сейчас ей прежде всего надо быть сильной. И в чем причина твоей депрессии? Разве не ты себя изменила?       Ты сидишь, разнежившись, на белоснежном белье... Что тебя беспокоит; где витают твои мысли, обозревающие далекие горизонты?       Так хотелось, чтобы был рядом тот, к кому она привязалась. А победа что-то откладывалась. Кандидатов не видать. Клятва покинуть вместе остров и вернуться к Аарону выглядела все призрачнее. Кандидаты сопротивлялись. А помочь Клер не могла. Порочный круг.       А проходит Война, Эссау далеко - а мог бы утешить. А если бы она его утешила - глядишь, что-нибудь он еще бы и придумал. Новый порочный круг.       А есть другая жизнь - где Аарон ее по-прежнему ждет.       Хотелось ненавидеть Кандидатов - и не получалось.       Кто же она сама, если не такая же как они - попавшая на остров три года назад, и просто чуть больше остальных потерянная?       Поначалу хотелось всерьез разозлиться на Кейт - а кто принес ей приятное известие? Аарон дома, живет у ее мамы. Ее мамы, которая, оказывается, жива-здорова! Это известие заставляло ее чувствовать чуть ближе.       Казалось, Клер пройдет эту галерею - и ее ребенок там!       Все-таки есть разница в ее собственном настрое.       Почему прежде она хотела преследовать Джека - но была удерживаема лишь приказом оставаться внутри. А теперь она по-настоящему была к своему брату расположена. Господи! Да разве он делал ей когда-нибудь плохое? Разве они успели пообщаться друг с другом по-настоящему? Без связок, без оружия и ее брутальных соплеменников?       Молнии, то и дело проносящиеся в сочетании с секундными интервалами вселенской тьмы, что-то делали с ней. Сейчас, мысленно ощущая себя, Клер понимала, что ей больше не дано будет причинять кому-то вред. Ей не хотелось быть опасной! А значит, Эссау рассчитывать на нее уже не может.       Она ведь имела возможность почувствовать уколы совести. В памяти стало оживать неохотно возникающее ранее время. То время, когда они были в хижине, когда малютка Клер в джунглях она была полной неумехой, а Эссау о ней заботился. Есть они двое - и их кажущееся бесконечным время в хижине. Те дни, которые всегда будут с ней.       Как же теперь быть?       Внезапно хозяйке дворца крайне захотелось заплакать.       Домой очень сильно хотелось. Но и в своих отношениях с Эссау надо было разобраться. Она, конечно, благодарна ему и всегда будет. Но обещание затягивалось. А зло, в которое он ее втянул... в сочетании с хорошим Человека в черном к ней отношением... хотелось бы верить, что компромисс был возможен.       - Могу я войти?       Эссау, по-прежнему сохраняя личину Джона Локка, вошел в опочивальню, лично притворив дверь.       Клер посмотрела на человека, ставшего для нее всем, с тяжестью на сердце. Почему ее отдаляло от него? Ей было неприятно полагать себя подлой предательницей. В отношениях ей хотелось немного честности. И сейчас ее саму от себя отвращало.       Он был ей хорошим другом - который не бросил ее. А научил быть сильной.       Хотелось откровенной беседы начистоту.       Но говорил в основном он. Имел такую привычку. Сейчас же "Джон", прямо в походных брюках, присел на краешек расстеленной простыни.       - Знаешь, я думаю, что нам нужно поговорить, - решилась Клер.       Думая явно о своем, он кивнул.       - Я тоже к этому склонялся. Но - дамы вперед.       - Как твои успехи? - выпалила она на одном дыхании, сразу.       - У меня все еще много козырей.       - А если точнее?       - Храм со всех сторон окружен. Они заставили меня спасаться бегством сюда. Я вынужден был оставить там своего ученого раба - на всякий случай.       - Он там один? - нахмурилась девушка, теперь чувствующая непрестанную вину за то, что она осуществила с сыном пожилого профессора. - А зачем тебе вообще его сюда тащить?       - Потому что у меня совсем не осталось людей! - гневно возопил Эссау, ударом - непроизвольно схватилась за уши, - отшибив кусок кроватной спинки. - Те, что есть, не справляются. Но здесь - компульсивно показывал он в сторону пальцем, который дрожал, - еще собрались остатки моего воинства.       - Ты не хотел выпускать меня, - выдержав его ярость и собравшись с духом, она скрестила руки на груди. - И это было нечестно с твоей стороны. - Со мной... ты бы не пропал.       Взгляд "Локка" сделался приторно-ласковым. Притянув ее к себе, он взял ее руку в свою.       - Вот как раз о твоем будущем я и хотел поговорить.       Клер не была уверена, что понимает.       Начал Эссау совсем непонятно.       - Что ты обо всем этом... - таинственная пауза, - думаешь?       Посмотрев на высокий потолок, Клер произнесла.       - Какое-то жуткое место.       - Еще бы. Все это место я строил для тебя. Мрак царит над островом. Мрак - колыбель для того, чтобы зародилось нечто прекрасное.       Мама Аарона еще не понимала, к чему он клонит.       - Я обещал тебе - скоро ты будешь со своим сыном дома. Я не сдамся. Пускай они, последователи Джейкоба, и думают, что победят меня. Тем удивительнее им будет узнать мою мощь.       "Да, знаю я тебя". От усмешки острее проступила скула. Клер помнила, что несколько часов назад Эссау, даже в свое отсутствие, вовсю реализовывал какой-то свой хитрый план. Она лично впускала его людей, приволакивающих в подземелья дворца связанных Джулиет и Бена - с разным интервалом. Сама приказывала пропустить - пусть и далее деловитые гонцы из джунглей ее слушались не особо.       В порыве чувств Клер решилась признаться.       - А знаешь. Это ведь я один раз спасла их - Кандидатов.       - Почему?       - Они заставили меня поверить, что я однажды отсюда выберусь.       Не стала уточнять, где это было - у реки, не у реки. Будучи готовой к крику, злости - пусть. Но ее покровитель даже не удосужился выяснять подробности - явно имея на разговор свои виды.       - Ну что же, - наконец хмыкнул он. - Чего-то подобного я и ожидал. Но я получил больше, чем хотел. Я нарочно берег тебя и не выпускал отсюда совсем не случайно, прелесть моя.       - Да, я должна рассказать тебе еще кое-что.       Клер поведала о том, что по собственной инициативе впустила сюда Пенни и ее трехлетнего сына, закончив словами:       - ... понимаешь, я как представила, что чувствует малыш. У меня ведь и у самой такой же, ясно? И теперь... - не закончила она фразу, поймав себя на том, что опять проникается приязнью к людям, попадающим сюда - и совсем не таким злодеям, как ей представлялось, будучи в стане "первых".       "Локк" посмотрел вопросительно. Желая сокрыть это чувство, попыталась, не выдавая себя, быть прагматичной:       - Но это не значит, что я не на твоей стороне. Вот так.       Человек в черном лишь, коварно улыбнувшись, легонько толкнул ее - да так, что она рухнула головой на мягкое, на подушку. Расхохоталась и золотоволосая негодница. А затем, посерьезнев, изрек.       - Столько времени... я пытался защитить тебя от негодяев, вторгающихся сюда из твоего мира. Но знаешь, что забавно? Одна из них станет той, что поможет мне исполнить предначертанное. Ее мы и должны благодарить.       - Благодарить за что? О ком ты говоришь? - Клер окончательно запуталась, в то время, как Эссау, не теряя бдительности, приблизился к ней и крепко схватил своими руками запястья ее рук.       - Я всегда буду рядом.       - Я все еще не понимаю, что это значит, - произнесла Клер настойчиво. - Просто отпусти меня, ладно?       - Не притворяйся.       - Не притворяться?! - Клер запаниковала, потому что вальяжный повелитель затеял что-то совсем из рук вон выходящее.       Сев ей на корпус, он отпустил одну руку, придавив ее коленом, в то время, как другую начал пристегивать к решетчатой спинке!       - Ты понятия не имеешь, через что я прошел, сохраняя хладнокровие, будучи подчиненным цели.       - Что ты делаешь? Сейчас не лучшее время, ясно? Не надо! - задергалась Клер, правая рука которой уже была полностью привязана. Злоумышленник взялся за левую.       - Заткнись! - теперь он смотрел очень грубо - и так до тех пор, пока не завершил до конца связку. Затем только расслабившись, прибавил:       - Не бойся. Скоро состоится наша связь. Как и должно быть.       - Связь? - Клер оглянулась в панике - ее худшие опасения подтвердились.       - А ты знаешь... - уселся он на бесполезно дергающиеся ноги, - ты выглядишь в точности, как я всегда и подозревал.       Клер смотрела, ощущала, обоняла и не верила. Взгляд, поначалу еще полнящийся пугающим обожанием, на глазах менялся; наконец, в нем не оставалось ничего, кроме отвращения - чистого отвращения! Со спасительным запозданием, ехидной заторможенностью осозналось - перед нею ведь не вполне человек.       - С того дня, как у меня забрали мою сущность и швырнули в жерло вулкана - я влачу свое одинокое существование. Ныне же - меня ничто не сковывает. Я лишь только хочу, чтобы ты почувствовала... почувствовала то, что я не могу выразить словами. Я столько ждал... Думал ли я, что когда-нибудь получу больше желаемого!       - Сдохни и покройся плесенью!       - Но это - не предел моих мечтаний, душа моя. Я заставлю тебя принимать сыворотку - ту самую, которую разработала Джулиет. Та самая гостья презренного мира. Одно движение, и - вуаля! - появится новая жизнь там, где ее не было.       - Ты сделаешь меня беременной?! - пропищала Клер.       Руки были тщательно подготовленные, прикрученные за запястья. Кисти болтались с издевательской беспомощностью.       - Ты станешь моей, и это будет сейчас.       Тяжело дыша, он, видимый по пояс, с очень деловитым видом вслепую нашел ремень - после чего, не спеша, расстегнул пряжку.       Заколотилась связанная бешено, принявшись перетирать, рвать, дергать свои тряпки. Ноги дергались свободно - но это ему на возбуждение.       - Спустя время тебе даже понравится, - сообщил Эссау своей рабыне доверительно.       В несколько мгновений, длящихся бесконечно, перед Клер пронеслась уйма шансов - и ни одного реального. Негодяй послюнил палец. Многозначительно прищурился. И приблизился.       Но что произошло?       Гвалт, раздавшийся снаружи, заставил фальшивого "Локка", уже всецело ощущающего страсть, насторожиться. Он отступил поначалу, все еще надеясь продолжить. Но не хотелось портить торжественность момента.       Если кто-нибудь из этих малоумных действительно сюда вломится?       Ничего не поделать, пришлось выйти.       - Я скоро вернусь, - напутствовал связанную Человек в черном. - Жди, - улыбнулся ей нарочито омерзительно.       Пусть малышка помечется - никуда она не денется. Срочные дела ждали.       В центре галереи стояли его люди - на коленях. И далеко не все. А неподалеку на полу валялся лицом вниз кто-то связанный.       - Что тут у вас происходит? - рявкнул Человек в черном.       - Господин, - проговорил оборванец, явно желающий выслужиться. - Он прорвался во дворец.       - Кто прорвался?       Бешеное дыхание, переворот на спину ступней, трогающей плечо - и фанатичный взгляд Джеймса Форда, с побитым лицом мычащего сквозь повязку.       Стоило вынуть кляп, чтобы послушать. Эссау не боялся.       - Господин, прикажи своим дриопитекам развязать меня, - пронеслось с южным акцентом. - Я готов служить тебе.       Эссау гневно задвинул повязку обратно. Опять ему готовы угождать - перед тем, как навредить в помрачении.       - Слушайте меня! - обратился Эссау к своим людям. - Поднимите головы - вы, черви! Прямо сейчас отправляйтесь... - он сделал жесты рукой, которые они, очевидно, поняли. Вырубив Форда, спешно отволокли его в дальний угол и стадом направились на выход. А сам спешно направился в опочивальню - где его ждала связанная, мучающаяся Клер.       Оборванцы должны были теперь неотлучно сторожить дворец. Что-то подсказало Эссау, что это - не единственная неприятность. Кандидаты сами сюда пожаловали, что означало - следует ждать еще гостей! Теперь и Джеймс проредил его ряды.       Если они пропустят появление красной полосы, все будет кончено! Он не сможет полноценно функционировать из замкнутого пространства - только отдавать распоряжения!       Хоть бы в своем дворце он был в безопасности!       Ворвался он довольно гневно, но при виде Клер вновь испытал умиротворение, хоть и не сразу. Неожиданная заминка, конечно, была некстати - но не могла помешать совсем уж серьезно. Затворив дверь, он снова прибзизился к малютке, отметив ее красные-красные полосы на руках и милое, с очень острым носом, личико, срывающееся в плач.       - Вот так. Просто извини - дела, - развел он руками весьма буднично. Не надо терзаться! Ты должна испытывать удовольствие.       Что-то она попыталась сопротивляться - едва почувствовав свободу. Это Эссау позволил ей говорить.       - Ты же делаешь хуже себе, - взмолилась несчастная, которая чувствовала себя так, будто ее потрошили прямо сейчас - медленно-медленно.       - Разве? - рука уперлась в груди, кисти порвали ее старую, латаную, рубашку на две части - оголив грудь.       - Ты не должен отвлекаться, ясно. Поэтому - отвали от меня и займись своей гребаной войной!       - Ошиба-аешься, ошиба-аешься, - приговаривал он ласково, подавляя нарождающееся бешенство. - Ведь именно так я добьюсь успеха.       - Это как же? - недоумевала Клер, чувствуя, что надо не переставать говорить. - Ты отвлекаешься на меня, ходишь туда-сюда.Тебе и самому хочется покинуть остров, - почувствовав, что он принялся слушать, она затараторила еще активнее. - так что ты делаешь здесь?       Эссау смотрел на нее выжидающе, но с неприкрытой иронией. Продолжая слушать.       - Думай о том, чтобы причинить им вред, - завершила Клер, и спешно прокашлялась - испугалась, что будет не услышана.       - Да? - Эссау сделал вид, что задумался. - Ты права - почти права. Но одно ты упустила. С ними сейчас может случиться все, что угодно. Потому что я действительно хочу сделать иное... то, что замыслил! И сделаю.       Мерзавец засунул указательный палец себе в рот, сделав мокрым повторно.       - А надругаться над его сестрой, над потомством папашки-Шеппарда старшего - это то, что деморализует Джекки-боя.       Упоминание о брате дало судорожно соображающей идею.       - Ты не сделаешь этого! У меня мой сын, - Клер напомнила о чести. - Он ждет меня...       - Да ты хоть узнаешь его, когда попадешь в мир - сына-то? Героиня. И что, ты думаешь, станет с тобой в твоем мире? Кому ты там нужна?       Пока Клер не успевала хлопать глазами, разинувши рот - нанеся этот разящий удар, он закинул женские ноги прямо на свои плечи.       Под аккомпанемент отчаянного крика, не слышимого ей самой, во всем окружающем искалась помощь.       - Кто-нибудь!!!       Хоть что-нибудь! Покажитесь ему, вразумите.       Хоть какое видение! Призрак!       Пепел! "Другие"! Джейкоб, воскресни!       Кандидаты! Милые мои Джек и Кейт!       Ничто не указывало на ее помощь. Нависла тишина, но это побудило Клер трепыхаться еще яростней.       Когда он уже был готов парой движений бедер скинуть свободно держащиеся без снятого ремня штаны, раздался опять какой-то шум.       Он мог заставить себя не слышать. Пришлось выйти - свое сражение никуда не делось.       Разозленный, он ничего не замечал из деталей. Тот же зал, те же рабы, коих стало еще меньше - и очередная их поимка. Связанная Кейт Остин смотрела с такой же преданностью, как давеча ее дружок. Механизм совсем перестал действовать на пользу!       Снова начались просьбы отпустить. Вновь ему клялись в верности - перед тем, как навредить, находясь на стороне Джейкоба. И как и прежде, пойманных Кандидатов нельзя было убить.       - Я готова помочь тебе, господин! - произносила Кейт.       В то время, как Клер билась, дергая ногами. - настал черед вслед за Фордом отправиться и Остин. Отволоча ее подальше, слуги Человека в черном, "первые", вышли наружу - продолжать следить.       Обратно вернулся "Локк" в ярости, принявшись сразу читать нотации уже задохнувшейся, но все отчаянно дергающейся пленнице.       - Люди наподобие тебя попадают сюда, проживая свои никчемные жизни... во славу меня. Думаешь, я позволю кому-то отнять тебя? - приближался он медленно-медленно.       - Отпусти меня, пожалуйста! - снова пыталась она его пресечь. - У тебя не вышло уже два раза. Это знак. Понимаешь? - отговариваясь, как могла, она не знала, что сказать.       - Ты должна быть моей!       Человек в черном действительно был раздражен. Да даже будь она не его рабыней, она не должна перечить. А Механизм действует и действует не в его пользу! Делая так, что она не подчиняется.       - Покажи мне свою силу! - он так перетиснул ей вену, что рука потихоньку начала уродливо пухнуть.       - А тех, кого похитил - с ними ты что сделаешь? - тщетно Клер пыталась его отвлекать, борясь с настойчивой целеустремленностью.       - От них всех никакого толку! Я на них всех надену пояса смертников.       - И на ребенка?       Демонический смех.       - Силы небесные! Да, и на ребенка. И не смотри на меня так. Не жди, что я буду с тобой нянчиться. А затем отправлю всех их на твоих дружков-Кандидатов. А затем - прежде чем я покину это место - мы надолго останемся здесь - мы вдвоем. Таким образом - наша связь свершится.       А когда злоумышленник уже всерьез взялся за ее штаны, чтобы, прорвав, высвободить дикарку и из них, послышался новый шум.       Что это?       Опять недруги его заставляют выйти. И шума больше никакого? Ему кажется?       Исчезнув, он замелькал, засуетился, двигаясь по своему же помпезному жилищу, неприметным, ускользающим облаком черного дыма. Лишь на выходе в огромную, с колоннами, галерею он сменил облик - твердый каменный пол почувствовали ступни.       И каково же было удивление Человека в черном, когда перед ним предстал всего один человек, и стоящий гордо - не на коленях.       Джек Шеппард - с лицом, полным решимости, был готов к решающей схватке.

LOST